В Москве открылся Фестиваль Израильского кино. Фильмом-открытием стала картина "Вальс с Баширом" - номинант на "Оскар 2008", обладатель премий "Золотой глобус" и "Сезар" за лучший иностранный фильм 2009 года, копродукция Израиля, Германии и Франции. Эта документальная анимация об участии Израиля в гражданской войне в Ливане выходит в российский прокат 18 июня. А представить фильм специально на открытие фестиваля приехал его художник Дэвид Полонски.
Режиссер "Вальса с Баширом" Ари Фольман служил в составе израильской армии, вошедшей в Ливан в 1982 году, в то время, когда в стране шла гражданская война. Фильм для Ари - путешествие по волнам памяти, в попытке разобраться, что же произошло на той войне с ним и еще с сотнями таких же парней, как он.
На премьере фильма в Москве художник Дэвид Полонски заявил, что они с Ари не пытались разобраться в истории конфликта, сделать политический манифест или хронологический экскурс в события первой ливанской войны. Они старались понять, какие злые шутки играет с людьми память, что солдаты помнят о той войне, и таким образом показать лицо войны.
В фильме даны четкие географические и временные координаты. Место действия обозначено. Это Ливан, Бейрут, начало восьмидесятых. Но те истории, которые всплывают в памяти героев и в клиповой стилистике отражаются при помощи анимации на экране, - могли произойти на любой войне и в любое время.
Отправной точкой для путешествия по волнам памяти служит встреча Ари в баре со своим сослуживцем. Тот рассказывает Ари, что со времен боевых действий в Ливане его мучает один и тот же сон: за ним гонится разъяренная свора собак. Ари понимает, что у него о войне тоже осталось навязчивое воспоминание: словно он обнаженный выходит из моря, одевается, вооружается и идет на войну. Рядом с ним в этом воспоминании-сне есть и его боевые товарищи. Конкретные же события, боевые столкновения память словно заблокировала для доступа сознания. Ари решает сделать серию интервью с друзьями солдатами, чтобы понять, с какими эпизодами связана ливанская война в их судьбе.
Под динамичную музыку Макса Рихтера кружится вальс воспоминаний. Один сослуживец рассказывает Ари о первом дне войны. На экране - солдаты в танке едут к месту дислокации по цветущим ливанским садам и от страха палят из автоматов во все стороны. Путешествие их длится от рассвета до заката, и они не знают и никогда не узнают, кто прятался в этих садах, кого они вместе с фруктами положили на землю. "Молись и стреляй", - таков главный принцип войны для героя первой истории.
Другой рассказывает Ари, как он попал с товарищами в засаду. Но этот солдат быстро бегал зигзагами и хорошо плавал. Ему удалось добежать под обстрелом до моря и доплыть до израильской базы, где он встретил своих товарищей, тех, что бросили его под огнем и укатили с места засады на танке.
Третий помнит, как в страхе танцевал на ливанской улице, простреливаемой снайперами, и в такт своим нервным движениям бездумно стрелял из автомата по крышам. А в это время жители города с балконов наблюдали за его танцем, словно в оцепенении смотрели увлекательное кино
Четвертый вспоминает, как он сидел в оцеплении лагеря палестинских беженцев. Солдаты тогда запускали сигнальные ракеты, чтобы видеть, что происходит в лагере ночью. И в эту ночь им довелось увидеть, как на их глазах христианские фанатики фалангисты перерезали мусульман. Когда на утро израильские солдаты вошли в лагеря, гора трупов доходила им до груди.
Каждое воспоминание рассказчиков - это отдельный клип, но вместе они показывают, какой солдаты видели ту войну, как они убивали, не помня себя от страха. Показывают войну бессмысленную и беспощадную, ибо другой война и не бывает.
"Вальс с Баширом" в этом смысле не откровение. Ари Фольман снимал свои интервью с солдатами на видео, осталась у него и съемка тех событий в Ливане. Почему же было не сделать из этого материала документальный фильм? Потому, что такой хроники, равно как и локальных войн, в современном мире много, и к ним у массового зрителя уже давно выработался иммунитет. Заманить летом народ на документальное кино о войне - задача практически невыполнимая. С другой стороны, и мультипликация в художественном кино, как средство показать самые страшные события в жизни героев, не новинка. Стоит вспомнить, к примеру, "Убить Билла" Квентина Тарантино. Но там кровь и смерть не страшные, выдуманные. Скрестив же два эти приема, Ари Фольман достигает неожиданного эффекта. В конце картины реальность, страх, слезы и кровь прорываются сквозь рисованную оболочку. Мультфильм сменяется документальной хроникой, а трупы на улицах лагерей беженцев обретают физическую форму. Так зритель понимает, какой смертельный вальс война сплясала не только в памяти солдат, но и в жизни миллионов людей.
Накануне российской премьеры "Вальса с Баширом" художник фильма Дэвид Полонски ответил на несколько вопросов "РГ".
Российская газета: Почему был выбран жанр анимации, а не документального кино?
Дэвид Полонски: Ари Фольман изначально хотел именно анимацию. "Вальс с Баширом" - это не политический манифест и не историческая хроника войны. Анимация - тот жанр, который позволяет показать воспоминания о войне, в которых до конца не ясно, где реальность, а где отражение подсознания солдат.
РГ: Насколько было сложно скрестить анимацию с документалистикой?
Полонски: Технологически картина не отличается от любого другого мультипликационного фильма. Работа мультипликаторов шла следом за рассказами участников военных событий и не изменяла их ни в чем. Ари Фольман снял документальный фильм, состоящий из интервью, документальной хроники, но в конце концов этот фильм остался лишь как звуковая дорожка к мультипликационному ряду.
РГ: Вы были на месте тех событий?
Полонски: В Бейрут я не мог поехать, будучи израильтянином, но изучил местность по фотографиям и кадрам видео.
РГ: Рисовать войну было сложно?
Полонски: Интересно. Сложной эта задача стала, когда мы достигли середины нашей работы 2006 году. Тогда картинки, которые мы рисовали, стали появляться на экранах телевизоров. Началась так называемая вторая ливанская война. Снова - то же сумасшествие, та же глупость. История повторялась в виде фарса. Оказалось, что люди не сделали никаких выводов из событий восьмидесятых годов в Ливане.
РГ: В Каннах после просмотра "Вальса с Баширом" говорили о том, что картина шокирует.
Полонски: Может быть, окончание фильма дает такой эффект, переход из анимации к видео хронике. Довольно страшные кадры.
РГ: Для современного Израиля эта картина какое имеет значение?
Полонски: Я не возьмусь говорить за весь Израиль, но картина была принята в стране положительно. Быть может потому, что ранее она получила международное признание. Если бы не было европейских наград, думаю, отношение к картине было бы более настороженное. Израильтяне любят гордиться такими фильмами. Особое впечатление картина произвела на ветеранов разных израильских войн. Они мне говорили, что "Вальс с Баширом" позволил им подключиться к собственным воспоминаниям. Они начинали обсуждать друг с другом войну, о которой молчали и двадцать, и тридцать лет, заполняли собственную черную дыру памяти.
РГ: Что вы для себя поняли про войну, про взаимоотношения в регионе, работая над фильмом?
Полонски: Эта работа позволила мне побеседовать с людьми из арабских стран, которых я встречал во Франции, в США после показа фильма. Мне довелось говорить с ними на нейтральной территории. Я до определенной степени смог освободиться и посмотреть на те конфликты, которые происходят в регионе, со стороны. Некоторым ливанцам, которые видели фильм, он очень понравился. Этот клочок земли, на котором находятся Израиль, Ливан и еще многие страны и стороны конфликта, объединяет море, климат…
РГ: Да и люди очень похожи. Вы не согласны, что так эмоционально относиться друг к другу могу только очень близкие, похожие люди?
Полонски: И люди похожи намного больше, нежели они хотят признавать. Моя личная история говорит о том, что люди вообще очень похожи. Но похожи по-разному. Я семит. Я похож на арабов в этом смысле. С другой стороны, я родился и жил до восьми лет в Киеве. И мои родители уехали из Киева потому, что им там неудобно стало жить. Если есть какой-то вывод из работы над фильмом, из моей личной истории, то он таков - люди разных стран и народов вообще очень похожи. Они любят и ненавидят друг друга одинаково.