Гендиректор Большого театра: Экономически выгоднее сидеть дома

Back in UK

Российская газета | Вот и заканчивается, быть может главный в вашей жизни, "строительный" сезон Большого театра. Каковы ощущения человека, который вступил в уникальный по технологиям трехлетний ремонт?

Анатолий Иксанов | Строительство, конечно, вещь важная, но оно совпало с 230-м, юбилейным, сезоном. И трудно сказать, что здесь важнее. Впрочем, пожалуй, что стройка. Ведь мы впервые за 150 лет существования этого здания закрылись.

Накануне у нас было очень много опасений, волнений, никто не мог представить, как все будет. Теперь мы почти все переехали на новую сцену, живем буквально на головах друг у друга. И ничего, живем; все страхи оказались, в общем, необоснованными. Процесс идет, и, самое главное, мы в этот период не только не остановились, но, несмотря на необычные условия, продолжаем ставить новые спектакли, хотя, казалось, могли бы немножко и притормозить. Но делать этого нельзя, потому что театр жив, только когда создаются новые произведения. Поэтому параллельно идут: реконструкция, спектакли текущего репертуара, активнейшая гастрольная деятельность и новые постановки.

РГ | Только что у вас закончились гастроли в Японии, которые вы открывали "Баядеркой".

Иксанов | Говорят, был фурор, а импресарио сказал мне, что буквально накануне он провел гастроли Парижской оперы, и такого успеха не было. Тут же поступило предложение на 2009 год о гастролях.

После возвращения коллектив уйдет в отпуск, хотя обычно мы это делаем в июле - августе. А с 25 июля мы начинаем ответственные большие гастроли оперы и балета в Лондоне.

РГ | В чем уникальность этих гастролей?

Иксанов | Они продлятся с 25 июля по 21 августа, четыре недели. Мы посвящаем их 50-летию первых гастролей Большого театра в Лондоне, когда там триумфально танцевала Уланова. Но в отличие от 1956 года в "Ковент-Гарден" впервые едет опера Большого театра. Этими гастролями мы отмечаем и наш 230-й сезон, и 100-летие Шостаковича. В связи с этим везем туда, в частности, балет "Светлый ручей".

После этого опера без отпуска - весь август - будет репетировать "Евгения Онегина" с режиссером Дмитрием Черняковым, с тем, чтобы 1 сентября открыть сезон уже новой версией оперы Чайковского.

РГ | Есть ли какой-то особый PR во время гастрольных турне Большого театра? Работаете ли вы специально над тем, чтобы образ Большого театра трансформировался в мировом культурном сознании? Кажется, западная публика до сих пор связывает Большой с консервативными, имперскими традициями.

Александр Ведерников | Решать эту проблему можно только работой. Отношение к нам в мире совершенно изменилось. Я помню, в конце 90-х годов один американец сказал: "Большой театр - это такой огромный, заржавевший моховик, который медленно, со скрипом крутится". Такого отношения сегодня нет, потому что за последнее время в театре поработали самые известные режиссеры и хореографы. Создан совершенно другой репертуар. Даже по тому, какое количество предложений идет к нам, понятно, что имидж театра абсолютно изменился.

Почему мы в этом году оказались в "Ковент-Гарден", хотя по планам должны были в следующем? На гребне определенного успеха театра в Великобритании они срочно подтянули нас ближе сюда.

Сегодня мы отказываемся от огромного количества гастролей. Сейчас мы обсуждаем, ехать ли нам в ноябре по ряду городов Соединенных Штатов, или приехать в Турин на три недели. Конечно, мы лучше поедем в Турин, сядем там, чтобы не мучить коллектив переездами. Вообще, в мире успешность театра давно не определяется количеством международных турне. Учитывая сегодняшнюю мировую экономику, находящуюся в стадии стагнации, учитывая особенности отечественного законодательства, которое дерет с нас три шкуры при пересечении границы с декорациями, нам лучше не ездить много. Мы это делаем исключительно из-за того, что нам важно появиться в каких-то местах по соображениям нашего творческого присутствия. Экономически выгоднее сидеть дома.

Неприятные неожиданности

РГ | После нашей предыдущей, довольно откровенной встречи осталась тревога: что будет с труппой Большого театра, что будет с сокращениями. Все, кто был в Большом в день прощания со старым театром, не смогут забыть, как плакали актеры, целуя легендарные подмостки, - ведь многие уже никогда не выйдут на эту сцену.

Иксанов | Миша Козаков на поклонах целовал наш золотой занавес - мы ведь и с ним прощались. Одна из проблем и задач, которые надо было решать: как сохранить наш репертуар и не растерять основную часть труппы. Кстати, когда "Ковент-Гарден" стал на реконструкцию, у них не было никакой запасной площадки, и труппа практически распалась, разъехалась в разные концы мира, и собрать ее было достаточно сложно.

У нас, к счастью, другая ситуация. В 2002 году мы открыли новую сцену именно для того, чтобы в период ремонта основного здания труппе было где работать. Конечно, не обошлось без сокращений. Мы сократили около 300 человек. В основном это технический и обслуживающий персонал: билетеры, уборщицы, электрики, лифтеры и так далее. Есть и артисты. Но и сегодня труппа Большого театра по-прежнему остается самой большой в мире. Можно было сокращать и больше: мы ведь делали это не на пальцах, а пригласили наших постоянных партнеров, компанию "Маккензи", которая разработала оптимальный штат театра на период реконструкции. По их расчетам, мы должны были сократить 800 человек. Но здесь нас останавливали как раз проблемы психологического свойства и наше трудовое законодательство, имеющее огромное количество ограничений. Часть людей, в основном работников художественно-постановочной части, мы трудоустроили по другим московским театрам. Часть, естественно, ушла на пенсию. Но основная часть труппы - 2500 человек - продолжает работать.

РГ | Вы заговорили об одной из реликвий Большого театра - о его знаменитом занавесе. У одного немецкого бизнесмена была идея продать его с аукциона. Как вы им распорядились в итоге?

Иксанов | В итоге наш занавес с серпами и молотами, шитый золотой нитью, хранится у нас на наших декорационных складах, и мы уже дважды его доставали. В ноябре, когда праздновали юбилей Майи Михайловны Плисецкой в Кремлевском дворце, и в канун 9 Мая - на концерте для ветеранов войны.

РГ | Вы говорили о том, что часть его, возможно, даже перейдет в Третьяковскую галерею.

Иксанов | Да, мы предложили одну половину занавеса Третьяковке, но пока ответа от них нет. Вторую, я думаю, что было бы правильно, отдать в театральный музей им. Бахрушина.

РГ | А почему бы вам у себя его не хранить? Ведь его можно и музейно, и концептуально использовать в самых разных проектах.

Иксанов | Для таких случаев легче изготовить занавес заново. Существуют разные технологии изготовления. Вот этот занавес уникален - он выткан вручную.

РГ | В ходе реконструкции не обнаружились ли какие-то сюрпризы, клады?

Иксанов | Чудес не было. Были неприятные неожиданности: когда стали снимать штукатурку, выяснялось, что кирпич во многих местах прямо в руках стал крошиться. Не надо забывать, что в 1853 году театр сгорел, остались только стены. Но температура пожара была так высока, а последующие перепады температур столь существенны, что часть стен на 70 процентов оказалась с утраченной несущей способностью. Представляете? Поэтому, кстати, проект и является таким уникальным. Помимо того, что само здание нужно поставить на жесткие колонны, на жесткие породы, внутрь самого сценического пространства должен быть вставлен металлический каркас, на который и будет загружаться все оборудование. На сами стены уже нельзя ничего вешать - они просто рухнут.

РГ | Герман Греф сегодня верит, что вам сложно? Чем окончились ваши многочисленные встречи?

Иксанов | Последняя наша встреча была в декабре в приемной у Александра Дмитриевича Жукова, где были Герман Оскарович и многие специалисты. Именно специалисты убедили Грефа, что другого варианта реконструкции быть не может. И на этом он, слава богу, успокоился. И подтвердил ту сумму, которая заложена в целевую программу "Культура России" до 2009 года, - 15 миллиардов рублей.

Тайны и сроки

РГ | Наши читатели спрашивают, сохранятся ли сроки, о которых было сказано, - три года реконструкции?

Иксанов | Знаете, в "Ла Скала" все было намного проще. Но даже они, аккуратно отреставрировав зрительскую часть, по сей день продолжают строительные работы. Мы тоже хотим к 2008 году сделать тот минимум, при котором зритель может с удобством войти в зрительный зал, а артисты - нормально выйти на сцену. И потихоньку будем доделывать.

РГ | Итак, назовем эту магическую цифру - дату вашего входа в новый Большой.

Иксанов | 1 октября открытие сезона, хотя... (на лицах Иксанова и Ведерникова - явное мимическое разногласие).

РГ | Вы не согласны с этой датой?

Ведерников | Нет, просто мы до хрипоты об этом спорили. Есть обстоятельства непреодолимой силы, которые в нашей стране иногда играют определяющую роль.

РГ | Это какие же?

Ведерников | Ну, догадайтесь сами, почему мы должны открыться непременно в 2008-м.

РГ | А чем планируете открываться?

Иксанов | Мы знаем чем, но пока это тайна. Кроме того, в октябре 2008 года мы приглашаем к себе "Ла Скала". Если мы открываемся в октябре. Ровно так же мы ведем переговоры с "Парижской оперой" об октябре 2008 года. Хотя все понимают, что лучше через год, а еще лучше - через два. Но дорога ложка к обеду. И если мы откроемся в 2008-м, а все главные музыкальные дома пригласим в 2010-м - это уж совсем другая история.

РГ | Большому театру 230 лет. Неужели годик нельзя подождать с открытием?

Иксанов | Нас зажали. Точнее сказать - я зажал. Потому что при нашей ментальности мы могли бы еще раскачиваться долгие, долгие годы. Волевым решением 2 июля мы закрыли театр. А если бы не закрыли, сейчас бы начались попытки пересмотра конкурсов, внедрение каких-то новых компаний. Мы же знаем, как это у нас происходит.

Пыль для звука

РГ | Знаменитая акустика после реконструкции в Большом как-то изменится?

Ведерников | История акустики Большого театра в ХХ веке знала определенные события, которые были связаны с укреплением фундамента, когда была заменена конструкция оркестровой ямы и партера. Эти работы велись под руководством архитектора Рерберга в 30-х и 50-х годах. Оттуда были демонтированы акустические элементы, и акустика резко изменилась в худшую сторону. Пространство под ямой, где раньше была деревянная акустическая дека, было забетонировано. Под это дело еще и саму яму подняли, демонтировали три ряда партера и так далее. Все пропорции были нарушены. Это связано не только с укреплением фундамента, но также с определенными эстетическими предпочтениями тех лет - более картинным, имперским подходом к оркестровому звуку. Главному дирижеру Большого театра Николаю Семеновичу Голованову не хватало количества децибел. Так и возникла легенда о том, что в Большом театре не могут петь люди с нормальными голосами, а только с выдающимися.

В первую очередь от этого пострадала акустика партера. Если вы поднимаетесь выше, там все пропорции сохранились, а партер был весь загублен. Особенно первая половина. Как раз самые дорогие билеты, между прочим.

Вот это и предстоит восстановить. Но когда делаются акустические работы, то какими бы научными методами они ни велись, результат будет непредсказуемым. Любой заново отреставрированный зал всегда звучит хуже. Нужно, как правило, два-три года, чтобы все полости, которые существуют, заполнились пылью, которая имеет очень важное акустическое значение. Почему старые здания так хорошо звучат? Потому что там везде есть слой пыли - во всех полостях между конструкциями.

РГ | Будут ли возможности для новых технологий, компьютерных эффектов на сцене Большого театра, как это делается сегодня в "Шатле" или "Опере Бастилии"?

Ведерников | Эти театры построены в ХХ веке и обладают совершенно другим инструментарием. Они строились в технологический век. Мне кажется, что в театр, который принадлежит XIX веку, вводить такое количество высоких компьютерных технологий, модификаций звука и электронных методов в принципе неправильно. Это театр исторический в первую очередь. Но мы, естественно, внедрим все самые современные компьютерные технологии.

РГ | Вопрос от юриста Натальи Рябовой: "В своих интервью вы неоднократно подчеркивали, что театр многое делает для оптимизации систем продажи билетов. Тем не менее при продаже через Интернет никогда заранее не выкладываются хорошие билеты. Цены на них растут быстрее, чем грибы после дождя. На один и тот же спектакль, на одно и то же место цена билета в марте была на 800 рублей дороже, чем в январе.

Планирует ли Большой театр внедрять программу работы с постоянным зрителем: предоставление скидок на билеты, приоритет в приобретении билетов и прочее, аналогично существующей в других музыкальных театрах мира".

Иксанов | Я согласен с тем, что в марте цена была другая, нежели в январе, потому что у нас разработана такая система продажи билетов, которая учитывает огромное количество факторов: сезон, премьера - не премьера, день недели, утро - вечер, состав. Например, с 11 января - мертвый сезон. Первая половина сентября - тоже. Соответственно и цены регулируются в зависимости от этого. Не устаю повторять - наша задача в том, чтобы цена на билеты соответствовала рыночной стоимости. Потому что в противном случае, если она дороже, то зрителей в зале меньше. Если же она дешевле, то как грибы вырастают спекулянты, которые работают на разнице.

Что касается скидок, до них мы сегодня немножко не доросли. Пока что мы сделали? Каждый студент перед началом спектакля может прийти и купить билет за 20 рублей. Мы все думали, что студенты предпочитают клубы. Но у нас перед началом моментально выстраивается очередь.

РГ | Еще вопрос от одного вашего постоянного зрителя: "Почему не записывают спектакли Большого театра на DVD. Почему бы Большому театру совместно с каналом "Культура" не провести фестиваль спектаклей Большого? Большинству жителей России иначе эти спектакли недоступны".

Ведерников | Это вопрос смежных авторских прав. Приглашенные звезды сильно утяжеляют бюджет подобных проектов. Тем не менее не только "Дочь фараона" с французами мы сняли на DVD. С ними же мы записали "Пиковую даму", балет с Цискаридзе и Илзой Лиепой. В сентябре мы записываем с этой же компанией балет "Болт", который, кстати говоря, в сентябре, в рамках фестиваля Шостаковича, будет транслироваться по Евровидению на Европу. Плюс есть заказ на следующую работу, которую мы запишем на DVD, - "Дети Розенталя", потому что интерес огромный на Западе.

Смерть оперы, или "Золотая маска"

РГ | На прошедшей "Золотой маске" Большой театр получил один специальный приз - за постановку современной оперы. Как бы вы прокомментировали эти итоги?

Иксанов | Я бы отметил, конечно, некую ущербность организационной структуры, которая состоит в том, что спектакли выдвигают одни, а судят совершенно другие. И если возникает ситуация некоего мировоззренческого конфликта между теми и другими, как это было в нынешнем году, то можете себе представить, какие получаются результаты. Но это опять вопрос к составу жюри. Нельзя было Владимира Викторовича Васильева ставить руководителем этого жюри. Но так сложилось, так карта легла, так звезды сошлись. Я заранее знал, что будет. Но все равно "Золотая маска" - это замечательно. При любом раскладе замечательно, потому что это настоящий фестиваль, настоящий смотр того, что сегодня есть. А обиженные всегда будут. Конечно, мне было ужасно обидно, что абсолютно достойный спектакль "Мадам Баттерфляй" даже не был номинирован. Но все-таки мы участвовали в 13 номинациях.

РГ | Как вам видится глобальный кризис жанра, который многие именуют сегодня "смерть оперы"?

Ведерников | Можно сколько угодно говорить о том, что опера мертва или опера жива, но она каждый день как бы заново рождается. В тех театрах, где эта опера идет и куда ходят люди, и ходят не меньше, чем раньше, а, пожалуй, больше. С другой стороны, если говорить более широко, то выбранный нами курс на создание новых сочинений кажется нам абсолютно правильным. Это, естественно, дает сильный импульс жизни жанра как такового. В том числе - в общественном сознании. Вы все это наблюдали.

РГ | Не готовы ли вы объявить о заказе на новую оперу?

Ведерников | Новенькая опера сегодня зависит даже не от того, кто наваляет либретто или напишет быстренько музыку. Новенькая опера прежде всего поиск идеи. И если такая идея нашлась, тогда найдется все остальное, как это раньше было. Вот Доницетти 25 штук написал... Но один балет в год должен быть оригинальным. Не возобновление, не перенос, а именно оригинальный балет.

РГ | Почему в афише лондонских гастролей нет "Детей Розенталя"?

Иксанов | Очень просто. Каждая публика в каждой стране обладает своими особенными вкусами. Мы прекрасно знаем, что если бы гастроли были в Германии, то мы обязательно их туда повезли. Английская публика в чем-то страшно консервативна, и довольно уже того, что мы везем туда спектакль "Огненный ангел". А еще - "Пиковую даму", "Золушку", "Светлый ручей". То есть те балеты, которые лондонская публика еще не видела, что тоже важно.

РГ | Каковы ваши отношения с Мариинским театром сегодня?

Иксанов | Как были, так и есть - абсолютно добрые. С Валерием Абисаловичем я разговариваю чаще, чем с Александром Сергеевичем Соколовым. Другой вопрос, что иногда мне не нравится, когда пересекают наше поле. Когда наши менеджерские успехи начинают перекачивать на свою сторону. Мне не нравится, когда попечители, назовем их так, Мариинского театра, некие министры, обратились в силовой манере к попечителям Большого театра с требованием давать деньги и Мариинскому театру. Это "чисто конкретный наезд". С этим я никогда не соглашусь, я об этом сказал министру (не буду называть его фамилию), который, в частности, очень активно это делал. Тот развел руками: все средства хороши. Не все. С этим я никогда не соглашусь. Что касается творческих дел, мы продолжаем сотрудничать. В будущем марте они приедут к нам на Новую сцену, опять же в рамках "Золотой маски".

РГ | Следующая церемония вручения "Масок" будет не на вашей сцене. Это как-то связано с поражением в нынешнем году?

Иксанов | Ни в коем случае. В это время мы выпускаем сокуровского "Годунова" и не можем рисковать в этой ситуации. А Мариинка приедет заранее, покажет свои спектакли. Мы вообще бесконфликтные. Даже если бы ни одной "Маски" нам не дали, мы бы все равно были открыты для сотрудничества.

РГ | В Москве только что завершился Всероссийский форум "Театр: время перемен". На нем говорили об убийственной для театра жизни в ситуации реформы бюджетной сферы. Как вам живется в этой реформе, среди тендеров, под опекой Казначейства?

Иксанов | У нас все законы развиваются в сторону "нельзя". Например, вопрос о госзакупках. Для театров это смерть. Допустим, мы решили вас пригласить поставить какой-то спектакль. Вы с нами вступаете в переговоры: я буду ставить за такой гонорар. Если вы, не дай бог, выйдете за пределы 60 тысяч рублей, мы говорим: "О, тогда вас надо выставлять на тендер". Придет человек и скажет: "А я за рубль вам поставлю". И что, нам на него соглашаться? Еще один пример: нам к спектаклю нужен живописный задник. Значит, мы должны объявить конкурс. Конечно, выиграет маляр! Он придет и синильной краской все дешево замажет. По этой системе конкурс на пианино выиграет фабрика "Октябрь". Это похоже, как говорили в 30-е годы, на вредительство.

Когда верстался номер

На вчерашней пресс-конференции Большой театр объявил о пяти премьерах, предстоящих в сезоне 2006-2007 годов.

Первой из них театр откроет свой новый, 231-й сезон - 1 сентября зрители увидят "Евгения Онегина" в постановке Дмитрия Чернякова.

В будущем сезоне в ГАБТе пойдет еще одна новая редакция хорошо известной оперы "Борис Годунов". Ее осуществит один из лидеров отечественной кинорежиссуры Александр Сокуров. После серии своих фильмов об исторических личностях ХХ века он решил окунуться в стихию русской музыкальной трагедии. "Борис Годунов" станет его театральным дебютом. Дирижировать "Евгением Онегиным" и "Борисом Годуновым" будет музыкальный руководитель ГАБТа Александр Ведерников.

Три постановки пополнят балетный репертуар театра. "Серенаду" в хореографии Джорджа Баланчина обещают показать в День всех влюбленных, 14 февраля. Еще один опус, причисленный к классике мирового балетного искусства - "В верхней комнате", - появится на сцене Большого театра благодаря хореографии американки Твайла Тарп, за спиной у которой - более 125 балетов. И, наконец, американец Кристофер Уилдон, едва ли не самый известный в мире молодой хореограф, сочинит для Большого балет на музыку Бриттена.