Федор Бондарчук: Главную роль в "Обитаемом острове" исполнил "русский Брэд Питт"

Александр Роднянский - известный продюсер, президент компании "СТС Медиа" и кинорежиссер Федор Бондарчук начали работать вместе еще на проекте "9 рота". Кроме того, Федор ведет на канале СТС программу "Кино в деталях". А сейчас Бондарчук и Роднянский работают над масштабным проектом "Обитаемый остров" по роману братьев Стругацких. Оператор фильма - Максим Осадчий...

Российская газета: Многие до сих пор размышляют об итогах последней ТЭФИ. Александр Ефимович, как вы думаете, почему никто не транслировал церемонию вручения теленаград? Даже канал СТС, который показывает все награждения, в этом году американскую телепремию показал, а ТЭФИ - нет. Что произошло с нашим отечественным телевидением, которое даже само на себя не захотело смотреть?

Александр Роднянский: Премия ТЭФИ была уникальной, профессиональной наградой, объединявшей всех без исключения участников телевизионного процесса на равных условиях. Но в последние годы она погрязла в межкорпоративных войнах и стала, скорее, свидетельством превосходства или, наоборот, слабости той или иной корпорации в борьбе за отстаивание своих интересов.

Поскольку телевизионное сообщество в целом здоровое, оно отреагировало. К сожалению, болезненно и для ТЭФИ, и для всей индустрии: три из шести ведущих каналов - "Россия", НТВ и ТНТ, и два канала, входящие в ВГТРК - "Культура" и "Спорт", не приняли в ней участия. Поэтому оставшиеся в Академии телеканалы не стали транслировать церемонию. До недавнего времени ТЭФИ была объединяющим фактором. В сегодняшнем виде, к сожалению, она получается разъединяющим.

РГ: А "пациент" скорее жив, чем мертв? То есть, у ТЭФИ перспективы есть?

Роднянский: Я думаю, что болезнь даже более запущена, чем кажется на первый взгляд.

Если вы спросите каждого из профессионалов в отдельности, то, безусловно, все выскажутся за сохранение ТЭФИ. А дальше начинаются разночтения. В каком виде? Как соотносить интересы конкурирующих корпораций? Почему голосование проводится так, а не иначе? Вот эти и многие другие обстоятельства должны быть определены раз и навсегда. И чтобы механизмы принятия любых решений не вызывали вопросов по поводу их прозрачности. Сложно. Но я надеюсь на выживание ТЭФИ - я же оптимист.

РГ: Свой оптимизм вы время от времени подтверждаете любимой фразой: телевидение делают психически здоровые люди. На что нам, зрителям, искренне хотелось бы надеяться. Но порой складывается впечатление, что нас всех хотят сослать на необитаемый остров. Вы, как родоначальник качественного развлекательного телевидения, которому даже Первый канал захотел подражать, забрать славу у СТС, скажите, пожалуйста, почему на телеэкране сделан крен в сторону развлечений?

Роднянский: Попытаюсь сформулировать коротко. Телевидение, прежде всего, плохо или хорошо, но реагирует на изменение общественной жизни и психологических настроений в обществе. Лет пять-шесть тому назад сформировался очевидный запрос зрительской аудитории, уже начинавшей ощущать стабильность общественной жизни, на соответствующее телевидение. После полутора десятка лет информационных войн, когда телевидение представляло собой скорее дискуссионную площадку для выяснения отношений разных политических игроков, оно превратилось в то, чем является практически во всех странах мира. То есть, в источник качественного развлечения. И так же изменились и все каналы - из информационных стали развлекательными, попробовав ответить на зрительские ожидания. И, конечно, испугавшись политической дискуссии. Параллельно развивалась и технология. И мы не заметили, как телевизионное предложение в виде 5-6 каналов (это было буквально 10 лет тому назад) сменилось 20-канальным, а то и более чем 100-канальным репертуаром. В этой ситуации сформировались и главные медийные игроки. Как самостоятельные компании, а не придатки финансово-промышленных групп. Успех стал выражаться исключительно в пресловутых цифрах рейтингов и экономических показателей. Иными словами, телеканалы оказались в значительно большей зависимости от массового зрителя. И, как часто происходит в отечественном телевидении, отреагировали излишне радикально. И вот сегодня - вы правы - телевизионный ландшафт лишен разнообразия.

РГ: Получается, что мы становимся заложниками рейтинга. Заложниками того, что продается. Условно говоря, наркотики, сигареты и конфеты в школе самый востребованный товар, но, к счастью, там есть ограничители. Такое ощущение, будто просветительские научно-познавательные, культурологические программы и проекты не востребованы. И на этом рынке значительная часть населения чувствует себя дискомфортно.

Роднянский: Мне кажется, было бы неправильно полагать, что люди, стоящие за телеканалами, хотят выглядеть менее респектабельно, прилично и достойно, чем те, кто их регулярно критикует. Согласен с вами, телевизионное предложение должно быть разнообразным. Но вопрос этот не только ко мне. Наряду с популярными развлекательными каналами существуют государственные, у которых в силу характера финансирования есть и должны быть все те программы и проекты, о которых вы сказали.

РГ: То есть, нужна госполитика?

Роднянский: Безусловно.

РГ: Откуда появится этот вектор? Он должен быть сформирован гражданским обществом? Государственной Думой? Указом президента?

Роднянский: У нас, благодаря развитию рынка, сформировалась одна из самых сильных в мире телевизионных индустрий. Это не преувеличение. Каждый год телеканалы производят сильные событийные проекты: сериалы, фильмы, программы. Вопрос в пропорции. При этом развлекательное телевидение заранее считается второсортным и критикуется априори. Но "развлекательное" не жанр. Скорее, качественная характеристика. И познавательное, и культурологическое телевидение может быть развлекательным. Поэтому нужна спокойная компетентная позиция, а не эмоции. И солидарная работа и телепрофессионалов, и законодателей. Я лично не верю в цензурные комитеты. Я верю в ясное законодательство. Я верю в необходимость государственной политики в отношении государственных СМИ. Я верю в силу рынка.

РГ: Федор Сергеевич, Максим Роальдович, а вы какое телевидение предпочитаете?

Федор Бондарчук: Я - информационное, которого становится все меньше и меньше. Информационные, публицистические программы. Потому что количество развлекательных уже невозможно.

Максим Осадчий: Присоединюсь к Федору. Добавлю одно:  я телевидение очень мало смотрю. Потому что времени не так много. Его трачу на то, чтобы посмотреть хорошие фильмы, которые действительно стоят того.

РГ: Федор Сергеевич, давайте перенесемся на "Обитаемый остров". У вас был громкий фильм "9 рота", где как раз соединилось то, что требуется широкому зрителю:  зрелищность, спецэффекты, но нанизанные на очень важную идею. И там было ваше послание, которое большинство зрителей внятно ощутили. Поэтому картина пользовалась успехом. Сейчас у вас спецэффектов будет на порядок больше. Скажите, уцелеет Стругацкий?

Бондарчук: В "9 роте" главным было то, что, хотя страна свою войну в Афганистане проиграла, но каждый из наших героев, бойцов, которые сражались на забытой всеми высоте, свою личную войну выиграл. Вот в этом было мое послание зрителю. То, что мальчишки остались героями.

"Обитаемый остров" - фильм другой. С одной стороны, очень увлекательное и интересное зрелище. Там есть все, что нужно жанровому кино: мутанты, батальные сцены, белые субмарины, ядерная бомбардировка во время танковой атаки… C другой - фильм по сильной книге Стругацких. Мы 28 раз переделывали сценарий! Первый вариант написал Эдуард Володарский, но это должен был быть только один фильм, а мы не смогли с этим смириться. Потому что в один фильм это произведение не вместить. А мы хотели точной и бережной экранизации. Тогда мы позвали работать над сценарием Марину и Сергея Дяченко. И разбили наш фильм на два.

Так вот, я известен тем, что работаю по сценарию. Снимаю строго по нему, экранизирую не только "дух", но и "букву". Если в сценарии написано "на небе висела тучка", у меня будет на небе висеть тучка. Поэтому книга Стругацких не утратила своей актуальности. Я снимал фильм по ней.

РГ: Есть ли импровизация?

Бондарчук: Импровизация входит только в актерскую игру. Если актеры преподносят что-то интересное во время разбора сцены, можно сделать вариацию на тему. Например, Аня Михалкова очень много предложила в своей роли. Сергей Леонидович Гармаш корректировал текст под себя. Даже не сам текст, а его связки: буквы, предложения. Но, в основном, вся импровизация нанизана на текст и диалоги Стругацких.

РГ: Когда в редакцию автор приносит материал, хороший редактор спрашивает: "Про что?". Если автор отвечает, второй вопрос: "Чтобы что"? Мы не смотрели фильм, но знаем, что вы готовитесь представить стране уникальный проект, у которого будут миллионы зрителей. Про что ваш фильм? И - чтобы что?

Бондарчук: Фильм про свободу выбора, про силу человека, которая ему дана, и как ей распорядиться. Про тоталитарное государство. Про сегодняшний день. Потому что произведение Стругацких "Обитаемый остров" - очень злободневное. Оно не потеряло актуальности ни на йоту.

Чтобы что? Зачем? Затем, чтобы показать мир сегодняшнего Саракша (планета, которую находит главный герой. - Прим. ред.), мир, в чем-то похожий на наш. И чтобы обратить внимание на проблемы сегодняшнего мира.

Осадчий: У меня как у оператора была очень сложная задача. Потому что с такими объемами, сложными объектами, серьезными сценами, с которыми нам приходилось сталкиваться, мне нужно было максимально выразительно и эффектно, с большой долей художественной правды донести все до зрителя. Картина сейчас находится в процессе доработки, так что мы сами еще целиком произведения, как такового, не видели. Для меня очень важно увидеть картину с музыкой, с полным звучанием, со всеми спецэффектами. И посмотреть, получилось ли то, про что сказал Федор.

Роднянский: Для меня основная миссия картины точно сформулирована двумя принципиально важными соображениями. Первое - это все, что связано с границами человеческой свободы, тоталитаризмом и подавлением личности. Второе - ответственность. Это история о том, как благими намерениями, как сказано в одной великой книге, вымощена дорога известно куда. И каким образом поступки человека, даже продиктованные самыми справедливыми и искренними соображениями, могут привести к плачевным результатам.

Бондарчук: Когда произведение вышло в 60-е годы, мотивация героя была понятна. Он прилетел на планету Саракш из коммунистического завтра. Его система координат заложена утопическим будущим. Поэтому он не соглашается с этим несправедливым жестоким миром и хочет его изменить. Сейчас это так не работает. Поэтому мы несколько изменили мотивацию Максима. И добавили в картину личную историю.

РГ: Алексей Юрьевич Герман сейчас завершил картину, снятую по роману братьев Стругацких "Трудно быть богом". Главный герой - Румата приходит на другую планету, в среду Босха, где на смену серой заступает черная диктатура, в которой человеку невозможно жить. И оказывается, что только миром, любовью и словом невозможно улучшить человечество. Поэтому нам интересен ответ: к чему стремиться? Идеал вашего героя - Максима, он его к свету выводит?

Бондарчук: Финал фильма выводит к свету. Герой будет бороться с инфляцией (смеется). Пока ничего больше не скажу - придете в кино, сами увидите…

Роднянский: Это история об опасности принятия простых решений: когда думаешь, что мир прост, начинаешь пытаться влиять на него. И вот эта самодовольная уверенность приводит к крушению одной иллюзии за другой. И когда герой растерян и ему в лицо брошены упреки в полном непонимании этого мира, всех его обстоятельств: войны, инфляции (поэтому Федор пошутил), голода, эпидемий, - только тогда герой поймет, что он часть этого мира.

Бондарчук: … и что он остается здесь.

Роднянский:… и что угодно он будет делать только для того, чтобы быть вместе с этими людьми, жителями Саракша. И уже понимаешь, что он - другой человек. Не бог! Что в бога можно верить, но рассчитывать надо на себя.

РГ: А идея внутренней свободы ставится при этом под сомнение?

Роднянский: Да. И она разрешается. Как и в книге. Но произведение Стругацких заканчивается более мягко, комфортно, что ли… Наш фильм более жесткий и современный, чем книга. Мир другой. И герои другие. Все начинается легко и красиво, потом становится страшнее. Если Джеймс Бонд сегодня другой - убивает на глазах. И у нас - фильм сегодняшнего дня.

РГ: Мы посмотрели перед встречей отрывок из фильма. Главный герой гламурный, как сейчас принято говорить. Он накачанный, красивый, что уже не совсем вяжется со Стругацкими.

Бондарчук: Нет! У Стругацких это был бог, сверхчеловек. Он отличался от всего мира! Он был высокого роста, мощный, белозубый красавец, наделенный уникальными способностями. Именно поэтому мы искали такого героя. И нашли. Исполнитель главной роли Василий Степанов - дебютант. Он первый раз увидел камеру на съемочной площадке. Только поступил в театральное училище и к началу съемок не отучился ни дня.

РГ: Вы говорили, что были ему как нянька.

Бондарчук: Да, мы нянчились с ним. Постижение профессии происходило во время съемок. Но он рос. У него есть серьезное развитие роли, характера. Он вырос к концу фильма в совершенно другого человека. Как и его герой.

Роднянский: Слово "гламурный" всегда сильно режет мне слух. Наш герой не гламурный, он  физически совершенен. Это условие игры. Приезжает юный бог из мира зрелого человечества. Мира полдня. Мы допустили, вслед за Стругацкими, что новые люди и выглядят подобно богам. Но герой сталкивается со страшной реальностью чужой жизни. И превращается в человека, которому может быть больно. В какой-то момент он начинает что-то испытывать, а не отстраненно, как в начале фильма, наблюдает за жизнью других. Он "врастает" в их жизнь, она становится и его жизнью.

Бондарчук: Кастинг проходил три месяца. Мы искали такого героя, который производит впечатление аховое. Когда Василий Степанов пришел в студию и повернулся спиной, то я увидел громадного человека с осиной талией. Я попросил его развернуться - фантастическое лицо! Попросил сесть на стул и улыбнуться. И… сам съехал со стула.

РГ: Сколько ему лет?

Бондарчук: Сейчас - 20, а тогда было 18.

РГ: Его уже называют русским Брэдом Питтом?

Бондарчук: Именно так и называют.

Роднянский: Важное обстоятельство: четыре часа идет фильм. Главный герой практически не исчезает из кадра. И постепенно он меняется. Радикально.

Осадчий: Ему физически было очень тяжело выдержать такой съемочный период. У него были сцены, где он сидел по нескольку часов в холодной воде, дрожал, но продолжал играть.

Бондарчук: Разрывал себе руки.

Осадчий: Да. Его бросали с шестиметровой высоты на каких-то канатах, что вряд ли вообще физически приятно. То есть он прошел очень тяжелый путь, год сложной нагрузки, которая реально его изменила.

РГ: Федор Сергеевич, сейчас в прокат вышел фильм "Адмиралъ", где вы играете своего отца - режиссера Сергея Бондарчука. Трудно было?

Бондарчук: Я немного моложе выгляжу, хотя этот же возраст. Но когда на меня надели парик, все встало на свои места.

РГ: Сергей Бондарчук - выдающийся режиссер-монументалист, достаточно вспомнить "Войну и мир". Проект, который вы делаете сейчас, тоже масштабен. Это гены?

Бондарчук: Первый фильм отца был "Судьба человека" - военная картина. Первый мой фильм  "9 рота" - тоже о войне. Второй фильм отца был "Война и мир", а у меня "Обитаемый остров". Я даже боюсь об этом говорить. О таких совпадениях судьбы.

РГ: В фильме "Обитаемый остров" произошел какой-то технологический прорыв по сравнению с тем, что было в нашем кинематографе прежде?

Бондарчук: Появилась планета Саракш. Мы ее полностью построили и дорисовали. Появились имперская столица и город мутантов. Появились космические корабли, цепеллины. Многое - компьютерная графика. Но мы построили 63 объекта декораций. Совершенно разные фактуры. В разных местах. Снимали, в основном, на Южном побережье Крыма. Это и Новороссийск, и Балаклава, и Керчь…

Роднянский: Борис Натанович Стругацкий, доверяя нам "Обитаемый остров", сказал: "В фантастике главное - убедительность. Не должно быть ощущения, что создан некий фанерный псевдомир". Поэтому мы пытались делать все всерьез.

Бондарчук: Это реальные машины, танки, велорикши, три тысячи костюмов, 400 пар обуви…

РГ: Мы периодически пишем о новых фильмах, и в приложениях к большинству из них говорится, как, скажем, к "Хроникам Нарнии": создано две тысячи заклепок на каждой кольчуге. В ожидании вашей картины возникает опасение:  многие коммерческие высокобюджетные фильмы в последнее время сделаны, как клипы. Может, это  расчет на новое поколение, которое так легче воспринимает историю?

Бондарчук: У меня был разговор с Дмитрием Быковым, который одним из первых посмотрел "Обитаемый остров" целиком. Он сказал мне: "Этот фильм не похож на "9 роту", которая склеена очень часто". То есть, вот этот "клиповый монтаж", который был мне нужен в "9 роте", его нет в "Обитаемом острове".

Роднянский: Это проза Стругацких: внятная история, содержательное высказывание. Здесь нет попытки сделать аттракцион в чистом виде. Современный киноязык используется для диалога с молодой аудиторией. С той, которая ходит в кинотеатры, видела "Матрицу", "Гарри Поттера", "Властелина колец"… Этот язык для них является языком жанра. Фантастика - жанр удивительно кинематографичный. Он позволяет управлять временем и пространством. А клиповость - это характер энергетики в кадре. Нужна была Федору в "9 роте" рубленая динамичная система изложения, такая энергетика, - он это сделал. А в "Острове"  иначе. И то, что Федор говорил про масштаб производства, про машины, это не самоцель. Это желание построить убедительный мир.

Бондарчук: Да, именно поэтому мы не акцентируем внимание на огромном бюджете. Для нас не это главное. То есть, это важно с точки зрения продюсерской, но мы не выходим к аудитории с тем, что это самый дорогой проект российской киноиндустрии.

РГ: Но это реально так?

Бондарчук: Один из двух. Второй - у Никиты Сергеевича Михалкова. Для нас средства - это инструмент для того, чтобы воплотить наши желания в действительность.

РГ: Каков процент господдержки в бюджете вашей картины?

Бондарчук: Один миллион долларов из сорока.

РГ: Значит, бюджет уже 40 миллионов, а не 36, как говорили прежде?

Роднянский: Нет. Будет, наверное, 39.

РГ: Вам тяжело осваивать такой бюджет?

Бондарчук: Осваивают - это когда дают деньги. А мы рискуем сами. Вы поймите логику. Надо построить город, где каждый человек ходит в индивидуальной одежде. У каждого рода войск  свои эмблемы. У каждого звания  свои нашивки. У каждого Департамента специфические, очень внятные различия. Вплоть до красок. Департамент Странника серый, Прокурора - черный. Декорации у Прокурора вишневые и богатые, а у Странника аскетичные и строгие.

РГ: Вы играете Прокурора. И в какой-то момент на вас было техническое устройство весом 104 килограмма. Как играли с такой ношей? И зачем это было нужно?

Бондарчук: Это специальное приспособление, которое позволяло достичь эффекта "вштыривания".

Роднянский: Переведу на русский язык. "Вштыривание" - сеанс излучения. Для того чтобы влиять на сознание жителей Саракша, их подвергают специальному излучению. Малая часть людей при этом испытывает чудовищную боль. Их называют выродками. Федор играет одного из выродков - Прокурора, члена политической элиты по кличке Умник. Чтобы снять лицо Прокурора в момент сеанса излучения, на Федоре закрепляли приспособление весом в 104 килограмма.

РГ: Федор Сергеевич, а вы сами сколько весите?

Бондарчук: 70 килограммов.

 РГ: Федор, вы в данном случае выступили в редком качестве, в котором выступали только немногие режиссеры уровня Лукаса - создавали свой мир. Что для вас было самым трудным в сотворении мира?

Бондарчук: Не быть похожим на все, что было до этого. У нас было много примеров: "Бегущий по лезвию бритвы", "Гаттака", "Дитя человеческое", "Эквилибриум". Мне кажется, что нам удалось создать свой мир. Он не похож ни на что. Есть цитаты, есть угадываемые "приветы" любимым фильмам. Но они открытые. Это сделано специально.

РГ: Куда потом все это богатство денется? Создадите музей фильма?

Бондарчук: Многое, к сожалению, пришлось уничтожить. Но многое пока хранится на "Ленфильме".

РГ: Каково иностранное участие в этой картине? Начнем с известного композитора Ханса Циммера, который должен был писать к фильму музыку. Он сохранился?

Бондарчук: Нет. Циммер согласился писать музыку для "Обитаемого острова", но попросил на это шесть месяцев, что не устраивало нас по срокам. Циммер сам назвал нам имя Юрия Потеенко, который писал музыку к "Дозорам" и сериалу "Ленинград".

Роднянский: Юрий Потеенко - автор редакций партитур ряда произведений, идущих на сцене Большого театра, преподаватель Московской консерватории и блестящий композитор-симфонист. Очень важно, что это музыка симфоническая, которую записал и исполнил собранный Юрием оркестр из 90 музыкантов.

РГ: Мы все вспоминаем "Иронию судьбы или с Легким паром-2" и как мы оказались заложниками ситуации с ее продолжением. Первый канал использовал все свои возможности, чтобы обеспечить картине массированную рекламную кампанию. Скажите, с точки зрения менеджмента, вы прогнозируете успех вашего фильма? Идет продуманная реклама, а потом наши ожидания не будут оправданы…

Роднянский: Мы пытаемся выстроить рекламную кампанию таким образом, чтобы она не вызвала отторжения в процессе ее проведения. Это наша главная на сегодня головная боль. А сейчас мы должны найти точные слова для продвижения. Причем, в условиях конкуренции, когда в прокат выходит несколько сильных фильмов. И мы надеемся, что нам удастся довести до аудитории простыми словами главное послание.

РГ: В феврале на Берлинском кинофестивале презентация вашей картины вызвала международный интерес. Он реально проявляется и сейчас?

Роднянский: Да. Очень большой. У нас и с "9 ротой" была история. К ней был интерес нескольких зарубежных компаний, которые пытались войти в производство картины. Более того, мы даже с ними практически обо всем условились, но потом, когда они предложили свою версию фильма, мы поняли, что у нас не сложится. В силу того, что у нас было свое представление о фильме, мы отказались от сотрудничества.

В отношении "Обитаемого острова" мы решили так: раз нам удалось собрать бюджет самостоятельно, то мы сохраним за собой право окончательных решений и будем показывать зарубежным компаниям уже готовый фильм.

На данном этапе у нас (без преувеличения) длинная очередь, состоящая из известных и не очень компаний, которые ждут возможности увидеть фильм. Мы принципиально исходили из того, что это наш фильм, в первую очередь для русскоязычного мира. В случае если он покажется интересным для международного проката, будем счастливы. Но это впереди.

РГ: Вы планируете показать картину на международных фестивалях?

Роднянский: Реакция фестивалей непредсказуема. Если фильм достойный, то, безусловно, его могут отобрать и как спецсобытие, и в конкурс, и как фильм открытия или закрытия фестиваля. Но для показа в качестве спецсобытия у нас есть минус для крупных фестивалей - в картине нет международных звезд. К примеру, в Каннах в конкурсе побеждает фильм "Класс" с неизвестными 20 школьниками и учителем, сыгравшим самого себя, но по красной дорожке идут все звезды - от Анжелины Джоли с Бредом Питтом до Харисона Форда со Скарлетт Йохансен, снявшихся в огромных голливудских проектах. Поэтому нам сложно судить. Но, безусловно, картину фестивалям мы покажем.

РГ: Александр Ефимович, вопрос к вам, как к хозяину крупнейшего российского кинофестиваля. Скажите, пожалуйста, что может улучшить и спасти судьбу "Кинотавра"? Что должно усилить его международную репутацию?

Роднянский: Мне кажется, его спасать не надо. "Кинотавр" в очень хорошем состоянии. Он вот уже четыре года существует как главный национальный фестиваль российского кино. Исключительно российского. С точки зрения международной репутации, собственно, он и известен как уникальная возможность увидеть весь срез современного российского кино.

РГ: Международный Московский кинофестиваль, как фестиваль класса А, на ваш взгляд, может справиться с поднятием престижа России как кинодержавы?

Роднянский: Он находится сегодня в непростом положении. Потому что в советские времена он реализовывал задачу влияния на страны так называемого третьего мира или так называемых развивающихся стран. И это было очень важно для всех студий, продюсеров, особенно из развитых кинематографических держав - на Московском фестивале они получали возможность продвижения своих картин на кинорынки этих самых развивающихся стран. Их покупали не только для проката в СССР, но и для показов в странах Африки, Азии и Латинской Америки.

В сегодняшних же обстоятельствах, когда Канн справляется с главными фильмами, распространяя их фактом появления у себя по всему миру, Берлин фокусируется на социально ангажированном кинематографе, а Венеция по-прежнему внимательна к авторскому эксперименту, Московскому фестивалю нужна собственная идентификация в условиях нового времени. Это не просто. Но у фестиваля замечательная история и, надеюсь, такое же славное будущее.

РГ: А как будет идти "Обитаемый остров" в России. Будет телеверсия?

Бондарчук: Телеверсии вообще не будет. Показ первого фильма в кинотеатрах начнется 1 января 2009 года. Второго - в октябре 2009 года.

РГ: Конечно, выпустите DVD с фильмом о фильме?

Роднянский: Да, обязательно. Очень интересные документальные материалы.

РГ: Вся эта эстетическая изысканность и философская глубина, она же должна дойти до той публики, которая, в основном, ходит на просмотр фильмов в кинотеатрах не только в Москве, но и по всей стране. А это в большинстве своем молодые люди, которые еще не задумываются над серьезными проблемами. Они далеки от политики, от судеб мира. Вы донесете до них главное?

Бондарчук: Мы долго думали об этом. Серьезность текстов Стругацких может отпугнуть молодую аудиторию. Но для них мы сделали визуально интересную картину, в ней постоянно открываются новые миры, повороты сюжета, персонажи. И там есть детективный сюжет.

Роднянский: Стругацкие сами по себе были очень популярны. Их литература пользовалась успехом не только у интеллигентов из НИИ, но и у школьников и студентов. Исторически так сложилось, что самыми успешными экранизациями Стругацких были авторские фильмы выдающихся режиссеров. Был Андрей Тарковский со "Сталкером", Александр Сокуров с "Днями затмения". И, естественно, все ждут фильм Алексея Германа "Трудно быть Богом". Для нас было важно сделать актуальное кино по Стругацким, способное оказаться так называемым многослойным пирожком. Где аудитория не слишком искушенная и требующая, в основном, аттракциона, получит свое. Но в то же время, аудитория с запросами найдет свое.

РГ: Федор Сергеевич, в одном из интервью вы сказали, что у вас на съемках "Обитаемого острова" случился кризис среднего возраста. Насколько это повлияло на фильм?

Бондарчук: Это был не кризис среднего возраста. Я переоценил свои силы. И ровно посреди картины у меня был срыв. То есть, я дальше не мог снимать. И уехал в Москву на три дня. Потому что я взвалил на себя непомерную ношу.

РГ: Потом все восстановилось?

Бондарчук: До сих пор восстанавливаюсь после съемок этого фильма.