Поделиться
В эксклюзивном интервью "Российской газете" руководитель Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ Дмитрий Довгий подробно и откровенно рассказал о громких уголовных делах, возбужденных в последнее время.
Долг Кувейту - под подозрением
Российская газета: Дмитрий Павлович, чуть ли не ежедневно мы слышим как одобрительные, так и нелестные отзывы о вашей работе. Резкая полярность оценок понятна. Ведь ваши сотрудники расследуют не только серийные убийства и терроризм, но и преступления, связанные с коррупцией среди высокопоставленных чиновников.
Нешуточные страсти разгорелись в правительственных и финансовых кругах вокруг ареста замминистра финансов Сергея Сторчака. Минфин уже обвинил Следственный комитет в искажении фактов в его деле.
Дмитрий Довгий: Должен сказать, что без наличия реальной доказательной базы мы не возбуждаем уголовных дел. А тем более не привлекаем к уголовной ответственности. Что касается дела Сторчака и арестованных вместе с ним председателя совета директоров Межрегионального инвестиционного банка Вадима Волкова и генерального директора фирмы "Содэксим" Виктора Захарова, то им предъявлены обвинения в покушении на хищение из госбюджета денежных средств в особо крупных размерах - 43,4 миллиона долларов.
РГ: Подозрения в ходе следствия подтвердились?
Довгий: Да, например, во время обысков как в служебных кабинетах обвиняемых, так и по месту их жительства было изъято большое количество документов, в том числе и на электронных носителях. В квартире Сторчака были изъяты крупные суммы денег, эквивалентные одному миллиону долларов.
РГ: Но наличие у него дома такой суммы еще не доказательство вины.
Довгий: А мы говорим об изъятых документах, подтверждающих обвинения в адрес Сторчака, Волкова и Захарова. Не забывайте, что следствие по делу началось только недавно. И не исключено, что мы добудем новые доказательства вины всех фигурантов этого дела. Кстати, на днях возбуждено еще одно уголовное дело по должностным преступлениям в отношении Сторчака. Связано оно с его участием в урегулировании госдолга с Кувейтом. Обвинение ему по этому делу пока не предъявлено.
РГ: Сторчака действительно необходимо было арестовывать?
Довгий: У нас имеются данные, что он собирался скрыться за границей. С его связями и финансовыми возможностями это вполне реально. Поэтому и было принято решение задержать его накануне вылета в ЮАР. 9 ноября было возбуждено уголовное дело, а задержали Сторчака 15 ноября. На следующий день суд вынес постановление об его аресте.
РГ: За него ходатайствуют очень уважаемые люди: депутаты, высокопоставленные госчиновники, коллеги. При таком поручительстве арест может быть заменен на подписку о невыезде?
Довгий: Уверен, что арест был необходим. Чиновников такого высокого ранга, совершающих преступления с использованием своего служебного положения, оставлять на свободе нельзя. Мы сегодня в качестве свидетелей допрашиваем его подчиненных. И у следствия есть данные, что если бы Сторчак оставался на свободе, то он оказывал бы давление на свидетелей, постарался бы уничтожить компрометирующие его документы, которые еще не обнаружены. И попытался бы скрыться от следствия.
Ответственности я никогда не боялся
РГ: Но ведь без Сторчака, как заявляют многие специалисты, невозможно завершить важные международные финансовые переговоры. Слишком много на него замкнуто. Не боитесь, что вас обвинят в нанесении ущерба стране?
Довгий: Ответственности я никогда не боялся. Еще раз повторю, что доказательств вины замминистра достаточно. И я бы не стал делать из него такую незаменимую фигуру, из-за ареста которой может рухнуть чуть ли не вся финансовая система России. Было бы очень плохо, если в минфине не найдется других лиц, способных успешно вести межгосударственные переговоры. Кстати, руководство ряда крупнейших финансовых учреждений очень возражало против проведения той финансовой операции, которую собирались осуществить Сторчак, Захаров и Волков.
РГ: Кто ведет следствие, и в каких условиях содержится Сторчак?
Довгий: В следственную группу по этому делу входят шесть следователей, возглавляет ее старший следователь по особо важным делам, государственный советник юстиции 3 класса Валерий Николаевич Хомицкий. Это очень опытный специалист высокого ранга. Оперативное содействие по делу осуществляет ФСБ. По всем делам такого масштаба у нас созданы следственно-оперативные группы. Что касается условий содержания, то Сторчак сидит в двухместной камере сизо "Лефортово", в которой есть холодильник и телевизор. Жалоб на содержание от него не поступало.
Какие тайны слушал генерал?
РГ: Не меньшие возражения и скандал вызвал арест сотрудников наркоконтроля, задержанных за незаконное прослушивание телефонных переговоров. Вы уверены, что тяжесть обвинений тянет на лишение свободы?
Довгий: По ходатайству Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ генералу Александру Бульбову Басманным судом срок содержания под стражей продлен до 15 марта 2008 года. Связано это с тем, что здесь еще больше аналитической работы, чем по делу Сторчака. Честно говоря, нас удивил "размах" генерала: выявлено огромное количество незаконно прослушиваемых телефонов.
РГ: Чьи разговоры его интересовали?
Довгий: Среди тех, кого слушали по генеральскому заказу, - известные бизнесмены, политики, высокопоставленные чиновники. Мы сейчас устанавливаем всех потерпевших, допрашиваем их, выясняем характер "снятой информации".
РГ: То есть вы не исключаете, что информация могла касаться не только частной жизни "заказанных клиентов", но и содержать коммерческие или государственные тайны?
Довгий: Не исключено.
РГ: Почему генерал Бульбов решил воспользоваться милицейскими возможностями, ведь у наркоконтроля, как нам известно, есть своя служба прослушивания?
Довгий: Частично он делал это через возможности своей структуры, но в наркоконтроле довольно жесткая проверка всех заявок на прослушку - они должны касаться только дел, связанных с наркотиками. А на Петровке мотивация гораздо шире. К тому же в основном массиве заявок на взятие на контроль телефонов левые "заказухи" просто терялись. Их никто не проверял.
РГ: Известно, что в Следственный комитет были переданы уголовные дела, производство по которым было приостановлено. Вы планируете реанимировать их расследование?
Довгий: Не только планируем, но и работа в этом направлении уже ведется. Принято решение о создании следственных групп из числа высококвалифицированных сотрудников. Они займутся тщательным изучением материалов этих уголовных дел и выяснением перспектив их дальнейшего расследования.
Смерть Щекочихина - на проверке
РГ: Будет ли расследоваться уголовное дело по факту смерти журналиста, депутата Госдумы Юрия Щекочихина?
Довгий: По Щекочихину пока нет никакого уголовного дела. По факту его смерти в свое время районная прокуратура Москвы отказала в возбуждении уголовного дела. Но за прошедшее время поступила новая информация.
РГ: Она подтверждает или опровергает подозрение в насильственной смерти Щекочихина?
Довгий: Об этом говорить преж-девременно. Но информация к размышлению есть. Я внимательно изучил все материалы по нему и пришел к выводу, что доследственная проверка была осуществлена поверхностно. Не были допрошены многие свидетели, родственники журналиста, точно не установлено, когда он заболел - до поездки в Рязань или во время нее. Не были осуществлены многие элементарные действия. Неясно, что вызвало заболевание. Поэтому и было принято решение об отмене постановления об отказе возбуждения уголовного дела. И сейчас следственным управлением Следственного комитета при прокуратуре РФ по г. Москве проводится доследственная проверка по факту смерти Юрия Щекочихина.
РГ: А убийство Политковской все-таки можно считать раскрытым?
Довгий: Говорить о полном раскрытии этого преступления пока преждевременно. Ведь до конца не выявлена вся цепочка - от заказчика до исполнителя. Следствие продолжается. Уже задержан ряд лиц, участвовавших в убийстве известной журналистки, им предъявлены обвинения. Раскрывать тайны следствия я не буду. Но уверен, что мы на правильном пути и довольно далеко продвинулись в расследовании этого дела.
РГ: Непосредственные заказчик и исполнитель вам известны?
Довгий: Пока без комментариев.
РГ: А что вы можете сказать по ходу расследования взрыва "Невского экспресса"? Это преступление действительно раскрыто или поторопились отрапортовать?
Довгий: Здесь также нельзя говорить о полном раскрытии. Не установлена вся цепочка лиц, участвовавших в этом преступлении. Задержаны и арестованы братья Хидриевы, им предъявлены обвинения в совершении диверсионно-террористического акта. Доказательств у следствия достаточно, но мы продолжаем расследование. И если вначале мы отрабатывали несколько версий подрыва поезда, то сегодня количество их уменьшилось.
РГ: Зачем же тогда эти громкие рапорта? Только чтобы успокоить общественное мнение или защитить честь мундира?
Довгий: Следственный комитет таких заявлений никогда не делал, и я считаю, что подобные преж-девременные заявления просто вредны, особенно когда их широко тиражируют СМИ. Ведь только суд имеет право устанавливать вину обвиняемых. И он может воспринять это как давление со стороны прокуратуры, прессы. Вот когда будет вынесен окончательный приговор, тогда можно будет говорить о ходе следствия, и то не во всех подробностях. Тайну следствия надо соблюдать и после приговора.
Преступления класса vip
РГ: Будут ли реанимированы дела, связанные с убийствами Холодова, Меня, Листьева?
Довгий: Они и сегодня в поле зрения Следственного комитета. Могу также добавить, что на недавнем совещании в Санкт-Петербурге, которое проводил председатель Следственного комитета при прокуратуре РФ Александр Бастрыкин, было заявлено о возобновлении расследования ряда других громких преступлений, совершенных в Питере и на Северо-Западе страны. Сейчас там работают восемь следователей ГСУ и 35 прикомандированных.
РГ: Какая категория уголовных дел сегодня превалирует в Главном следственном управлении?
Довгий: Значительную часть уголовных дел, находящихся в производстве наших следователей, составляют преступления экономической направленности, расследование которых представляет особую сложность. Ведь они отличаются высоким уровнем организации, тщательной спланированностью, высоким интеллектуальным уровнем и социальным статусом участников преступлений. Большинство из этих дел имеют хорошую судебную перспективу. Уверен, что виновные по этим делам будут привлечены к ответственности.
РГ: Сейчас в прессе идет активная дискуссия: надо ли расширять список уголовных статей, по которым предварительное расследование может осуществляться дознавателями. Насколько это оправданно?
Довгий: Я не сторонник этой идеи. Поскольку дознание предполагает упрощенную форму процесса. А это возможно только в ходе расследования преступлений, не представляющих большой общественной опасности и не требующих выполнения многочисленных следственных и иных процессуальных действий.
В случае принятия такого решения это негативно скажется на степени защищенности конституционных прав и законных интересов потерпевших. А также граждан, пострадавших от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения и ограничения их прав и свобод. Ведь гарантии их соблюдения в ходе предварительного следствия гораздо шире, нежели при производстве дознания.
РГ: Вы имеете в виду качество расследования?
Довгий: Да. Зачастую уровень профессиональной подготовленности следователей и дознавателей отличается друг от друга. Дознаватель порою не только не имеет соответствующего опыта расследования преступлений, но и соответствующего образования. И как тогда судье принимать доказательства вины подозреваемого? А присяжным? Получится прямо по закону Мерфи: "Суд присяжных состоит из двенадцати человек, которые должны решить, чей адвокат лучше". Вот и судите сами, следует ли это делать?
РГ: Имеются ли в производстве Следственного комитета уголовные дела о преступлениях, носящих транснациональный характер? Как обеспечивается сотрудничество с зарубежными партнерами?
Довгий: Да, такие дела у нас есть. Чаще это касается организованных форм "отмывания" преступно нажитых доходов.
В Указе президента Российской Федерации от 01.08.2007 N 1004 закреплено положение, указывающее, что обеспечение международного правового сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства является одной из основных задач Следственного комитета. И мы принимаем меры к эффективному взаимодействию с зарубежными партнерами, учитывая при этом подписанные международные конвенции об оказании правовой помощи и межгосударственные договоры о сотрудничестве. Вопросы же, относящиеся к экстрадиции, - это прерогатива Генеральной прокуратуры.
Следователей проверяют с пристрастием
РГ: Говорят, что чем тяжелее работа, тем легче на нее устроиться. Кто непосредственно сегодня работает в вашем управлении, откуда вы брали кадры?
Довгий: Главное следственное управление, входящее в Следственный комитет, по штату состоит из 120 следователей. Но половина вакансий свободна. Всего "активных штыков" пока 59 человек. Из Генпрокуратуры к нам перешел работать 41 сотрудник, остальных мы приняли за последние три месяца. Причем отбор был очень жесткий, "кота в мешке" никто не брал - учитывались квалификация, нравственные качества. Достаточно сказать, что 23 следователя являются почетными работниками прокуратуры, из них 17 - государственными советниками юстиции 3 класса, генералами.
При всех трудностях (в том числе материально-технических), которые сопутствуют любому начинанию, уверен, что основной задачей сегодня является формирование штата следователей, способных на высоком профессиональном уровне решать задачи, поставленные перед Следственным комитетом при прокуратуре Российской Федерации, а именно: повысить качество расследования уголовных дел и уровень раскрываемости преступлений.
Когда верстался номер
Как сообщило вчера ИТАР-ТАСС, Генпрокуратура России потребовала отменить решение о возбуждении второго уголовного дела в отношении Сергея
Сторчака - о превышении полномочий при переговорах о погашении долга перед Кувейтом - и провести дополнительную доследственную проверку.