Досье
Сразу после выпуска первого альбома поэта, композитора, исполнителя Александра Новикова он попал в поле зрения высшего партийного руководства, и было сфабриковано уголовное дело, которое содержало 17 томов и каждый по 400 страниц. Небезынтересно, что "дело" Новикова началось с экспертизы его песен. Он был осужден на 10 лет лагерей. Отсидев шесть лет, в марте 1990 года "за отсутствием состава преступления", то есть на законном основании считался незаконно осужденным, был освобожден по Указу Верховного Совета РСФСР. Говорят, что лично Ельцин помог Новикову получить свободу.
Через месяц Александру Новикову исполнится 50 лет. К своему юбилею он готовит концерт в ГЦКЗ "Россия". Несмотря на свою нелегкую судьбу, в жизни он остается таким же честным и бескомпромиссным, как и в своих песнях.
- Вы первый и единственный, кто повел борьбу в шоу-бизнесе и на эстраде с коррупцией, взяточничеством. Вам удалось чего-то добиться на этом поприще?
- По прошествии многих лет хочу обрисовать свой характер. Учась в восьмом классе, я впервые услышал песни Высоцкого, Галича, и появилось желание самому писать и петь такие же. Буквально помешался на гитаре. Три раза поступал в свердловские институты, но каждый раз меня выгоняли, якобы за непокорный характер. Перебрал много профессий: был автослесарем, строителем, шофером, продавал даже мед, изготавливал радиоаппаратуру. В 1975 году стал играть и петь в ресторанах. Уже тогда я про себя знал: обладаю обостренным чувством справедливости, неравнодушный человек. А спустя годы, прожив непростую жизнь, мне было просто унизительно платить деньги за то, чтобы показывали по телевидению. И я вступил в борьбу с этим разрастающимся явлением. Это было принято с противоположной стороны достаточно агрессивно. И против меня начались атаки. Бороться со мной, конечно, можно, но не нужно. Потому что победителями в этой борьбе они все равно не выйдут. Другое дело, что одиночки, как я, не могут консолидировать всех достойных артистов эстрады, и мне также не под силу оказалось объединить какое-то движение. Но я не сдаюсь и своим творчеством доказываю, что игра в прямом и переносном смысле должна быть честной.
- Какое место в вашей жизни занимает вера?
- Именно она мне помогла все перенести и выстоять. Так вот почему мне захотелось не просто ходить в церковь, а сделать нечто большее. В 1991 году пришел ко мне один специалист по отливке колоколов - ручищи у него были настоящего мастера, и говорит: "Саш, давай я отолью колокола для храма на месте расстрела царской семьи". Я ему в ответ: "Еще и решения о строительстве храма нет". Но он меня уговорил. Я закупил медь, и через три года лучшими уральскими мастерами были отлиты семь колоколов - каждому было дано имя члена семьи Романовых, причем даже иконы (в ту пору еще не канонизированных убиенных) были нанесены на них. Но эти колокола были переданы в дар уникальному мужскому монастырю, что построен на месте первого захоронения царской семьи на Ганиной яме, в 12 километрах от Екатеринбурга. А в 2002 году я начал проведение благотворительной акции "Колокола покаяния" по сбору средств для отливки колоколов для Храма на крови во имя Всех Святых в земле Российской, просиявших на месте расстрела царственных особ. И 16 июня этого года Его Святейшество Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II за заслуги в строительстве храма наградил меня высшей церковной наградой - Орденом святого благоверного князя Даниила Московского.
- Рассказывают, что, когда происходило освящение монастыря, произошла какая-то мистическая история.
- Это не мистика, а опять же Божье Провидение. Я стоял рядом с Патриархом. И вот во время процедуры нас снимали на телекамеры и фотоаппараты. И в какой-то момент (это запечатлено на фотокадре) между нами высветился луч. Потом мне настоятель монастыря пояснил: "Это не луч, а Божье благословение. Вас все равно дорога приведет сюда".
- Но вас часто упрекают в употреблении ненормативной лексики в стихах и песнях.
- Представьте себе, что идет война, и в рукопашном бою один другому говорит: "Ой, нехороший человек, я тебя сейчас штыком ткну". А тот ему: "А я тебя, редиска, скорее убью". В таких случаях трудно контролировать свою речь.
Хотя у меня нет ненормативных выражений в песнях. Если кого-то смущает слово "бл...", то уверяю - оно русское и никем еще не запрещенное. В начале 90-х я давал концерт в Театре эстрады. И вот ко мне в гримерку прибегает Борис Брунов и умоляет не петь ту самую песню с нецензурным словом, говорит, что первые ряды занимает чуть ли не все Политбюро. Но я все-таки спел. После этого мне Брунов больше всего аплодировал и сказал: "А ты знаешь, Александр, это совсем не страшно". То же самое было и на концерте в зале "Россия". Кто-то из администрации мне говорит: "Ну, вот эту песню вам петь не стоит, но она у всех в машинах есть". А речь шла о пришедших на концерт членах Правительства. И опять я настоял на своем - так они после этой песни от удовольствия пиджаки поснимали.
- Вы всегда так упорно стоите на своем?
- Да. Я уверен в своем праве делать то, что делаю. И считаю себя одним из орлов, которые парят в гордом одиночестве, а не сбиваются в стаи, как крикливые вороны.