В этом году доходность спекулятивных сделок на валютном рынке России превысила 200 процентов. И это в тот момент, когда банки и предприятия получают миллиарды госпомощи.
Так что соблазн "поиграть" бюджетным рублем очень велик, считают в Росфинмониторинге. Но и финансовая разведка не сидит сложа руки. О том, как ей удается предотвращать махинации на финансовом рынке, "РГ" рассказал первый заместитель руководителя Росфинмониторинга Юрий Короткий.
Российская газета: Юрий Федорович, руководители вашей службы не раз говорили, что сейчас главная задача финансовой разведки - следить за тем, чтобы каждый рубль госпомощи дошел по назначению. Но этим же уже занимаются Центробанк, Генпрокуратура, силовые структуры.
Юрий Короткий: Все не так просто. На пути бюджетного рубля встают и криминал, и спекулянты, и любители сначала поиграть, наварить, а уже потом пустить деньги по назначению.
Приходится прослеживать весь приход и весь расход, которые распадаются на ручейки, потоки и растекаются по десяткам и сотням контрагентов. Причем в цепочки намеренно включаются фирмы-однодневки, чтобы запутать след, сбить с толку финансовых контролеров. Участниками операций мошенники выставляют не самих себя, а подставные фирмы. С "мертвыми" адресами, улицами, домами. Это делается специально, чтобы мы тратили время и ресурсы на бесплодные поиски. Но наши инструменты позволяют отследить цепочки из сотен и тысяч операций и выйти на конечных бенефициаров этих схем, не отвлекаясь на негодные объекты. Однако то, что фирмы-однодневки, как плесень, опутали нашу экономику - это факт. На расширенной коллегии Росфинмониторинга, которая прошла на прошлой неделе, опять была остро поднята тема фирм-однодневок. То, что с ними надо что-то делать, снова признали и Генпрокуратура, и МВД.
РГ: Но победить их все равно не удается. Почему?
Короткий: Жестче надо действовать. Во всех схемах с фирмами-однодневками есть один живой элемент - счет в банке, по которому идут миллиардные суммы. У банка есть принцип - "знай своего клиента". Как только клиента не удается распознать, необходимо приостанавливать движение по счетам до выяснения обстоятельств, а при подтверждении того, что клиент "липовый", - дать право банкам закрывать такие счета, а средства - обращать в доход государства в судебном порядке как бесхозяйное имущество.
Но сейчас законом "заморозка счетов до выяснения обстоятельств" не предусмотрена. Да и финансовые власти относятся к идее с настороженностью, мол, это удар по клиентам, по банкам. Но, думаю, чрезвычайность ситуации требует чрезвычайных мер хотя бы на период кризиса.
РГ: То есть вам не хватает полномочий?
Короткий: Полномочий у нас достаточно. Но инструменты борьбы с финансовыми мошенниками надо "затачивать". На мой взгляд, целесообразно внести поправки в 115-й "противоотмывочный закон", которые бы позволяли операции с бюджетными деньгами квалифицировать как операции, подлежащие обязательному контролю. Кроме того, не лишним будет "метить" спецсчета, по которым проходят бюджетные средства.
РГ: Осенью прошлого года ваша служба раскрыла махинации с искусственным завышением цен на авиационный керосин в аэропортах. Тоже фирмы-однодневки постарались?
Короткий: Нет, здесь другое. Мы обнаружили искусственно удлиненную цепочку расчетов. Допустим, есть поставщик, производитель топлива, есть конечный потребитель. Между ними не прямые расчеты, а через десяток посредников. И на каждом витке - накрут. А конечный получатель уже не может расплатиться, потому что кормит десять дармоедов. Через механизм Межведомственной группы по противодействию преступлениям в сфере экономики, в которую входит и наша служба, в кратчайший срок удалось подключить нужные оперативные и контрольные службы. Ситуация была локализована.
РГ: Где еще вы видите "узкие" места?
Короткий: Осложнение криминогенной обстановки мы прогнозируем в секторе валютных спекуляций, спекулятивных сделок с драгметаллами, операций с денежными суррогатами, обналичиванием и выводом денег за рубеж по видимым легальным основаниям, особенно в офшоры. В условиях дефицита кредитов следует ожидать всплеска мошеннических "пирамид", построенных по схеме взаимного кредитования и лже инвестиционных проектов.
С учетом тяжелого финансового положения многих наших банков, предприятий мы прогнозируем рост случаев преднамеренного банкротства и откровенных рейдерских захватов наиболее ликвидных активов и объектов недвижимости. То есть угроза скупки подешевевших активов со стороны оргпреступности крайне велика. А это чревато переделом собственности в пользу криминала, что очень опасно, так как фактически означает риск легализации денег, нажитых преступным путем.
РГ: К каким отраслям финразведка относится сегодня особенно настороженно?
Короткий: В Уголовном кодексе есть две статьи о легализации преступно нажитых доходов. Статья 174.1 - это для тех, кто сам украл и сам "отмывает". И статья 174 - для тех, кто оказывает услуги по отмыванию грязных денег за определенную комиссию, так называемая чистая легализация. Поэтому наиболее криминогенные отрасли с точки зрения легализации я бы разделил на две группы: там, где больше всего крадут, и те, которые используются преступниками как "прачечные".
В первой группе "лидируют" бюджетоемкие сектора экономики - строительство, ЖКХ, АПК, оборонка, энергетика, ресурсоэкспортирующие. И по-прежнему приходится констатировать, что самые "легкие деньги" - бюджетные средства. Например, было у нас одно дело о крупном хищении бюджетных денег, когда строительная фирма-подрядчик в сговоре с заказчиком благоустраивала пляж на Черноморском побережье. Они выкладывали променад итальянской мраморной плиткой, а очередной шторм ее смывал в море. Они опять выкладывали - море опять смывало. Прямо-таки "смывной бачок". При этом после каждого такого "смыва" мы фиксировали пополнение личного счета директора фирмы в зарубежном банке. Дело завершилось приговором суда, в том числе и по статье об отмывании. Наша задача - чтобы эта схема не всплыла в зоне строительства объектов Сочи-2014, где уже якобы обнаружены крупные плывуны и подземные пустоты, которые предстоит заполнять бетоном.
Что касается второй группы отраслей, располагающих инструментарием для "чистой" легализации, то они во всем мире традиционны. Наибольшим рискам подвержены сектор банковских услуг, небанковские платежные системы, фондовый рынок, рынок недвижимости, игровой бизнес (казино, лотереи, букмекеры), ломбарды.
РГ: Все схемы, о которых вы говорите, редко обходятся без коррупционного звена. Кто-то же создает условия для их реализации. Удается капнуть так глубоко?
Короткий: Вскрыть в финансовой схеме коррупционную составляющую, я бы сказал, - это уже не арифметика, а алгебра финансового мониторинга. Трудно порой связать между собой несколько разрозненных фактов: "откат" при строительстве туннеля где-нибудь в глубинке, вывод средств в офшор через какой-либо московский банк и пополнение счета какого-нибудь чиновника в зарубежном банке, открытого на доверенное лицо. Современные программные средства, которые имеются у нас на вооружении, позволяют связать такие факты в единую схему. Кое-что получается. Но многому еще надо учиться.
По опыту нашей работы по выявлению коррупции я бы разделил ее на три категории. Первая - это мздоимство. Мы это, как правило, не видим. Потому что используется "черный нал", конверты и т.д.
Вторая - это прикрытие преступных схем должностными лицами, в обиходе - "крышевание". И, наконец, третья, наиболее опасная категория - когда чиновник, используя властные полномочия, сам организует преступную схему, расставляет "своих" людей на ключевые посты и через них руководит созданным "синдикатом". По сути это организованное преступное сообщество, легализовавшееся в структурах власти. Именно такая градация коррупционных проявлений полезна с точки зрения практики их выявления. Если же исходить из потенциальной "коррупцегенности" занимаемых чиновниками должностей, то есть опасность превратить борьбу с коррупцией в "охоту на ведьм".
РГ: 2008 год для финансовой разведки стал рекордным по числу расследований, связанных с финансовыми пирамидами. Вопрос можно считать закрытым?
Короткий: Пока есть спрос, будет и предложение. Работая с финансовыми пирамидами, не устаешь удивляться доверчивости и легкомыслию наших граждан. А мошенники придумывают новые варианты. Например, некто "К", представляясь лучшим национальным брокером страны, привлекал деньги граждан якобы под игру на системе валютных торгов FOREX, гарантируя до 40 процентов годовых. Но со всеми деньгами отбыл в Италию. Сейчас там арестован и ожидает экстрадиции. Организаторы другой пирамиды выманивали у людей деньги под предлогом вложения в освоение золотых рудников и алмазных копий в Перу. В ряде случаев нам удалось проследить каналы вывода похищенных средств и с помощью зарубежных коллег заблокировать счета мошенников в банках.
Но важно пресечь "пирамиду" еще до того, как обман вскроется и мошенники сбегут за рубеж. Наша служба как раз имеет возможность выявлять признаки "пирамиды" на стадии ее зарождения. Но как у нас часто принято считать: потерпевших нет - преступления нет. Но мы-то видим, схема уже начинается. Помню дело о нашумевшей пирамиде "Норд Инвестмент Сибирь". Финразведка заранее проинформировала правоохранительные органы о признаках мошенничества. Улицы Новосибирска в тот момент были увешаны рекламными щитами этой "пирамиды". Удалось убедить органы внутренних дел начать проверять нашу информацию до того, как стали поступать заявления от первых жертв. В итоге - ее организатор уже осужден.
РГ: Международных борцов с отмыванием "грязных" денег из ФАТФ сегодня крайне беспокоят финансовые потоки, проходящие через профессиональные спортивные клубы. Вы этой проблемой занимаетесь?
Короткий: Я бы не сказал, что это зона нашего особого внимания. Хотя ряд региональных клубов и общественных спортивных организаций проходят по материалам проверок и уголовных дел, в том числе с признаками легализации "грязных" денег. Есть примеры и участия спортклубов в схемах по обналичиванию денежных средств.
Вообще в мировой практике схемы отмывания доходов и махинаций с финансовыми средствами при оказании спонсорства спорту, оплате трансфертов, то есть переходе спортсменов из клуба в клуб, и выплатах гонораров игрокам широко распространены. Нередко они сопровождаются подкупом, "откатными" схемами и просто финансовыми злоупотреблениями со стороны руководства клубов. Но пока комментировать конкретные дела в России рано. Работаем.
РГ: По каким критериям оценивают финразведчики эффективность своей работы?
Короткий: По востребованности нашей информации. Росфинмониторинг, как правило, видит деньги, но не видит преступление. Правоохранительные органы видят преступление, но, как правило, не видят деньги. Результат - в точке обмена этой информацией. А в итоге - количество уголовных дел, когда уже преступники осуждены, причем с возмещением ущерба и конфискацией имущества, в том числе и того, которое нашли финразведчики.
Кстати, общий рейтинг России по итогам отчета международной оценки ФАТФ национальной "антиотмывочной" системы в прошлом году составил 70 процентов. Это соответствует уровню таких стран, как Канада, Италия, Швеция. Отмечено полное соответствие нашей деятельности международным стандартам, чего пока не удавалось добиться ни одной из стран "большой восьмерки". Для молодой российской "антиотмывочной" системы, в которую входят не только Росфинмониторинг, но и финансовые институты, надзорные органы, включая Банк России, правоохранительный блок, прокуратура, суд, это несомненный успех.
Хотел бы также отметить участие России в становлении и развитии национальных "аниотмывочных" режимов в странах постсоветского пространства. С 2004 года работает созданная по инициативе нашей страны Евразийская группа по противодействию легализации преступных доходов и финансированию терроризма. В нее помимо России входят Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан и Китай.