Поделиться
В Нью-Йорке прошла ежегодная церемония вручения престижной награды "За достижение иммигранта", учрежденной Фондом американского иммиграционного закона. Награда присуждается натурализованным американцам за значительный вклад в культуру. За годы существования премии ее получали певец Пласидо Доминго, военный политик Джон Шаликашвили, балерина Палома Эррера... В этом году награду получил и уроженец России Михаил Шемякин. Мы воспользовались случаем и поговорили с первым "русским американцем", удостоенным этой премии.
- Чем сейчас заняты голова, сердце и руки Шемякина?
- Как всегда, работаю в храме Аполлона. Впрочем, сердце занято своими проблемами - давлением, которое после поездок в Россию у меня резко повысилось. Уже обнаружили гипертонию, до поездок в Россию у меня ее не было.
- Это с чем связано?
- Врачи написали в диагнозе - стрессы. В России любят надувать, подставлять, обувать...
- Заметил, как только говорим об очередном визите Шемякина в Россию, всегда скатываемся в стрессовые проблемы...
- Я сейчас выполнил очень интересный монумент, посвященный трагедии российских вдов и матерей, потерявших своих близких в необъявленных войнах и катастрофах (которых немало по всему миру, и в России в том числе). Фигуры сделаны почти под четыре метра. Это - распятая на кресте Судьбы фигура полуобнаженного воина, рядом - скорбящая женская фигура, мать или вдова. И как всегда бывает по-русски, мы сначала ездили, выбирали место. Было решено ставить в подмосковных Мытищах. Нам обещали поддержку и предложили:"Срочно приступайте к работе!" Сроки дали совершенно немыслимые - 3 месяца. Потом, когда я уже вложил в проект свои деньги, влез в чудовищные долги, заложив все, что можно, выяснилось, что денег пока не собрали. Так что, памятник стоит у нас на фабрике - упакованный, у меня не настолько большая мастерская, чтобы держать такие монументы. Не знаю, что с ним делать. Такие вещи озадачивают и ум, и сердце.
Тем не менее работаю над новыми проектами, в частности, над двумя вставками в балет Мариинки "Принцессы Пирлипат" - по договору с Гергиевым. Кстати, недавно труппа Мариинки вернулась из Вашингтона, где мой спектакль "Щелкунчик" посмотрели 16 500 американцев. Успех был большой - залы битком, люди висели на люстрах, публика орала от восторга. Так что, пока руки держат, флаг России несем.
- Одно время спорили и спорят о памятнике Александру II Освободителю в Москве...
- Мне было предложено принять участие в конкурсе на проект памятника Александру II. Я поблагодарил и отказался: во-первых, я принципиально не принимаю участия в конкурсах; во-вторых, над такого рода проектом я уже 10 лет работаю сам. Он называется "Короли, цари и их палачи". Правда, я решаю тему в ином ключе: у меня это многофигурная громадная композиция, куда входят и Николай II, и Павел I... Так что я предпочитаю тихо работать над своим проектом, пока никому не нужным, и принимать участие в конкурсах не собираюсь. И вообще я не верю ни в какие конкурсы, поскольку все мы знаем, как они разыгрываются и выигрываются.
- Какие памятники, поставленные в последнее время в России, вам интересны?
- Очень интересный памятник Петру I работы Церетели, который почему-то не нравится москвичам.
- Вот напечатаем это, а ваши "доброжелатели" (их у вас в художественной среде немало!), устраивавшие митинги протеста против "человека, никогда не видевшего моря" (так окрестили памятник Петру острословы), вспомнят: а ведь Церетели помогал когда-то Шемякину...
- Во-первых, "доброжелателей" немало и в вашей литературной среде. Во-вторых, в свое время были демонстрации и у моего Петра Первого в Петропавловской крепости в Питере. В-третьих, о помощи: было такое - Зураб вытаскивал меня два раза из долговой ямы. Но он помогал не только мне, но и многим, например, Володе Высоцкому...
- Вот и напомнят пословицу: долг платежом красен.
- Что бы ты ни сказал, всегда найдется доброхот, который закидает тебя "веселой материей", как говорил Бахтин. Такая удивительная у нас страна: нужно кого-то постоянно обличать, советовать, уличать. Я уже привык к этому... Вернемся к запомнившимся памятникам последних лет: моя проблема в том, что я мало путешествую по России. Замечательный памятник стоит в Москве у Ленинки - Достоевскому. Много небольших реалистических скульптур поставлено в Питере - фигура Остапа Бендера, бытовые фигуры Фотографа и Городового.
- Есть еще памятник Чижику-Пыжику.
- Да, его поставил тоже знаменитый грузин Резо Габриадзе. Один грузин работает в шибко большой форме, другой - в шибко малой.
- Что ты думаешь о памятнике маршалу Жукову у Исторического музея в Москве?
- Мой отец был воспитанником Жукова, я знал маршала... У меня есть свой взгляд на посадку маршала на скульптуре, привставшего на стременах. Но памятник нормальный, выполнен в лучших традициях добротного реализма, с элементами соцреализма, который, в общем-то, не так уж плох. Я всегда говорил, что мы не умеем гордиться своими мастерами. Мне, например, очень нравится московский памятник Петру Первому ныне покойного Льва Кербеля. Американцы совершенно адекватно горды Уорхолом и Лихтенштейном - и великолепной школой американского реализма, и ее мастерами, такими, как Уайт, чьи работы безумно дорого стоят и обожаемы американцами. Существуют громадные школы: одна - экспериментальная, другая - реалистическая... Все признается и оценивается по достоинству. В постсоветском сознании этого пока не произошло. Я дружил с Михаилом Аникушиным, который в советское время рассматривался всеми как гонитель авангардистов. В последние годы перед смертью Аникушина мы очень подружились с Михаилом Константиновичем, несмотря на то, что когда-то, в 1971 году, он подписывал бумагу о моем изгнании. Он мне потом объяснил, что даже меня не знал, и его, как говорят в России, подставили: "Мишенька, я же с вами не был знаком..." И действительно, он как-то меня полюбил и очень много сделал для того, чтоб мой Петр Первый встал в Петропавловке: устроил настоящий скандал, кричал... В то время он занимал большую должность - он был глава Союза художников в Петербурге, глава скульпторов... У меня в парке стоят подаренные им скульптуры: чудные портреты Чехова, один редчайший - голый Чехов со шляпой. Такие вытянутые фигуры, где-то напоминающие Джакометти, которого Аникушин любил, и это видно по его работам. Я считаю его блестящим мастером. Если бы он создал только одного Пушкина перед Русским музеем, он уже был бы достоин войти в историю искусства.
- Не могу не спросить о памятнике Высоцкому на Страстном бульваре...
- Мое отношение к нему отрицательное. Его подправил замечательный скульптор, ныне покойный Юра Орехов, который где-то исправил голову, сделал какие-то доработки, потому что после открытия этот памятник, когда я его увидел, выглядел просто ужасно: короткие ножки, раскинутые руки, полет и прочее... Высоцкий достоин более серьезного, а не такого лобового решения. Я сейчас как раз работаю над памятником "Мир Высоцкого" для Новосибирска. Это будет многофигурная композиция, где Володя у меня выступает в двух ипостасях - в роли Гамлета и в роли шута (такое в нем тоже было). С одной стороны - колоссальная трагедия, с другой - буйная бесшабашность, доходящая до скоморошества времен Ивана Грозного.