Поделиться
Новогодние праздники на сей раз совпали для китайцев с тридцатилетием реформ, которые превратили Поднебесную в третью экономическую сверхдержаву. За тридцать лет валовый внутренний продукт Китая вырос в пятнадцать раз, уступая ныне лишь показателю США и Японии.
Ежегодно увеличивая экономический потенциал почти на 10 процентов, Китай за три десятилетия стократно расширил внешнеторговый товарооборот. Он опередил Японию по своей доле в мировой торговле (9 процентов), обогнал Страну восходящего солнца по золотовалютным резервам (триллион долларов), вышел на первое место и по притоку иностранных инвестиций, достигших 780 миллиардов долларов.
В наступившем году исполнится шестьдесят лет с тех пор, как 1 октября 1949 года была провозглашена Китайская Народная Республика. Этот срок можно разделить на три периода. Первое десятилетие прошло под девизом: "Русский с китайцем - братья навек!" Мне тогда выпало счастье воочию видеть, как 156 новостроек первой пятилетки заложили фундамент индустриализации страны, без которого был бы невозможен ее нынешний рывок к мировому лидерству.
За этим последовали два десятилетия хаоса и смуты: авантюризм "большого скачка", казарменный быт народных коммун, самосуды хунвейбинов. И наконец тридцать лет реформ, когда отброшенный было назад Китай сумел продвинуться далеко вперед по пути избавления от бедности и отсталости.
От догматизма к прагматизму - так можно охарактеризовать поворот, осуществленный Дэн Сяопином. Возглавив страну три десятилетия назад, он сумел вытянуть ее из губительного водоворота "культурной революции", твердо взять курс на реформы и открытость, то есть на модернизацию Китая.
Три критерия, три рубежа
Этот новый подход к делу воплотился в крылатой фразе: "Неважно, какого цвета кошка - главное, чтобы она ловила мышей". Бессмысленно спорить, означает ли создание рыночной экономики поворот от социализма к капитализму. Важны конкретные результаты. Реформы, по мнению Дэн Сяопина, имеют смысл лишь в том случае, если они, во-первых, ведут к росту производства, во-вторых, повышают жизненный уровень народа, и, в-третьих, умножают совокупную мощь государства.
Помимо трех критериев целесообразности, Дэн Сяопин наметил три стратегических рубежа осуществления реформ. Первый - за 80-е годы удвоить валовый внутренний продукт страны, поднять его с 250 до 500 долларов на душу населения. Второй рубеж предусматривал за 90-е годы вновь удвоить ВВП. По общему объему товаров и услуг это сделать удалось. Но поскольку население страны с начала реформ увеличилось на 300 миллионов человек, показателя 1000 долларов на душу населения Китай достиг лишь в 2002 году.
Наконец, третий рубеж намечал к середине XXI века, то есть к столетию КНР, увеличить ВВП еще в четыре раза - до 4000 долларов на человека при полуторамиллиардном населении. Это позволит Китаю покончить не только с бедностью, но и с отсталостью, выйти на уровень таких среднеразвитых стран, как Португалия или Греция.
Как же движется Поднебесная к ориентирам, которые наметил патриарх реформ? Первые два удвоения ВВП были осуществлены в намеченные сроки. А на третье потребовалось всего шесть лет. В 2006 году ВВП КНР достиг 2,7 триллиона долларов, или более чем по 2000 долларов на человека. Так что четвертое удвоение вполне может произойти до 2020 года. Тогда ВВП КНР приблизится к 6 триллионам долларов. А на каждого жителя придется по 4000 долларов, о которых мечтал Дэн Сяопин.
Четыре элемента формулы успеха
Оглядываясь на тридцать лет реформ, сами китайцы называют четыре элемента формулы своего успеха. Во-первых, начинать не с ломки политической системы, а с повышения эффективности экономики. Ибо в переходный период особенно нужна сильная центральная власть, располагающая надежными рычагами управления. Между наезженной колеей планового хозяйства и автострадой рыночной экономики лежит участок бездорожья. И трудно проехать по ухабам, перерубив рулевые тяги.
Во-вторых, начинать не с города, а с села. Чтобы как можно скорее накормить и одеть большинство населения, потеснить бедность, минимизировать социальную цену реформ, дать миллионам людей возможность на себе ощутить пользу от них.
В-третьих, не спешить с приватизацией государственных предприятий, особенно естественных монополий, которые дают работу и обеспечивают социальные нужды большинства горожан. Вместо этого сделать упор на привлечение иностранного капитала в особые экономические зоны, привлекательные для иностранных компаний, которые не только создавали бы новые рабочие места, но и повышали общий технологический уровень производства в стране.
В-четвертых, максимально использовать регулирующую роль государства, дабы не допускать чрезмерной поляризации общества. Это включает различные меры по сокращению трехкратного разрыва в доходах 500 миллионов горожан и 800 миллионов крестьян, а также в уровнях жизни процветающих приморских провинций и еще не выбравшейся из отсталости глубинки. А на эти провинции Центрального и Западного Китая приходится 89 процентов территории и 64 процента населения страны.
Когда КНР встала на путь реформ, каждый четвертый китаец жил впроголодь и ходил если не в лохмотьях, то в заплатах. Ниже черты абсолютной бедности, которую в Китае определяют как доход менее 5 долларов в месяц, находилось 250 миллионов из миллиарда жителей Поднебесной. Ныне число их уменьшилось до 24 миллионов. Это уже не 25, а менее 2 процентов населения КНР. Даже Организация Объединенных Наций, которая редко балует Пекин похвалами, называет это беспрецедентной победой над нищетой в современной истории.
Сокращение числа бедняков неизмеримо увеличило внутренний потребительский спрос. Став лучше жить, народ стал больше покупать. Соседние государства опасались, что став "мастерской мира", Китай завалит их своими товарами. Но произошло нечто иное. Словно гигантский пылесос, Китай впитывает половину экспорта стран Азиатско-Тихоокеанского региона, став локомотивом устойчивого роста их экономики.
Причем в отличие от Японии, которая в 70-х - 80-х годах наводнила мир своими автомашинами и телевизорами, Китай гораздо меньше зависит от экспорта благодаря неуклонно растущему внутреннему спросу. А это особенно важно в период нынешнего финансового кризиса.
Три десятилетия назад Дэн Сяопин бросил своим соотечественникам клич: "Обогащайтесь!", а его преемник Цзян Цзэминь со своей шанхайской командой добились того, что в Поднебесной стало больше богатых. Цель следующего поколения руководителей во главе с Ху Цзиньтао состоит в том, чтобы в стране стало меньше бедных. Для этого надо сократить отставание глубинки от приморья, селян от горожан.
Покидать земледелие, не уходя из села
Помню, как в 1984 году я после 25-летнего отсутствия вновь попал в Китай словно на другую планету. Первым примером провозглашенной Дэн Сяопином свободы предпринимательства для меня стали платные велосипедные стоянки возле пекинских вокзалов, универмагов и кинотеатров. Они возникли стихийно. А их владельцами и управляющими стали пожилые домохозяйки. Ведь создать такое предприятие можно без первоначального капитала.
Другой сюрприз мне довелось увидеть в хорошо знакомом мне западном пригороде Пекина. Это было село, откуда мне когда-то доводилось писать о трудовых успехах Народной коммуны имени китайско-советской дружбы. Теперь ее бывшие члены стали единоличниками, получили землю в пожизненное пользование. Но меня поразило, что многие крестьяне последовали лозунгу: "Уходить из земледелия, не покидая села".
Мне показали навес, под которым сидели более полусотни пожилых женщин. Они прилежно вязали что- то крючками и пришивали ярлыки: "Пьер Карден. Ручная работа. Париж". Мне пояснили, что нитки и лекала для каждой детали поставляет французский кутюрье. Он же забирает весь заказанный ассортимент нужных ему моделей. Словом, вывозит овеществленный труд, который обходится в 7-9 раз дешевле, чем во Франции.
Свитера ручной вязки производило одно из полутора миллионов возникших в Китае поселковых предприятий. Этот сектор экономики создает на селе 150 миллионов новых рабочих мест, позволяет превращать трудовые ресурсы в реальные товары. Малый бизнес на селе, который называют секретным оружием китайских реформ, дает около четверти промышленной продукции страны и пятую часть ее экспорта.
Если в прежние времена подсобные промыслы отвлекали людей от сельского хозяйства, то нынешний бум поселковых предприятий стал опорой сельской экономики.
Самая трудная для Китая задача состоит в том, как, имея лишь 7 процентов мировой пашни, прокормить 22 процента населения планеты. Когда в конце 70-х годов распустили народные коммуны, резко возросла трудовая активность крестьян. Впервые в истории было собрано по 400 килограммов зерна на каждого жителя.
Однако если первый стомиллионный рывок был совершен за пять лет, то на второй (от 400 до 500 миллионов) не хватило и двадцати. В Китае всего 110 миллионов гектаров пашни, меньше чем по 10 соток на человека.
Хорошо хоть, что Китай вступил в XXI век, доведя производство мяса до 55 миллионов тонн, а рыбы до 28 миллионов тонн. Люди стали есть больше овощей и фруктов. Благодаря улучшению рациона каждому китайцу требуется уже не по 400, а по 350 килограммов зерна в год. Так что для полутора миллиардов нужно 525 миллионов тонн. А это, как показал нынешний год, реальная цифра.
Словом, ни энергетические, ни экологические трудности, ни сложность решения продовольственной проблемы не способны преградить путь Китая к мировому лидерству. И задача России - использовать динамизм великого соседа в наших интересах, возродить на новом витке истории идею Великого шелкового пути, стать мостом между Западной Европой и Восточной Азией, что ускорит освоение и заселение наших дальневосточных просторов.