"РГ" расспросила полярников СП-41 о самых ярких и самых трудных днях экспедиции

Встречая на судне вернувшихся из экспедиции полярников СП-41, мы задавали им очень личные вопросы. И они отвечали без лукавства.

Андрей, ваши самые яркие впечатления от дрейфа?

Андрей Кубик, капитан судна "Северный полюс": Ожидал увидеть в столь высоких широтах только белую пустыню. Но оказалась, что и она - обитаема. Медведи заходили. И даже повели себя как хозяева на льдине: расшвыряли что-то, потоптали. Песца, тюленей видели. Пытались мы ловить рыбу - не получилось. Вероятно, она на очень большой глубине в тех краях.

Собираетесь участвовать в СП-42?

Андрей Кубик: Есть такое в планах. Но все зависит от руководства. Я первый раз на дрейфующей станции. Мне понравилась и психологическая атмосфера в коллективе, и технические задачи. Судно во многом уникально с точки зрения технического обеспечения. Очень много положительного. Но есть и сложные моменты. Управление достаточно специфическое, полностью оправдывающее себя во льдах, но в чистой воде к нему нужно привыкнуть, адаптироваться. Особенно сложно было с управлением судном, когда на чистой воде задул сильный ветер. А вот во льдах шторм не ощущался. Но приборы волнение фиксировали.

Денис, каким для вас был самый трудный день в экспедиции?

Денис Ризе, руководитель группы атмосферных исследований, работал на станции все 20 месяцев: И не один! Прежде всего - 1 и 2 октября 2022 года. Это когда судно подошло к льдине, и дали разрешение на швартовку. Нам надо было очень быстро, буквально за пару часов построить щитовой дом, поставить в нем оборудование, чтобы прямо со льдины передать на "Большую землю" первую метеосводку.

Это добрая традиция открывающихся станций: начинать работу с такой телеграммы. Метеорологам все помогали, и мы справились быстро. Потом был первый разлом льдины в конце ноября. Два месяца прожили - и разлом. Метеостанцию пришлось перебазировать. И потом еще семь раз - из-за аналогичных ситуаций.

Как провели первый день, вернувшись в Петербург?

Денис Ризе: Меня в аэропорту встречали родители. А вечером - встреча с друзьями. На следующий день был запланирован поход по магазинам, потому что почти за два года дрейфа одежда пришла в негодность. И нужно было купить что-то новое.

Что отразите в отчетах экспедиции, Михаил? Что наиболее значимо?

Михаил Воронцов, судовой врач: Отчет уже написан. Для меня это была четвертая зимовка в жизни. Нормальная зимовка, так как был выдержан самый главный принцип: "Сколько человек получено в начале экспедиции - столько и сдать нужно по окончании". Миссия выполнена.

Мне довелось дрейфовать на классической станции СП-39. По сравнению с СП-41 - это как земля и небо.

Что было самым сложным в работе врача?

Михаил Воронцов: Понервничал, когда понадобилась эвакуация одного из заболевших полярников. Ему требовалась интенсивная терапия и оперативное вмешательство.

Михаил Воронцов: Мне довелось дрейфовать на классической станции "Северный полюс-39". По сравнению с СП-41 - это как земля и небо

Когда понимаешь, что сам больше ничего не в состоянии предпринять - это не лучшие ощущения. К счастью, обошлось. Удалось состыковаться с международной спасательной службой. Прибыл норвежский вертолет, и больного доставили в госпиталь на Шпицбергене.

Юрий, какое событие дрейфа останется в памяти навсегда?

Юрий Турчинович, метеоролог, был в экспедиции все 20 месяцев: Да почти все! Это же мой первый дрейф! Даже день прибытия судна в Мурманск запомнится. Швартуемся - а здесь город, дома, люди ходят, транспорт ездит. Так интересно! Мы же столько времени этого не видели!

Что поразило в плане научных исследований?

Юрий Турчинович: Хотя многое и ожидаемо, но все равно удивило. Это я об очень малом содержании аэрозоля, высокой прозрачности воздуха. Более подробным анализом будем заниматься на суше, с коллегами. Я из Института оптики атмосферы РАН, находящегося в Томске. Анализировать будем вместе с специалистами Арктического и антарктического НИИ. Исследование аэрозоля - очень перспективное направление, дающее много знаний о климате. Причем там, где мы были, такие исследования до нас практически и не проводились. Так что будет интересно возвращаться в столь далекую Арктику снова и снова.

А вы, Александр, по чему будете скучать на "Большой земле"?

Александр Варакин, метеоролог: Прежде всего по потрясающим арктическим видам. По людям, к которым успел привыкнуть.

К моему удивлению, они оказались чрезвычайно уживчивыми, с ними было легко общаться. При том что никаких психологических тестов на совместимость при отборе в экспедицию не проводилось.

Буду скучать по снежному полю. Оно ведь тоже меняется. Я прибыл с ротацией в августе минувшего года: лед был в разрушающемся состоянии. С разводьями, снежницами (это такие красивые пресные голубоватые лужи). Потом все замерзло. И к январю была уже белая пустыня.

Кстати, многие думают, что в столь высоких широтах холодно так же, как в центральной Антарктиде. Ничего подобного. Температурный минимум, замеренный в ходе экспедиции, был всего минус 39 градусов. С минус 80 на станции "Восток" в Антарктиде не сравнить.

Полярников расспрашивали Алексей Михайлов, Татьяна Тюменева

Прямая речь

Александр Козлов, министр природных ресурсов и экологии РФ:

"Старт новой экспедиции - "Северный полюс-42" - запланирован на сентябрь 2024 года. Это значит, мир ждут новые большие открытия.

С началом работы ледостойкой самодвижущейся платформы "Северный полюс" Россия получила возможность проведения долгосрочных научных экспериментов на высоких широтах. Ученым доступны 50 видов исследований: от метеорологических до геофизических, гляциологических, сейсмических и аэрологических.

Их данные станут основой для понимания изменений климата и их прогнозирования, разработки мер адаптации, они важны для обеспечения безопасности навигации по Северному морскому пути.

Программы дрейфующих станций больше не зависят от непредсказуемости льда".

Все тексты сюжета "Первая экспедиция ледостойкой платформы "Северный полюс" в Арктику: Дневник обозревателя "РГ" читайте здесь.