Ситуация вокруг Байкальского ЦБК остается напряженной: активисты-экологи продолжают настаивать на том, что возобновление работы комбината наносит непоправимый вред озеру Байкал.
Однако и среди самих экологов с этими утверждениями не все согласны. Между тем вопрос о сохранении Байкала, который является не просто национальным достоянием, но и одним из уникальных памятников природы на всей планете, требует полной определенности. О том, что происходит на берегах знаменитого озера, рассказал заместитель председателя правительства Иркутской области, министр экономического развития Иркутской области Владимир Пашков.
Российская газета: Владимир Игоревич, судя по многочисленным акциям в защиту Байкала и выступлениям в СМИ, многие убеждены в том, что Байкальский ЦБК наносит непоправимый вред уникальному озеру. Тем не менее принято решение о возобновлении работы предприятия. Федеральные и региональные власти уже не считают целлюлозно-бумажный комбинат вредным производством?
Владимир Пашков: Вокруг Байкальского ЦБК создано огромное количество мифов, он стал неким жупелом для экологов. Но если мы действительно хотим сохранить уникальную экосистему Байкала, оперировать нужно фактами, а не эмоциями.
Я утверждаю, что Байкальский ЦБК по сравнению с другими предприятиями, выпускающими целлюлозу, имеет самую эффективную систему очистки стоков в мире. И что несоизмеримо выше вред, наносимый озеру свалками мусора и хозбытовыми стоками населенных пунктов, расположенных в зоне Байкала. Именно они несут гораздо больше опасностей для его экосистемы.
1 августа прошлого года, когда Владимир Путин приезжал в Байкальск, был там и директор Лимноголического института СО РАН академик Михаил Александрович Грачев. Это главный в мире специалист по Байкалу, притом всегда имеющий свое мнение и никогда не поступающийся принципами. Он в присутствии главы правительства заявил: каких-либо изменений в экосистеме Байкала в районе функционирования Байкальского ЦБК, а тем более необратимых последствий от деятельности предприятия не наблюдается. И он же сказал, что гораздо больший вред экосистеме Байкала наносят продукты жизнедеятельности человека в поселениях вокруг озера.
РГ: Так что же - выселить всех?
Пашков: Это было бы, согласитесь, по меньшей мере странно. Но если доводить ситуацию до абсурда, то, по логике многих экологов, сказав "а", надо сказать и "б". То есть надо там ликвидировать все населенные пункты. Но это, естественно, невозможно.
Каждый год Сибирское отделение РАН издает специальный государственный доклад о состоянии Байкала. Согласно ему, наиболее серьезную проблему для Байкала представляют очистные сооружения городов и поселков, расположенных по берегу озера, вернее, их отсутствие, и свалки бытовых отходов. С притоками рек в озеро попадают стоки промышленных предприятий и химвещества от сельхоздеятельности. Особенно - промышленные сбросы в реку Селенгу, которая впадает Байкал. О них экологи на митингах не говорят. Хотя тот же академик Грачев неоднократно подчеркивал: то, что несет Селенга, потенциально опаснее для Байкала, чем БЦБК.
На побережье Байкала не так много населенных пунктов. Давайте сравним наиболее крупные из них: Северобайкальск и Байкальск. Какую экологическую нагрузку они оказывают на озеро? В городе Северобайкальске, например, вообще нет никаких очистных сооружений. И, по данным доклада СО РАН за 2008 год, объемы отходов БЦБК составили всего 8 процентов от объемов сбросов Северобайкальска. Но при этом отходы ЦБК очищаются и утилизируются на 96%, а отходы Северобайкальска - почти никак, а точнее, менее 2%. Надо ли объяснять, куда стекают оставшиеся 98%?
А есть еще промышленные выбросы в атмосферу. Так вот, выбросы БЦБК в десятки раз меньше выбросов Северобайкальска и в сотни раз - выбросов Ангарска, который расположен всего в 120 километрах от Байкала. В цифрах доклада валовый выброс загрязняющих веществ от промцентров, расположенных в Байкальской природной территории, в 2008 году составил: Ангарск - 221 тонна, Северобайкальск - 28,4 тонны, ТЭЦ Улан-Удэ - 21,3 тонна, БЦБК - 4,8 тонны. Недалеко и Иркутск, и Шелехов, и Усолье - промышленные центры, где попадаются и ртутные производства, и ядерные. При этом роза ветров такова, что все выбросы несет в сторону Байкала.
Не помню, кто из ученых сказал: если масштабировать экологические проблемы Байкала до размеров яблока, то "взнос" в них Байкальского ЦБК будет сопоставим с уколом иголкой. Наибольший вклад в загрязнение Байкала вносят проживание человека в непосредственной близости от озера и предприятия, находящиеся, кстати, не только в Иркутской области, но и по берегам реки Селенги.
Поэтому честнее и ответственнее говорить не о проблемах БЦБК, а об экологии Байкала в целом, комплексно, системно. Я уважительно отношусь любому мнению, в том числе к мнению тех, кто оппонирует нам в вопросе о БЦБК. Но для многих из оппонентов комбинат стал неким фетишем, идеей фикс. Они не обращают внимания на разумные доводы, выдергивая из контекста проблемы отдельные факты.
РГ: А в каком состоянии сейчас очистные сооружения БЦБК, ведь целый год предприятие не работало?
Пашков: По информации, которой я располагаю от директора завода, сейчас очистные сооружения запущены, они тестируются в замкнутом водообороте - то есть вода не сбрасывается в Байкал, а очищается с помощью специальных технологий и вновь поступает в оборот. Но комбинат готов к тому, чтобы запустить их в рабочем режиме.
Вообще, по мнению специалистов, техническое состояние, в котором находится Байкальский ЦБК, пожалуй, одно из лучших в России среди аналогичных производств. Может, из-за того что в советские времена комбинат строился под "оборонку", к нему было особое отношение.
Конечно, все-таки предприятие проработало больше 40 лет и износ оборудования достаточно высок. Но очистные сооружения, которые были построены одновременно с комбинатом, постоянно модернизировались. И я утверждаю, что они были и остаются самыми совершенными из всех, существующих в отрасли. Это легко подтвердить: экологический мониторинг ведется в круглосуточном режиме. Он осуществлялся даже тогда, когда предприятие простаивало, и не только службами БЦБК, но и соответствующими федеральными надзорными органами.
Вплоть до остановки предприятия стоки, которые комбинат сбрасывал в Байкал, соответствовали всем требованиям и нормам российского законодательства. Достаточно сказать, что воду из трубы, которая выливалась в Байкал, можно было пить. В том месте, где происходил сброс, даже находится зона отдыха.
Другое дело, озеро Байкал уникально и потому, что вода в нем по чистоте близка к дистиллированной. То есть очистить сточную воду до уровня байкальской невозможно в принципе.
РГ: А есть ли гарантии от того, что в угоду финансовым интересам частных собственников переход на замкнутый цикл так и не будет осуществлен?
Пашков: 49% акций БЦБК - в собственности государства. Вот и гарантия. Но даже вне зависимости от того, имеет государство пакет в ЦБК или нет, мы можем регулировать процесс на уровне законодательства.
РГ: Насколько сильно, помимо налогов, регион зависит от ЦБК?
Пашков: Не регион, а город. Это проблема многих, если не всех моногородов, проектировавшихся в советское время. Инфраструктура города неразрывно связывалась с инфраструктурой предприятия - электроэнергия, водоснабжение, теплоснабжение и т.д., но эта схема эффективна только при работающем предприятии. При остановке же предприятия содержание муниципальной инфраструктуры становилось убийственным для экономики города. К слову, собственники БЦБК и бюджет продолжают финансировать ТЭЦ, которая дает тепло и горячую воду городу - а это затраты около 35 млн рублей в месяц. То же самое - по очистным сооружениям. Те хозбытовые стоки, которые из города должны были сбрасываться в Байкал, сначала сбрасывались на ЦБК и там очищались до приемлемого уровня.
Когда решили, что БЦБК должен перейти на замкнутый водооборот, сброс хозяйственно-бытовых стоков, соответственно, нужно было отделять. И для нужд города понадобились отдельные канализационно-очистные сооружения (КОС). Государство, потратив несколько сот миллионов рублей, их построило, и в прошлом году они были запущены почти на полную мощность.
Но сегодня, когда ЦБК вновь готовятся запускать, опять встает вопрос о том, чтобы перенаправить городские стоки, которые идут в КОСы, на очистные ЦБК. Грубо говоря, те бактерии, которые перерабатывают стоки комбината, более активно работают, если их "подкармливают" из бытовой канализации. И получается, что для экологии выгоднее, чтобы комбинат работал и городские стоки шли через его очистные сооружения.
РГ: То есть озеро от запуска БЦБК не пострадает так сильно, как утверждают некоторые?
Пашков: В целом ущерб Байкалу будет наноситься меньший, так как очистные сооружения БЦБК могут быть более эффективны. Тем не менее и КОСы - серьезный потенциал. К тому времени, когда комбинат перейдет на замкнутый водооборот, город будет готов самостоятельно очищать свои стоки. И, кроме того, будет иметь серьезный резерв для расширения инфраструктуры.
РГ: Сторонники окончательного закрытия БЦБК утверждают, что возобновление его работы ставит крест на развитии альтернативной экономики в регионе, на решении проблемы моногородов...
Пашков: Давайте скажем прямо: свет клином на ЦБК на самом деле не сошелся. И для нас, власти, идея заключается в том, что, конечно, было бы хорошо, чтобы ЦБК не было. И рано или поздно можно было бы его закрыть. Но в существующей ситуации надо действовать методом замещения. Нужно время. Время на создание замещающих производств, время на создание замещающей экономической, рекреационной и социальной инфраструктуры. На формирование, в конце концов, нового мировоззрения у горожан, если хотите - жизненной философии. Мы как власть должны, максимально синхронизируя, запускать различные проекты, позволяющие последовательно и параллельно решать весь комплекс задач для вывода данной территории из кризисной ситуации.
Сегодня мы ведем эту работу по нескольким направлениям.
Первое - программа по моногородам. Мы предполагаем серьезно улучшить инфраструктуру, создать условия для привлечения инвестиций, развития бизнеса, в первую очередь рекреационного, туристического. Сейчас разрабатывается новый генплан Байкальска, на его реализацию заложено 16,9 млрд рублей. Вторая программа - создание особой экологической зоны. Постановление правительства о ее создании есть, но мы хотим переместить ее центр именно в Байкальск. Это позволит создать новые рабочие места, решить комплекс социальных проблем. Мы ставим перед собой задачу к 2014 году поднять долю собственных доходов Байкальска за счет малого бизнеса с 18% до 83%. Создать 3994 постоянных рабочих места и 1835 - сезонных, снизить безработицу до 3%.
Так что закрытие ЦБК только подтолкнуло и ускорило процесс по развитию особой экономической зоны, а работа эта началась задолго до остановки предприятия.
РГ: Эта концепция исходит из того, что количество туристов на Байкале радикально увеличится. А на чем основана такая уверенность?
Пашков: На том простом факте, что турпоток на Байкале уже существует, растет с каждым годом. Если поддержать все, что на Байкале сейчас развивается, не мешать, а еще лучше - помочь, то все сработает.
Вот по нашему приглашению приезжала консалтинговая фирма из Канады, занимающаяся горнолыжными курортами. Ее президент, когда мы поднялись на вертолете на самую высокую точку и обсуждали возможности развития горнолыжного туризма, сказал: такого я нигде не видел - чтобы ты спускался с горы на лыжах и "въезжал" прямо в озеро. Канадцы оценили наши склоны очень высоко: перепад высот, снежный покров и так далее. Там вообще условия соответствуют необходимым для создания курорта мирового уровня.
Правительство Иркутской области довольно много сделало для развития туризма в регионе: налоговые преференции, через службу занятости ведем переподготовку кадров для туризма и гостиничного бизнеса, занимаемся продвижением Байкальска с точки зрения туризма, ведем переговоры с европейскими компаниями об организации прямых авиарейсов в Иркутск.
Главное, чем должна заняться власть, - землей, теплом, водой, очистными сооружениями, мусором, электроэнергией, дорогами и прочим. А все остальное люди сделают сами. Тот самый мелкий и средний бизнес: и гостиницы, и кафе, и рестораны, боулинг какой-нибудь, инфраструктуру развлечений и оздоровления.
РГ: А смогут ли заменить доходы от туризма поступления в бюджет от БЦБК?
Пашков: Думаю, что да. В мировой практике есть масса примеров успешного решения таких проблем.
РГ: О каких сроках такого замещения можно говорить?
Пашков: Думаю, 4-5 лет.
РГ: А возможна ли разработка такой экологической и социальной программы, которая в комплексе решила бы все проблемы Байкала?
Пашков: Создание такой программы не только возможно, но и необходимо. Это должна быть масштабная межрегиональная программа, которая будет учитывать весь спектр проблем территории. Ведь на Байкале непосредственно завязано несколько огромных регионов страны и несколько десятков - опосредованно. И только решая весь спектр проблем - и экологических, и социальных, и экономических - комплексно, удастся сохранить Байкал для будущих поколений.
Например, Канада занимает первое место в мире по производству газетной бумаги, второе место по производству целлюлозы и древесной массы, третье - по производству пиломатериалов. Что не мешает этой стране являться, по оценке ООН, самым экологически чистым государством в мире. Проблемы возникали, однако власти находили способы их решения. Так, правительства Канады и США совместными усилиями добились того, что 18 ЦБК, расположенных в районе Великих озер, снизили выбросы с 600 тонн в день в 1967 году до 100 тонн в день к 1995 году.
Самая чистая вода в мире, как считают в Комитете по водным ресурсам при ООН, - в Финляндии. 80% воды, имеющейся в распоряжении нашего соседа, классифицируется как исключительно чистая. Ни один из финских водоемов не признан зоной экологического бедствия. Между тем Страна тысячи озер входит в шестерку мировых производителей бумаги, картона и целлюлозы.
Соблюдение предприятиями экологического законодательства и использование передовых "зеленых" технологий позволяет им мирно уживаться с памятниками природы. Так, норвежское предприятие Sodra Cell Folla располагается на берегу знаменитого Тронхеймского фьорда, третьего в стране по протяженности. Американская Verso Paper Mill с 1907 года работает в непосредственной близости от реки Миссисипи. Шведская Braviken с 1986 года функционирует на берегу залива Балтийского моря, в честь которого и получила свое название.