Длившееся более года уголовное дело в отношении профессора Олега Коробейничева, обвинявшегося в разглашении государственной тайны, прекращено до суда.
Как научному сообществу удалось отстоять коллегу, "РГ" рассказали получивший право на реабилитацию Олег Коробейничев и директор Института химической кинетики и горения СО РАН профессор Сергей Дзюба.
Российская газета | Еще полгода назад в УФСБ по Новосибирской области публично заявляли: профессор Коробейничев разрабатывал новые виды твердых ракетных топлив по заказу минобороны США. Звучало пугающе...
Олег Коробейничев | И было очень далеко от истины. Ведь никакого заказа я не выполнял. Их выполняют в рамках контракта. Я же работал по гранту, а это совершенно другое. Темы исследований в данном случае определяет сам ученый, и получение зарубежного гранта означает не заказ, а признание высокого уровня этих работ. Грант лаборатории кинетики процессов горения, которую я возглавлял, был действительно предоставлен Исследовательским управлением армии США. Оно поддерживает не только военные проекты, но и проведение фундаментальных исследований в смежных областях знаний, результаты которых потом открыто публикуются. И наш институт, и многие другие российские ученые сотрудничают с этой организацией с 1996 года. Все началось с изучения проблемы уничтожения химического оружия. Десятки ученых благодаря этому сотрудничеству получали гранты, ездили на международные конференции, и никто этого не запрещал.
Сергей Дзюба | Исследования, которыми занимался Олег Павлович, чисто фундаментальные. Они направлены на создание теории горения, которой пока не существует. Да, в работе фигурировало "страшное" название - ракетное топливо. Но на самом деле это было модельное топливо - ракета на нем не полетит. Это просто игрушка в руках исследователя.
Реальное ракетное топливо состоит из десятка компонентов, а Коробейничев работал с упрощенной моделью из двух компонентов. И это обычная практика: во всем мире ученые берут модельное топливо, изучают, потом открыто публикуют и обсуждают результаты - пытаются понять, как все это горит. Словом, данная работа рассчитана на перспективу, причем очень туманную. Ни о каких практических приложениях пока не может идти речи.
Эти исследования являются сферой многолетних интересов Коробейничева, они были плановыми в нашем институте и в первую очередь финансировались из российского бюджета. Что сделал Олег Павлович? Для решения задач российской науки он привлек дополнительные средства из нестандартного источника - Управления армии США. Это его заслуга. И руководство института, начиная с 2002 года, с момента получения первого американского гранта, приводило Коробейничева в пример вплоть до февраля 2006-го, пока не появилось уголовное дело.
РГ | Так почему же оно все-таки появилось?
Дзюба | Главная проблема - уровень экспертов, которых привлекает ФСБ.
Коробейничев | Просто неквалифицированные люди взялись не за свое дело. Экспертизу научных работ поручили военным, которые очень далеки от этой проблематики и не читают научную литературу. Основанием для возбуждения уголовного дела послужили заключения экспертов-офицеров из организации Министерства обороны РФ, один из которых имел специальность инженер-электромеханик. В дальнейшем, кстати, следователь обращался в это же учреждение с предложением выполнить судебную экспертизу - они отказались, сославшись на то, что у них нет специалистов, обладающих достаточными знаниями в области физики и химии горения твердых топлив.
Между тем все наши предложения привлечь в качестве экспертов соответствующие отраслевые организации и Академию наук были отвергнуты. И только в сентябре 2006 года ФСБ нашла организацию, которая сделала нужное им "обвинительное" заключение - якобы мои исследования могут служить для создания нового оружия. Основное направление деятельности этой экспертной организации, кстати, одной из военных академий - подготовка курсантов. Один из этих экспертов тоже является инженером-электромехаником. Я хочу подчеркнуть, заключение этих экспертов явилось основанием для предъявления обвинения. И только после этого я смог ознакомиться с их выводами. Убедился, что эти эксперты либо не читали, либо невнимательно читали наши материалы. Они утверждали, что в них содержится то, чего там не было. Например, приняли приведенные в нашей работе литературные данные за наши тексты.
Вообще, я думаю, что они подписывали уже готовый текст, потому что у всех экспертов одинаковые ошибки. Скажем, они пишут, что мы проводили исследования при давлении до 100 атмосфер, а на самом деле - до 10-20 атмосфер. Это принципиальный вопрос - при ста атмосферах в камере двигателя ракета летает, а при десяти - нет. Думаю, что это взялось из тех литературных данных, которые были приведены на графике в наших материалах. Эксперты - безграмотные люди, не посмотрели на подписи к рисунку, не поняли, что из приведенных данных - результаты наших исследований, а что уже было ранее опубликовано, то есть литературные данные. И эти ошибочные утверждения легли в основу заключения о выдаче мной гостайны.
РГ | Но вам все же удалось оспорить эту экспертизу.
Дзюба | Да, удалось, и это особый, уникальный случай. Вы не представляете, чего нам это стоило. Мне, к примеру, намекали, что я "стану следующим". Мы на свой страх и риск послали отчеты Коробейничева в ряд авторитетных научных и производственных организаций с просьбой дать заключение. Особенно нас поразила позиция академика Алексея Липанова, директора Ижевского научного центра и Института механики РАН, который сказал: если дело дойдет до суда, приглашайте меня, я лично приеду и выступлю в защиту Коробейничева. Он лично написал заключение, указав, что никакой государственной тайны в этих материалах нет, и дав оценку ситуации в целом. Так же поступили ученые, много лет возглавлявшие ФНПЦ "Алтай": академик Геннадий Сакович и профессор Виталий Комаров. Оказали нам поддержку и в ФНПЦ "Союз", ГУП "НПО Полимерных материалов имени С.М. Кирова". Благодаря принципиальности этих ученых высочайшего класса, которые не побоялись давления, нам удалось добиться назначения новой комплексной судебной экспертизы, которая на этот раз была поручена шести высококвалифицированным, хорошо известным в области горения специалистам из двух институтов РАН и отраслевого института.
Если честно, нас удивило, что в конце концов победил здравый смысл. Ведь мы следили за развитием уголовных дел против других ученых, где все складывалось совершенно по-другому. Вообще, на мой взгляд, проблема уголовного преследования ученых не только в низкой квалификации экспертов, которых привлекают при расследовании. Причина кроется в положении дел в российской науке. В обществе бытует такое мнение: ученых слишком много, из них половина вообще ничего не делает, а остальные работают на заграницу. И именно эта оценка труда наших ученых и есть реальная причина возникновения уголовных дел и против Коробейничева, и против других. Я в этом больше чем уверен.
А почему наука в таком положении, это отдельный, очень серьезный вопрос, он не решен, и пока не видно путей его решения. Кроме того, есть проблемы и внутри научного сообщества, которое в данный момент является очень разнородным. Одни полностью ориентированы на прикладные технологии, которые можно продать, другие считают, что нужно заниматься только фундаментальной наукой. Есть те, кто получает гранты и кто их не имеет. Олег Коробейничев - ученый с мировым именем, один из немногих, кто представляет российскую науку о горении на международном уровне. Он занимается фундаментальными исследованиями, ничего не продает, но получает гранты. Кому-то, возможно, это не понравилось. Банальная зависть.
РГ | Олег Павлович, вы получили право на реабилитацию. Воспользуетесь им?
Коробейничев | Меня настолько измучили, подорвали здоровье, особенно моей жены, сорвали выполнение работ лаборатории по нескольким международным проектам-грантам. Мое имя так запятнали, что я готов тратить силы и добиваться справедливости. Считаю, что была цель опорочить мое имя в глазах общественности, создать "имидж шпиона". И я хочу, чтобы наказали тех, кто в этом виновен. Передо мной ведь даже не извинились - я буду настаивать на публичных извинениях. Ведь порочили-то меня публично, были сюжеты по телевизору, статьи в газетах, несколько тысяч порочащих меня сообщений в Интернете.
Дзюба | Вред, безусловно, был нанесен не только Коробейничеву. Появилась, на мой взгляд, огромная проблема: люди стали бояться иметь дело с секретными разработками. Недавно ФНПЦ "Алтай" предложил нам заняться исследованиями по закрытой тематике, которые будут отдельно финансироваться. Сотрудники института наотрез отказались. Лучше, говорят, мы будем сидеть на бюджетной зарплате, зато дома, чем с деньгами, но на нарах. Это прямое следствие уголовного дела против Коробейничева. Масштабы этого явления трудно переоценить: ученые отказываются работать на развитие оборонной промышленности, а это означает прямой ущерб государству.
Подготовила Нина Рузанова
Справка "РГ"
Из закона о гостайне. Статья 2. Основные понятия, используемые в настоящем Законе
В настоящем Законе используются следующие основные понятия:
государственная тайна - защищаемые государством сведения в области его военной, внешнеполитической, экономической, разведывательной, контрразведывательной и оперативно-разыскной деятельности, распространение которых может нанести ущерб безопасности Российской Федерации;
Перечень сведений, составляющих государственную тайну, - совокупность категорий сведений, в соответствии с которыми сведения относятся к государственной тайне и засекречиваются на основаниях и в порядке, установленных федеральным законодательством.
Шире круг экспертов
Ярослав Кузьминов, председатель Комиссии Общественной палаты РФ по вопросам интеллектуального потенциала нации, ректор государственного университета - Высшей школы экономики:
- В Общественную палату обращаются ученые, обеспокоенные уголовными делами, которые возбуждаются против их коллег. Мы разбирались в этом вопросе. Безусловно, гостайну нужно защищать, и государство должно бороться с теми, кто продает секреты, имеющие отношение к безопасности страны. Иными словами, шпион должен сидеть в тюрьме. Вопрос в том, шпион ли этот конкретный человек или нет? Реально продал ли он секреты или нет?
Так вот, мы считаем, что значительная часть таких уголовных дел имеет оттенок искусственности. Ведь круг экспертов, которых привлекают в ходе следствия соответствующие органы, очень узкий. Более того, у нас есть подозрение, что он состоит из удобных для органов людей. Очень часто эти эксперты не являются высококлассными специалистами в том или ином вопросе. Их можно назвать этакими широкими универсалами. Такой подход наносит вред и имиджу самой ФСБ, и создает атмосферу шпиономании, негативно влияет на научное сообщество, причем именно в тех сферах, которые являются ключевыми для конкурентоспособности России.
В конечном счете страдают интересы государства, чьи секреты органы призваны защищать. Ведь подобная политика подталкивает самых талантливых покидать нашу страну. В конце концов ученые начнут отказываться от "небезопасных" тем.
Поэтому ФСБ необходимо существенно расширить круг своих экспертов, в ходе следствия привлекать профессионалов по конкретной научной проблематике, а не полагаться на "универсалов". На стадии же судебного рассмотрения надо обязательно включить в число тех, кто имеет право предлагать экспертов, институты РАН и Общественную палату.
И конечно, нуждается в совершенствовании само понятие гостайны. Сегодня ее критерии очень размыты, нет однозначных определений, поэтому суды нередко руководствуются "вкусовыми суждениями". В итоге возникает так называемый феномен Рюмина, дело которого, как вы знаете, рассматривалось еще во времена Сталина. Речь о тех сотрудниках ФСБ, которые хотят сделать карьеру негодными средствами. Если закон имеет широкие трактовки, то работникам ФСБ легко отчитаться об эффективности своей работы, поймав человека, который уместился в такие обширные критерии. Общество должно отделить карьеристов от тех людей, кто реально заботится о госбезопасности страны. А для этого надо навести порядок с критериями гостайны.
Подготовил Юрий Медведев
Ученые, которые подвергались преследованиям по уголовным делам, инициированным силовыми структурами:
В.С. Мирзаянов, доктор химических наук из НИИ органической химии и технологии. Арестован 22 октября 1992 года. Освобожден под подписку о невыезде 3 ноября 1992 г. В январе 1994 г. был арестован повторно. Снова освобожден 22 февраля 1994 г. Обвинен по части 1 статьи 75 УК РСФСР (разглашение государственной тайны). Суд состоялся 6 марта 1994 года и вынес оправдательный приговор "за отсутствием состава преступления".
И.В. Сутягин, сотрудник Института США и Канады. Арестован в октябре 1999 г. Осужден 7 апреля 2004 года Мосгорсудом к 15 годам лишения свободы в колонии строгого режима. (Государственная измена в форме шпионажа, ст. 275 УК РФ.) В июне 2007 г. отказано в помиловании.
В.В. Данилов. 24 мая 2000 г. обвинен в разглашении государственной тайны (ст. 283 УК РФ). 30 декабря 2003 года был оправдан Красноярским краевым судом. Приговор был отменен ВС РФ 9 июня 2004 года. 24 ноября 2004 года Красноярским краевым судом приговорен к 14 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
О.А. Кайбышев, директор Института проблем сверхпластичности металлов, 8 августа 2006 г. был приговорен Верховным судом Башкирии к 6 годам лишения свободы (условно) за незаконный экспорт технологий двойного назначения (ст. 189 УК РФ).
И.А. Решетин из ЦНИИМАШэкспорт, против которого было возбуждено уголовное дело 8 декабря 2003 г. по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 189 УК РФ. С 26 октября 2005 г. заключен под стражу и содержится в СИЗО "Лефортово". 25 мая 2007 г. начался судебный процесс.
В.Н. Сойфер, против которого уголовное дело было возбуждено в октябре 1999 г. по ст. 283 - разглашение государственной тайны. Дело было закрыто 27.06.2001 г. за отсутствием состава преступления.
О.П. Коробейничев, заведующий лабораторией кинетики процессов горения новосибирского Института химической кинетики и горения (ИХКиГ) Сибирского отделения (СО) РАН. Обвинен в разглашении государственной тайны (ч. 1 ст. 283 УК). Дело закрыто в марте 2007 года за отсутствием состава преступления.
А.И. Бабкин, профессор МГТУ им. Баумана обвинен по статье 275 УК РФ - государственная измена. 19 февраля 2003 года приговорен к 8 годам лишения свободы условно. Запрещено заниматься научной и преподавательской деятельностью.
В.А. Щуров, руководитель лаборатории акустических шумов океана Тихоокеанского океанологического института (ТОИ) Дальневосточного отделения РАН. В октябре 1999 г. был обвинен (по статьям УПК 188 - контрабанда, 189 - незаконный экспорт технологий, научно-технической информации и услуг, используемых при создании оружия массового поражения, вооружения и военной техники, статья 283 часть 2 - разглашение государственной тайны, повлекшее тяжкие последствия). 25 августа Приморский краевой суд вынес профессору Щурову обвинительный приговор (2 года условно).
О.Д. Цепилова. В 2004 г. ФСБ совершила попытку обвинить сотрудницу Социологического института РАН О. Цепилову в госизмене, если она не прекратит изучение социальных проблем в ЗАТО Озерск.
Справка подготовлена Общественным комитетом защиты ученых