Поделиться
До Московского международного кинофестиваля еще долго, но уже известен фильм, который представит российское кино в конкурсе: трагикомедия Николая Досталя "Петя по дороге в царствие небесное". Для встречи с режиссером есть и другой повод: на днях в Кремле президент РФ поздравил его с присвоением звания "народный артист России".
В своем ответном слове Николай Досталь сказал, что его два фильма "Штрафбат" и "Завещание Ленина" посвящены трагическим страницам истории нашей страны в ХХ веке. И он считает знаменательным, что высокое звание присвоено ему в день, когда 56 лет назад из жизни ушел последний тиран России - Сталин.
Российская газета: Трагическое прошлое страны становится вашей постоянной темой: теперь снят фильм "Петя по дороге в царствие небесное", где 1953-й год, лагерная пыль, ссыльные, конвоиры, натренированные на человечину овчарки, начальник-антисемит… Вашего героя пристреливают по ошибке, и голосить по этому поводу будет только его мать. Почему вы так упорно возвращаетесь к этим теням прошлого?
Николай Досталь: Да, действие происходит в конце сталинской эпохи, но я бы не стал сравнивать этот фильм со "Штрафбатом" или с картиной о Шаламове, где ГУЛАГ, страдания, кровь, смерть. Трагическое прошлое в новом фильме - фон. Повесть Михаила Кураева меня привлекла героем. Петя - "чудик", блаженный, юродивый, странный. И фильм сосредоточен на жизни этого персонажа. Там есть и смешное, и драматичное, много забавных ситуаций - мне не хотелось бы, чтобы зрители заранее настраивались на мрачное.
РГ: Это правда: картина очень светлая по интонации… Петю в фильме играет дебютант в кино, артист Театра около дома Станиславского Егор Павлов, ему 21 год. Как вы понимаете своего героя, Егор? Встречали таких в жизни?
Егор Павлов: В жизни - пожалуй, нет. Я не думаю, что он, как говорят, умом тронутый - просто очень добрый, наивный, ранимый, его легко обидеть. Что, впрочем, он быстро забывает. Всегда готов помочь, очень открытый. Трогательный персонаж.
Досталь: В нашей жизни, мне кажется, не хватает доброты и милосердия. Таких людей, как Петя, надо записывать в Красную книгу. Если бы их было больше, общество стало бы добрее. Я и раньше обращался к такому типу человека. Тот же Коля в фильме "Облако-рай".
РГ: А еще вы любите русскую "глубинку". Постоянно к ней возвращаетесь, хорошо знаете ее поэтику.
Досталь: Город испещрен соблазнами, фальшивыми поступками и привычками. А там все проще и чище. Там еще осталось что-то настоящее, искреннее.
РГ: У вас есть эпизод, когда к своим избирателям в глубинку приезжает Николай Черкасов. Артист замечательный, но как бы "официальный". И вот он сидит в президиуме, надувает щеки, но увидел в зале Петю - сразу заулыбался, подмигнул, стал человеком.
Досталь: Это было и в жизни: Михаил Кураев все писал с реальных событий. Черкасов приезжал к избирателям в Кандалакшу, где мы и снимали наш фильм. И именно в канун смерти Сталина. И действительно увидел в зале вот такого "чудика". И сразу официоз куда-то улетучился.
РГ: Это понятно: в присутствии внутренне свободного человека вся официальность становится картонной. У Станиславского описан случай, когда в спектакле МХТ он пустил на сцену настоящую деревенскую старуху - она только прошла вдоль задника, и сразу весь картонаж спектакля стал непереносим. Потому что появилась реальность. Петя, по-моему, играет в фильме роль такого камертона.
Досталь: Поэтому такие персонажи мне всегда были интересны.
РГ: Судя по фильмам, вы считаете, что без осмысления прошлого для России нет движения вперед. Какую реакцию вы надеялись вызвать в зале?
Досталь: Фильм сам должен что-то сказать зрителю, а режиссер тут комментировать ничего не может. Мне было интересно сделать картину о том, кого в русской литературе называли "маленький человек". Петя стоит на самой нижней ступеньке социальной лестницы. И рассказ - о том, как живется такому человеку в нашем обществе. И как мы должны ценить присутствие таких людей среди нас. Блаженные, юродивые, "чудики" - их всегда ценили, их даже властители при себе держали. Они встречаются редко, но они нам необходимы.
РГ: Егор, вы картину уже смотрели, конечно, Как вам она?
Павлов: Я фильм четыре раза смотрел, и каждый раз - по-разному. Очень непривычно себя видеть на экране. Сначала было от себя отвратительное впечатление. В третий раз смотрелось лучше: уже не так зацикливаешься на себе, и можно воспринимать картину в целом.
РГ: Вы учились у Юрия Погребничко в Щукинском, а потом попали к нему в театр, где работают ваши родители - актеры Елена Павлова и Юрий Павлов. Каково это - выходить на одну сцену с папой и мамой?
Павлов: Нормально. Как-то не думаешь об этом: на спектакле и времени для этого нет. Мы же за столько лет друг к другу привыкли!
РГ: Николай, вы по натуре человек азартный и напористый, а делаете нежные, тонкие, хрупкие фильмы. Как это у вас выходит? Вы на площадке - диктатор?
Досталь: В кино иначе нельзя. Иначе все развалится, и получится совсем не то кино. Конечно, диктатор - в каких-то рамках. Стараюсь быть корректным, внимательным, никто от меня не слышит нецензурной брани, но съемки надо вести жестко.
РГ: Ваше творчество делится между кинофильмами и многосерийным телекино. Где вам комфортнее?
Досталь: А я многосерийные фильмы снимаю как кино - для меня нет разницы.
РГ: Там же есть ключевая разница в сроках и в бюджете! Разве эти условия не располагают к халтуре?
Досталь: В этом смысле, конечно, в "большом кино" - комфортнее. А насчет халтуры - мне ее, по-моему, удается избежать. Компромиссы бывают, но для зрителей незаметные. О них знаем только мы с оператором и художником.
РГ: Фильм "Штрафбат" вызвал споры. Вы могли бы привести типичный пример реакции публики?
Досталь: Один "штрафник" дал очень точную оценку нашим проколам. Он сказал: вы исказили мелочи, но не соврали в главном. А главное - то, что и "штрафники" тоже внесли свой кирпичик в общее здание нашей победы. Это замечание дорогого стоит.
РГ: У фильма "Облако-рай" через 10 лет появилось продолжение "Коля - перекати поле". Многие считают, что третья часть теперь просто неизбежна.
Досталь: Артисты, участвовавшие в дилогии, хотят продолжения. Лев Иванович Борисов, самый старший из актеров фильма, мне говорит: "Коля, будет продолжение - не затягивай!". С другой стороны, это уже сериал… У меня нет ответа. Хотя я так люблю этих артистов, что не исключаю и такого варианта.
РГ: Как у Дюма: есть "10 лет спустя", пусть будет и "20 лет спустя". А каковы ближайшие планы?
Досталь: Есть два сценария, готовы к запуску. 16-серийный фильм "Раскол" для канала "Россия". XVII век, самый малоизвестный. Царь Алексей Михайлович "Тишайший", протопоп Аввакум, патриарх Никон, раскол русской православной церкви. Теперь все зависит от того, будут ли у канала "Россия" на это деньги - проект дорогой. Второй сценарий - для кино: "Капитан Дикштейн". Это повесть того же петербургского писателя Михаила Кураева, с которым у нас сложилось сотрудничество. Она о Кронштадтском мятеже. Проект тоже дорогой и тоже пока застрял из-за проблем с финансированием.
РГ: Повторю бессмертную фразу: "Не затягивайте!". Вопрос к вашему актеру. Егор, вы уже не впервые сталкиваетесь с материалом советского прошлого: в спектакле "Старый забытый", теперь в фильме "Петя по дороге в царствие небесное". Вам это время интересно?
Павлов: Конечно. Страна-то та же самая! Меняются обстоятельства, но люди - те же. Время войны я больше знаю по книгам, 60-е годы - по фильмам. Телевидение не смотрю. Из фильмов мне нравятся "А зори здесь тихие", картины Шукшина.
РГ: Шукшин тоже любил "чудиков". Кстати, о литературе: Николай, вы почти всегда снимаете по хорошим книгам - Макаров, Рощин, Сологуб, Искандер, Шаламов…
Досталь: Я не импровизатор и не могу снимать просто по идее. Мне нужен разработанный сценарий. А найти сценарий таких высоких кондиций трудно - вот и обращаюсь к литературе.
РГ: Телефильмы "Штрафбат" и "Завещание Ленина" вломились в наш телеэфир как бомба в кучу надушенной кисеи. Как это наше гламурное ТВ вдруг себе изменило?
Досталь: И слава богу. Телевидение вообще забыло свою главную функцию - просвещать. Все на рынок, все на продажу.: экшн, мыло… А мне хотелось рассказать, как было в реальности. Вот и новый проект "Раскол" носит просветительский характер: о XVII веке и трагедии раскола РПЦ никто из наших современников практически не знает. Хотя раскол между старообрядцами и официальной церковью существует до сих пор.
РГ: Егор, вопрос на засыпку: вот вы работаете в Театре около дома Станиславского - скажите, а система Станиславского там еще жива?
Павлов: Конечно. Ее не только изучают в программе, ее нужно знать перед поступлением в театральный. Поэтому я с ней знаком, но у Юрия Николаевича Погребничко своя методика, она впитала в себе и элементы вахтанговской школы.
РГ: Насколько я знаю, ваше главное увлечение - не театр, а музыка.
Павлов: Я окончил музыкальную школу по классу фортепиано, потом сам научился играть на гитаре, играл на ударных в группе. В скором времени надеюсь поступить в музыкальный колледж.
РГ: Так вы кто - актер или музыкант?
Павлов: Приоритет - за музыкой.
РГ: Николай, почему вы не заставили своего Петю в фильме играть на гитаре?!
Досталь: Если бы Петя играл, то только на губной гармошке.
РГ: Это правда, что если бы не гибель вашего отца, когда вы были подростком, то вы не пошли бы работать в кино?
Досталь: Отец был кинорежиссером, но он не хотел, чтобы мы работали в кино. Режиссер - все-таки мистификатор. Люди смотрят на белую тряпку экрана и плачут, и смеются… Я бы тоже не хотел, чтобы мои дети пошли в кино, хотя они, к сожалению, тянутся к этому делу. У мужика должна быть более прикладная профессия! Хотя в слове "мистификация" нет ничего негативного.
РГ: А откуда взялась эта распространенная идея, что кино отражает жизнь?
Досталь: Неправда. Кино не отражает жизнь. Игровое кино создает свою версию окружающего, не более того. Оно показывает, как это окружение видится автору. И это должно как-то перекликаться с ожиданиями зрительного зала.
РГ: А вы пытаетесь угадать эти ожидания?
Досталь: Конечно.
РГ: Сейчас время кризиса. Многие крайне удручены. Каковы задачи кино в такой ситуации?
Досталь: Я смотрел некоторые последние наши картины - "Морфий", например, или "Все умрут, а я останусь" - это деструктивное кино! Не надо убаюкивать, но и бить по голове тоже не надо. Надо быть искренним и говорить правду.