К названию прошедшей в Москве Всероссийской конференции, на которой практики-специалисты анализировали результаты первого года действия федерального закона "Об опеке и попечительстве", можно было бы добавить "Посвящается Глебу Агееву" - так часто звучало здесь имя самого, пожалуй, знаменитого сегодня в России малыша.
Хотели как лучше
По мнению выступавших, такие ситуации, как с Глебом, возникают из-за отсутствия у нас современной системы профессионального устройства детей-сирот в семью. И, как показала дискуссия, новый закон об опеке проблемы этой не решил. Зато некоторые другие - добавил.
Год назад более всего надежд на готовящийся закон связывалось с патронатом. Эта форма семейного воспитания детей-сирот начала использоваться в России лет 13 назад. И небезуспешно. К 2008 году она применялась уже в 46 субъектах РФ, которые для этого приняли свои, региональные законы. Сделать это было необходимо, поскольку в федеральном законодательстве патронат нигде даже не упоминался, и устроить сироту в семью на законных основаниях можно было либо через усыновление, либо под опеку.
Передавая ребенка опекунам, государство передает им и весь груз забот и ответственности за него. И, по сути, ограничивает свое дальнейшее участие в судьбе сироты, переставшим быть воспитанником казенного учреждения, выплатой опекунских пособий. При патронатном устройстве ребенок не утрачивает статус воспитанника: по договору, который заключается с патронатными воспитателями, ответственность за его дальнейшую жизнь поделена между принявшей его семьей и государством. А профессиональная служба сопровождения - команда педагогов, психологов, соцработников - на протяжении всех лет оказывает такой семье помощь в любой сложной или просто нестандартной ситуации. Кроме того, сильная сторона патроната и в том, что патронатные родители проходят отбор и обязательную подготовку. Причем не чиновниками из органов опеки и попечительства, - которые этим и заниматься-то не будут уже хотя бы в силу того, что на одного инспектора приходится не одна тысяча детей, а все теми же профессионалами. Ни при какой другой форме семейного устройства нельзя потребовать от кандидатов в усыновители или опекуны пройти обучение, можно только порекомендовать им это. Поэтому при патронате минимизируется число возвратов ребенка из семьи обратно в учреждение.
А только в 2007 году, по данным Минобрнауки России, таких возвратов было 6136. 6136 убивающих "ты нам не нужен". 6136 жизненных драм. И это - по меньшей мере. Потому, что жертвами несовместимости, непосильности взятого на себя часто оказываются и сами усыновители, опекуны, приемные родители.
Получилось как всегда
Потому так ждали, что новый закон об опеке сделает систему патронатного воспитания сирот окончательно легитимной, - на федеральном уровне.
В опубликованном в нашей газете ФЗ №48 "Об опеке и попечительстве" ("РГ" № 94 от 30.04.2008 г.) "патронатная семья" упомянута в двух его статьях. Но - именно "упомянута" и в таком контексте, который, как утверждали адепты патроната в России, выхолащивает в нем главное, суть: разделение ответственности за ребенка между государством и прошедшими специальное обучение патронатными родителями на основе договора. Закон приравнивает патронат к обычной опеке в приемной семье. Это, говорили практики, в конечном итоге, разрушит то, что уже создано и создается в российских регионах. Выступления участников конференции подтвердили, что опасения эти сбываются.
"Городского закона о патронате у нас нет и теперь уже не будет, - рассказывала о ситуации в Санкт-Петербурге Юлия Ивашкина, председатель совета фонда "Корчаковский центр". - Подготовкой приемных родителей занимаются некоторые НКО. Органы опеки к этому отношения не имеют и иметь не хотят".
Слова главного специалиста отдела опеки и попечительства Управления Алтайского края по образованию и делам молодежи Юлии Бубенчиковой, представляющей исполнительную власть, звучали также невесело, несмотря на то, что в прошлом году число сирот, переданных на семейное воспитание, впервые оказалось больше, чем новых ребят, оставшихся без родительского попечения. К патронату они примеривались с 2003 года. Не все сразу получалось. Но когда в 2007-м изменили краевой закон о патронате - он стал более "классическим": ребенок передавался в семью, оставаясь по статусу воспитанником детского дома, - дело пошло на лад. Сегодня в крае 80 патронатных семей, с которыми договор был заключен до 1 сентября 2008 г. и, значит, как это оговаривается в федеральном законе "Об опеке и попечительстве", продолжает действовать. А вот будут ли создаваться новые, Юлия Алексеевна уже не уверена: "Только-только стали активно развивать эту форму, опыта набираться, создали школы для патронатных воспитателей и… Все теперь позакрывали".
Вспоминали участники дискуссии и коллег из Пермского края: классно работали по патронату! На всю Россию гремели. Сегодня все рушится. Система патронатного воспитания сворачивается. Распадаются единые профессиональные службы, занимавшиеся устройством детей на семейное воспитание комплексно - от изучения индивидуальности конкретного ребенка до подбора наилучшей для него замещающей семьи и подготовки приемных родителей. Кадры специалистов разбегаются, замечательные многолетние наработки утрачиваются. Пермяки даже на эту конференцию не приехали.
Почувствуйте разницу
- Какой должна быть система опеки, чтобы снизить риск ошибки и уж тем более, чтобы не случались истории, как с Глебом Агеевым? - спросила Марию Терновскую, директора московского детдома № 19, с которого начинался патронат в современной России.
- Нашу профессиональную службу надо иметь… Шучу, конечно, - усмехнулась Мария Феликсовна. - На самом деле, в истории Агеевых все, что можно сделать, мягко говоря, неверно, было сделано неверно. Начиная с того, что, когда супруги в органе опеки получали заключение о том, что могут быть усыновителями, не было проведено глубокого обследования семьи. Материальное положение хорошее, справки все принесли, в том числе из псих- и наркодиспансеров? - Вот и хорошо! Органы опеки не учли, что сама мама Агеева травмирована смертью собственного ребенка. И дали положительное заключение, которое в этой ситуации не имели права давать. Для начала надо было помочь женщине справиться с депрессивным состоянием. По крайней мере, помочь ей адекватно оценить свою готовность - вернее, неготовность еще стать мамой приемному сыну. Дальше - больше. Супруги прописаны в Москве, в районе Гольяново. Это - один административный округ, орган опеки которого выдал им то самое заключение и на том и закончил всю свою ответственность за дальнейшую судьбу и их самих, и мальчика. Затем Агеевы, в соответствии с законом, пришли с заключением в региональный банк данных по сиротам, клерки которого предъявили им фотографии детей с краткими информационными анкетками. Приглянулся симпатяга Глеб. Мальчика они брали в другом административном округе Москвы, и, соответственно, уже совсем другие чиновники работали с ними, вернее, с предъявленной усыновителями бумагой с печатью - заключением коллег из Гольяново. После чего Агеевы выехали на жительство в Подмосковье, - это даже другой субъект Федерации! Здешний орган опеки, разумеется, не был знаком ни с семьей, ни с ребенком по имени Глеб. То есть были задействованы три органа опеки, три структуры, никак не связанные друг с другом. В результате получилось - за эту семью никто не был в ответе. Получилось то, что получалось и раньше. И в этом смысле новый закон ничего не поменял. То есть история Глеба Агеева будет повторяться.
Что касается патроната, раньше мы работали на основе регионального закона. В соответствие с ним заключался договор нашего центра с органом опеки, по которому он передавал нам часть своих функций. У нас один только их перечень занимал две страницы убористого текста. Нынешний федеральный закон кардинально сократил число функций, которые орган опеки вправе нам поручить. Сегодня они умещаются в одном абзаце, набранном крупным шрифтом. Поэтому, как раньше, мы можем работать только с ранее созданными патронатными семьями. А на развитие нашей системы работать, как прежде, уже не имеем права. 13 лет двигались вперед, а теперь…
В детском доме № 19 числятся 150 воспитанников, но живут здесь на сегодняшний день только 30 из них. Остальные 120 ребятишек - в патронатных семьях. При детском доме создана профессиональная служба - команда разнопрофильных специалистов. Коротко об их функциях. Отсекание уже на первоначальном этапе людей корыстных, педофилов и просто неспособных дать ребенку любовь и заботу. Изучение в период обучения - это несколько недель плотного общения, как формального, так и неформального - личностных особенностей патронатных родителей. Работа психологов с их близким окружением (составляется так называемая социальная карта: поняли, что без этого никак). Последующая работа - сопровождение, оказание семье профессиональной поддержки. О серьезной подготовке воспитанников детдома к жизни в семье не буду даже говорить, это, что называется, "по умолчанию".
Почувствуйте разницу!
Мнение
Джоанна Роджерс, директор Российской программы международной благотворительной организации "EveryChild" ("Каждый ребенок") считает, что в российской сфере призрения сирот, работы с семьями есть очень много интересного, что не худо было бы перенимать и другим странам, в том числе и ее родной Англии. И наша законодательная база, на ее взгляд, вовсе не так плоха, как это могло показаться по выступлениям участников конференции. Плохо же то, что нет практической, скоординированной, устоявшейся системы. Как следствие - когда в одном регионе успешно работает тот же, к примеру, патронат, в соседнем субъекте Федерации эту форму семейного воспитания сирот не знают, не понимают и не желают понимать: обойдемся, дескать, и без этой дополнительной головной боли. И нет никаких бюджетных стимулов поступать иначе. И нет привычки считать деньги: что для местной казны будет накладнее - поместить ребенка в детский дом, передать его под опеку или на патронат или потратиться на работу с неблагополучной семьей, чтобы жизнь ее нормализовалась и его не нужно было у нее отбирать? Плохо и то, что нет единых федеральных стандартов обеспечения опеки и попечительства детей - того обязательного минимума социальных услуг, которые гарантировано получает ребенок от государства, чтобы быть защищенным и иметь наилучший шанс вырасти образованным, здоровым, счастливым. В каком бы регионе он не проживал. Не менее важно иметь и единые стандарты профессиональной подготовленности специалистов, работающих в сфере семейного устройства и сопровождения.