Хирургическому вмешательству воспротивился отец - член секты "Свидетели Иеговы". Узнав, что операция потребует переливания крови, он написал письменный отказ от лечения своего ребенка, сославшись на то, что "его религия это запрещает".
- С одной стороны, мы не можем нарушить закон, в соответствии с которым нельзя делать операцию, если есть письменный отказ законного представителя пациента, с другой стороны - мы не можем не оказать помощь, - рассказал главный врач Игорь Яковенко.
Он обратился за помощью в разрешении этой ситуации в правоохранительные органы. К счастью, суд Куйбышевского района Санкт-Петербурга быстро принял дело к рассмотрению и выдал разрешение на лечение. Уже на следующий день врачи сделали ребенку операцию. Но мальчику потребуется еще одна операция, и врачи опасаются, что возникнут новые проблемы с отцом маленького пациента.
Почему члены секты готовы рисковать собственной жизнью и жизнью своих детей? С этим вопросом мы обратились к заведующему кафедрой сектоведения Православного Свято-Тихоновского православного университета, руководителю Центра религиоведческих исследований во имя священномученика Иринея Лионского, профессору Александру Дворкину.
Российская газета: Александр Леонидович, вы одобряете действия врачей?
Александр Дворкин: Врачи поступили абсолютно правильно, раз сделали все, чтобы спасти ребенку жизнь.
РГ: Что еще запрещает делать и к чему принуждает своих членов секта "Свидетели Иеговы"?
Дворкин: Разжигание межрелигиозной розни и разрушение семей постоянно сопутствуют "Свидетелям Иеговы". Часто у адептов возникают психические проблемы из-за чрезмерного давления на них со стороны секты. Еще одна серьезная проблема - призыв к неисполнению гражданского долга, например, отказ от службы в армии. На самом деле они запрещают много чего: избирать и быть избранными, приветствовать флаг, петь гимн и любые народные песни, участвовать в спортивных соревнованиях. "Свидетелям Иеговы" запрещено отмечать праздники - государственные, религиозные и даже личные. У них запрещены Новый год, день рождения, Пасха, Рождество.
РГ: Какие еще секты могут похвастаться большим количеством своих последователей в нашей стране?
Дворкин: Таких от 60 до 80. Если говорить о мелких сектах, которые существуют в одном регионе, в одном городе или даже в отдельном районе, то счет идет на тысячи. Одна из самых многочисленных - неопятидесятническое сектантское движение, входящие в него секты действуют под разными названиями: "Живая вера", "Слово жизни", "Живая вода", "Ковчег", "Новое поколение".
РГ: Как вы думаете, почему люди идут в секту?
Дворкин: В секты никто не идет. Нет человека, который сам бы пришел в секту. Его приводят туда через обман, сокрытие информации, недобросовестную рекламу. Иными словами, людей вовлекают обманом и держат, манипулируя их сознанием.
РГ: Часто ли люди, ставшие жертвами сект, обращаются за помощью?
Дворкин: Чаще всего, конечно же, за помощью приходят родные и близкие. В день нам звонят около 10 человек, примерно столько же писем мы ежедневно получаем по электронной почте.
РГ: Кто противостоит сектам? Государство осознает опасность сектантского движения?
Дворкин: Есть обнадеживающие знаки, которые говорят, что государство начинает понимать всю опасность тоталитарных сект. К нам часто обращаются правоохранительные органы за консультацией, экспертным мнением. Но больше всего нам помогает церковь. Помню, на одной конференции выступал главный милиционер Ульяновской области, который перечислил ряд преступлений, которые совершили тоталитарные секты в регионе, а потом сказал, что сектами в нашей стране занимается только Русская православная церковь, как будто только церкви это и надо. Это было несколько лет назад, сейчас кое-что изменилось.
РГ: Может быть, нам нужен закон, который бы запретил секты?
Дворкин: Закон нужен, но прежде необходима большая социологическая, исследовательская работа. В европейских странах местные организации собирают информацию, потом создается парламентская комиссия, которая занимается анализом информации, дает рекомендации и создает общегосударственные органы, а потом принимаются соответствующие законы.
РГ: Раз мы заговорили о мировом опыте, скажите, есть страны, которые полностью решили проблему сект?
Дворкин: А разве есть страны, которые решили проблему преступности? Сколько существует человеческое общество, столько будет и преступность - проблему решить не удастся никому и нигде. Но все же есть страны, где разгул преступности, а есть, где проблему держат под контролем. То же самое и с сектами: до конца сектантство искоренить невозможно, но можно задействовать такие механизмы, которые максимально будут ограждать граждан от такого рода организаций. Я свою работу вижу в распространении информации. Людей вовлекают в секты обманом, если бы секты предоставляли полную информацию о себе, то вряд ли к ним кто-нибудь пошел. Пусть они честно расскажут, что человека будут эксплуатировать, наживаться на нем, не давать ему свободно говорить, что он будет тратить здесь свои силы и здоровье, а в обмен всю его жизнь до мельчайших деталей будут контролировать. Если человек на это согласен - это его свободный выбор. Только, мне кажется, мало кто на это согласится. Наша задача - открыть людям как можно больше информации, которую секты о себе скрывают, чтобы люди могли делать свободный выбор.