Поделиться
Почему 90 процентов экономических вузов не смогут соответствовать новым требованиям Минобрнауки, сколько стоит хороший лектор и как выжить малым предприятиям при вузах - об этом "РГ" рассказывает ректор ВШЭ- ГУ Ярослав Кузьминов
Российская газета: Сейчас идет работа над новым, единым законом об образовании, который объединит и модернизирует существующие законы "Об образовании" и "О высшем и послевузовском профобразовании". Какие проблемы уже невозможно решить, пользуясь действующим законом об образовании?
Ярослав Кузьминов: Главное - мы должны навести порядок с самим законодательством об образовании, устранить ситуацию неясности или недейственности норм, которая сегодня имеет место. Закон 92 года заложил такие нормы, как свобода выбора образовательной программы учащимися, свобода образовательной деятельности - учебные заведения получили право самостоятельно определять чему они учат и сколько это стоит для потребителей. К сожалению, все эти нормы с каждым годом все больше и больше выхолащивались, правовое поле становилось все менее свободным. И происходило это на фоне формирования глобального и все более свободного образовательного рынка в окружающем нас мире.
Провозглашенное в 1992 году равенство прав образовательных учреждений всех форм собственности не работает. Надеюсь, что новый закон сформулирует такие нормы, которые невозможно будет обойти, и лучшие негосударственные вузы наконец получат доступ к бюджетному финансированию.
Надо навести порядок с типологией вузов. После "борьбы за название" 90-х годов 70% вузов формально являются университетами. При этом большинство этих "университетов" не только не является "ведущими научно-образовательными центрами" но вообще не ведет серьезных исследований. Чтобы абитуриенты не путались, нужно однозначное толкование - что такое университет, что такое институт, колледж. Новый закон должен обеспечить прозрачность вузов и школ для потребителей. Сейчас меньше 40% вузов выполняют даже базовые требования в этом отношении, не говоря уже о предоставлении финансовой и кадровой информации, полного набора образовательных программ и учебных планов. А ведь такой пакет информации - обязательное условие работы на рынке для университетов и школ развитых стран.
РГ: В каком состоянии сегодня находится экономическое образование в России?
Кузьминов: В печальном. Мы выпускаем в год больше 300 тысяч экономистов и менеджеров, но из них базовыми профессиональными компетенциями владеет (подчеркиваю: владеет, а не слышало что-то) меньше 10%. Это касается не только знания теории, статистики и эконометрики. Такой востребованный предмет, как корпоративные финансы, на современном уровне преподается в лучшем случае в 50 вузах из 450, которые готовят экономистов.
Общество фактически занимается самообманом. Основная часть выпускников с дипломом экономиста не умеет анализировать информацию (точнее, владеет только самыми стандартными приемами), прогнозировать поведение игроков на рынке. Ниша, которую такие "экономисты" в конце концов займут - это ниша низкооплачиваемых офисных работников. Решения будут принимать другие люди. Аналитиками будут работать другие люди. В основном - окончившие ведущие зарубежные университеты и бизнес-школы.
Положение вскоре начнет меняться. Четырнадцать ведущих экономических и классических университетов - считайте, практически все, кто дает сегодня добротное экономическое образование - совместно разработали новый стандарт подготовки экономистов и менеджеров. Он полностью соответствует мировой практике. Стандарт утвержден Минобрнауки, его исполнение будет строго контролироваться. Так что многочисленные вузы, зарабатывающие сегодня на плохих экономистах, вынуждены будут или закрыть соответствующие факультеты, или резко обновить кадровый состав, нанять настоящих специалистов.
РГ: Много говорят о том, чтобы усилить научную составляющую вузов. Но по данным Высшей школы Экономики, только 30% вузов ведут исследовательскую работу в вузах. Что можно создать на пустом месте и как?
Кузьминов: Наука, особенно прикладная, во всем мире сосредоточена в первую очередь на предприятиях, способных обеспечить капитализацию ее результатов. В России - не исключение - около 60% НИР и НИОКР это предпринимательский сектор. В США 72%. Вот если мы говорим о фундаментальных, поисковых исследованиях, то здесь ситуация другая. В мире это - дело университетов, а в России они в основном сосредоточены в РАН и в отраслевых НИИ. На долю вузов приходится меньше 10% средств - около 7 млрд.руб. в 2009 г. Если вы сопоставите это с бюджетным финансированием высшего образования - больше 300 млрд. руб. - будет ясно, что мы недофинансируем науку в вузах даже не в разы, а на порядок.
Чтобы "завести" маховик инноваций, надо не только создавать налоговые стимулы для освоения новых технологий и продуктов - надо выращивать новую интеллигенцию. Выпускник вуза, в котором отсутствуют научные школы, отсутствуют исследования, - это не интеллектуал, это в лучшем случае квалифицированный исполнитель. Он не может, не умеет быть субъектом создания нового, его надо подгонять, заставлять сверху.
Но экономика, которую для освоения нового надо подгонять политическими и административными методами, даже налоговыми - это обреченная экономика. Она не выживет в 21 веке. Развалится сама и похоронит выстроенное на ней государство.
В "нормальной" инновационной экономике основным двигателем обновления выступает не президент, не министр, даже не венчурный капиталист. Основной двигатель - это масса работающих людей с настоящим высшим образованием. Этот креативный класс - который живет и ежедневно реализуется в создании нового - в развитых странах составляет уже 20-30% работников. Предприниматели фирм нового типа только направляют этот поток инноваций снизу, выбирают лучшие результаты.
Чем университет отличается от техникума? В университете преподают ученые. На глазах у студента создается новое знание, критикуется, проверяется. Университет производит инноваторов. Поэтому ключевая задача нашей модернизации - это возрождение университетов.
РГ: Ученые РАН сильно озабочены перспективой, что исследовательские вузы заберут у них и деньги, и сильных ученых...
Кузьминов: Речь не идет о каком-то "переносе" науки из РАН в вузы. Совокупный бюджет Академии сегодня не достигает даже 2 миллиаров долларов, этих денег не хватит на восстановления исследовательской компоненты нашего высшего образования. Да, РАН сегодня не самая эффективная организация, она очевидно нуждается в реформировании. Но две трети научных компетенций России сосредоточено именно в РАН, в ее институтах. РАН надо помочь преодолеть внутренний кризис - и, конечно, постепенно увеличивать финансирование ее институтов и программ.
Но важным условием государственной помощи РАН, по-моему, должно являться резкое расширение вовлечения ее институтов и ведущих сотрудников в работу со студентами старших курсов, создание на базе отделений и секций РАН магистерских университетов (только магистратура и аспирантура).
РГ: Планируется усилить состав лекторов приглашением звезд науки из-за рубежа. По опыту ВШЭ, приглашать зарубежный преподавательский состав - это сложно или нет? Чем им мы интересны, а они нам? В каких областях?
Кузьминов: Мы с момента создания ВШЭ в начале 90-х, прошли несколько этапов сотрудничества с иностранными учеными. Первые 5-6 лет мы просто учились у них (вспомните, что в СССР экономическая наука была закрыта от зарубежных контактов и страшно отстала и в теории, и особенно в методах исследования). Соответственно, лектора приезжали на семестр или на месяц - кто как мог - читали лекции, наши молодые преподаватели вели за ними семинары. Потом мы освоили все основные учебные курсы, которые читаются в ведущих университетах мира. Западных лекторов не стало. Люди приезжали только время от времени, на конференции или научные семинары. Наконец, с 2006-2007 гг. начался третий этап. ВШЭ стала интересна своими исследованиями, и основной поток зарубежных ученых приезжает для совместных научных проектов. Те, кто может, читают короткие курсы или ведут семинары для аспирантов. Но то же самое мы делаем на Западе. Поток профессоров и доцентов ВШЭ, приезжающих в зарубежные университеты, практически равен потоку иностранцев к нам. Но это пока что не такие большие группы, как в обмене западных университетов между собой. На 2000 преподавателей и научных сотрудников Вышки - около 100-150 человек в год.
Сегодня мы переходим к четвертому этапу. Это будет полным включением в международный рынок. Предполагается, что новые преподаватели набираются в ходе неформального конкурсного отбора, в котором участвуют выпускники аспирантур всех ведущих университетов мира. "Академическая ярмарка" уже сложилась для экономистов, пока в нем участвуют только два российских вуза - Российская экономическая школа и Высшая школа экономики. Основание отбора только одно - качество исследований. Ограничений по языку нет: все наши студенты говорят по-английски.
Я не знаю, можно ли выделить особые "предметные поля" для привлечения иностранцев. Это зависит от каждой конкретной науки, от состояния научного сообщества. У себя в ГУ-ВШЭ мы стараемся искать целые группы молодых "западных докторов", которые могли бы быстро сформировать научные школы на тех направлениях, где российская наука имеет мало опыта. Это теория контрактов, международная экономика, качественные и количественные методы в социологии и экономике, прикладная эконометрия, клиометрия (количественная экономическая история), когнитивные исследования. Но если к нам "постучится" хороший ученый в такой области, где у нас есть сильные отечественные специалисты, мы скорее всего тоже его возьмем.
Задача ведь вовсе не в том, чтобы заменить какую-то часть наших ученых иностранными. Задача - преодолеть складывающийся застой и уютный провинционализм во многих научных учреждениях и университетах. Для этого российским университетам и РАН надо полностью интегрироваться в глобальное научное сообщество. Главная задача - это интеграция.
Проблема привлечения хорошего зарубежного специалиста для российского вуза сводится к трем факторам. Зарплата - перспективный молодой преподаватель получает в Штатах 80-100 тыс.долл. в год. Исследовательская инфраструктура и исследовательская среда (от приборов до наличия коллег). Проблема языка. Или вы ограничиваетесь теми, кто говорит по-русски, или ставите соответствующую планку для тех студентов, кто будет работать с новым профессором.
РГ: Предполагается, что будут выделены дополнительные средства на науку в вузах. И будут стимулировать в финансовом плане предприятия, которые смогут делать заказы вузу. Есть ли в таких случаях шансы у экономических (гуманитарных) вузов?
Кузьминов/ Все зависит от от того, что вуз может предложить. Здесь нет какого-то заведомого преимущества "технарей" над "гуманитариями" и наоборот. Социально-экономическим вузам приходится конкурировать с частными консалтинговыми, юридическими, маркетинговыми фирмами, широко представленными на рынке. Они гораздо мобильнее, сильнее "заточены под рынок". Соответственно, я знаю только 10-15 вузов, способных конкурировать. С другой стороны, в технических и технологических разработках (проектирование, инжиниринг, экспертиза) для заказчиков важно иметь гарантию "технологической состоятельности" исполнителя, его способности довести идею до результата. Технические университеты добиваются успеха, как правило, только когда кооперируются с предприятиями (и отдают им основной доход).
В конечном счете продажи на рынке консультаций и прикладных разработок зависят от спроса. Российские предприятия предьявляют значительный спрос на "массовые продукты": аудит, стандартный маркетинг, стандартную рекламу. В секторе "массовых продуктов" университет, скорее всего, проиграет специализированной фирме. Но по мере роста рынка заказчики начнут интересоваться уникальными продуктами, "истинными инновациями" в том числе и в социально-экономической области. Здесь вузы могут выиграть - ведь фирма не имеет возможности содержать "лишних" специалистов.
РГ: Недавно был обнародован список вузов, имеющих право вводить дополнительные вступительные испытания (согласно постановлению Правительства РФ). Почему количество вузов в списке сократилось до 11 (было 24)? Как этот список может измениться в следующем году?
Кузьминов: Дополнительные экзамены имеет смысл проводить, когда обучение в вузе предьявляет особые требования (это касается прежде всего творческих специальностей). В Вышке долгое время ключевым экзаменом был спецпредмет - экономика, социология, право. Это позволяло иметь подготовленных студентов, уже имеющих представление о будущей профессии.
В принципе, МГУ, СПбГУ и национальные исследовательские университеты, которые нацелены на формирование профессиональных элит, должны иметь возможность вводить собственные экзамены. Другое дело, что далеко не все будут использовать ее на 100%. Дело в том, что мы находимся в условиях демографического спада, с каждым годом число выпускников школы снижается на 50-100 тысяч человек. Другими словами, талантливых абитуриентов становится с каждым годом все меньше. Вуз, объявивший дополнительный экзамен, рискует потерять сильных абитуриентов, которые по тем или иным причинам не смогут на него приехать.
Сейчас у нас есть система олимпиад, охватывающая до половины потенциальных абитуриентов. Она выполняет ту же самую роль, что собственные экзамены вузов, но гораздо более прозрачно организована.
РГ: На недавних парламентских слушаниях в Совете Федерации выступал один из известных московских учителей и говорил о том, что олимпиады должны быть только межвузовскими. Если олимпиаду проводит один вуз - это лазейка для "своих" абитуриентов. Вы с этим согласны?
Кузьминов: Мы с Виктором Антоновичем Садовничим еще в прошлом году показали пример - объединили олимпиады МГУ и ВШЭ по праву и по психологии. Конечно, олимпиады должны быть межвузовскими. В этом году мы проводим нашу олимпиаду вместе с Томским, Казанским, Уральским госуниверситетами, Сибирским федеральным университетом и Российским Университетом Дружбы Народов. Туры пройдут одновременно в 40 городах и победители будут иметь равные права при поступлении в любой из этих вузов. Кстати, впервые олимпиада ВШЭ проводится и за рубежом - в Одессе, Донецке, Могилеве, Караганде, Ереване. Мы должны на практике реализовать равные права для наших талантливых соотечественников. Можешь учиться на русском - путь в Вышку тебе открыт наряду с гражданами России. Победишь в олимпиаде, пройдешь по конкурсу ЕГЭ - будешь учиться бесплатно, жить в общежитии и получать стипендию.
РГ: Недавно в Российском Союзе Ректоров обсуждался вопрос о новых критериях для международных рейтингов университетов. У российской стороны были серьезные, и, как выяснилось, обоснованные замечания к подходам оценивания. Что, по-вашему, должны учитывать рейтинги?
Кузьминов: Университеты существуют не для себя самих (хотя нам, находящимся внутри, и приятно так думать). Они должны быть в первую очередь эффективны для общества.
Поэтому первый и главный критерий - это зарплата выпускников. Этот показатель говорит о востребованности на рынке труда. Разумеется, по показателям дохода выпускников университеты развивающихся стран будут автоматически уступать американским, японским или европейским. Поэтому мы предлагаем "составной" показатель: 30% веса - это доход выпускников по паритету покупательной способности, 70% веса - доход, выровненный по национальному ВВП на душу населения.
Второй ключевой критерий - научная состоятельность профессуры, определяющаяся цитируемостью их работ и количеством международных премий. На таких "бесспорных" показателях построен наиболее популярный в последние годы Шанхайский рейтинг. Дополнительными показателями являются объем финансирования исследований на одного преподавателя, технологии и патенты - это так называемая научная капитализация вузов.
В последние годы появился еще один рейтинг - Webometrics, отражающий представленность вуза в Интернете. Это хорошо отражает комплексное влияние вуза как на "окружающую среду" (абитуриентов, выпускников, просто интересующихся) так и на среду научную (например, как часто обращаются к опубликованным на сайте университета научным работам). Огромное преимущество интернет-измерений - их доступность и дешевизна. Они практически ничего не стоят. А ведь измерить, скажем, доходы выпускников - это сложная и дорогая работа статистиков и социологов.
В национальных рейтингах мы можем использовать еще и показатели качества студентов каждого вуза. Это доля участников олимпиад среди абитуриентов, средний балл зачисления по национальным экзаменам (национальному тестированию). В прошлом году, к примеру, средний балл 82-85 из 100 был в пяти российских вузах: МГУ, Физтехе, МГИМО, Финансовой академии и Высшей школе экономики. А следующая группа вузов принимала абитуриентов с 76 баллами и ниже. Это большой отрыв.
РГ: Что касается цитируемости, то Россия не в лучшем положении. Большей части наших научных журналов, по словам президента Союза Ректоров Виктора Садовничего, нет в поисковых системах, многие работы наших ученых не переведены на иностранный язык. И как быть?
Кузьминов: Английский стал международным языком общения ученых, как бы мы (и французы, немцы, китайцы) к этому не относились. В Китае была ситуация, похожая на нашу. Китайские власти инвестировали большие средства на то, чтобы начать издавать 400 научных журналов на английском языке. У этих журналов международные редколлегии, но издают их китайские университеты. Думаю, нам придется пойти по такому же пути.
РГ: Хорошо, а популярность страниц в Интернете - это все же заслуга не только ученых, но и пиарщиков.
Кузьминов: Как бы хорошо не был организован сайт, его не будут посещать те, кому сам университет не интересен. Пиар есть везде, просто эта составляющая, на мой взгляд, даже 5% не имеет влияния в показателях вузов. В отличие от бизнеса, где на долю маркетинговых технологий иногда приходится до 30% продаж.
Дело в том, что университеты имеют плотную академическую среду: ученые как правило знают друг друга лучше, чем клиенты коммерческих предприятий внутреннее устройство последних. Среди образованных людей, которые выбирают университет, распространены независимые источники информации, например, социальные сети в интернет. Поэтому доля "чистого маркетинга" в университетах всегда будет меньше, чем в экономике в целом.
РГ: Количество нобелевских лауреатов, обладателей медали Филдса стоит учитывать при рейтинговании?
Кузьминов: Стоит, конечно. Но эти награды присуждаются только по определенным специальностям. Нобелевская премия, допустим, не присуждается в областях психологии, информатики и медицины, которые сегодня вносят основной вклад в мировую науку. Так что, получается, этот показатель отстает от спроса общества.
РГ: Интересно, сколько стоит заполучить в качестве лектора нобелевского лауреата?
Кузьминов: Вообще ученые - это не эстрадные певцы. Нобелевского лауреата получить в качестве профессора можно, если вы заинтересуете его, как исследователя. Я вам скажу, сколько стоит просто хороший американский профессор - от 200 тысяч долларов в год. Если такого ученого приглашают на месяц, то 20-30 тысяч долларов.
Но эффективность такого "гастрольного" приглашения будет невелика. Я могу вспомнить историю одного небольшого университета в Нидерландах, который в 80-е годы резко повысил свой рейтинг, пригласив сразу несколько "имен". Но через 10-15 лет они уехали и университет вернулся к исходному месту в мировой иерархии - где-то в пятой сотне.
Мы идем другим путем - приглашаем молодых. Им легче встроиться в российские реалии, завести друзей и учеников. Наш университет с 2008 г. участвует в глобальной "ярмарке молодых ученых", где университеты отбирают для себя "свежих" выпускников аспирантур других университетов (в мире не принято нанимать на работу собственных выпускников, как в России). В 2009 году мы объявили 8 вакансий по экономике. На них было подано 57 резюме. Что приятно, многие кандидаты подавали во ВШЭ наряду с ведущими мировыми университетами - Гарвардом, Лондонской школой экономики, Принстоном.
РГ: Русский язык вашим зарубежным соискателям знать надо?
Кузьминов: Один из тех, кого мы пригласили, совсем не говорит по-русски. Читать лекции он может и по-английски, студенты ВШЭ к этому готовы. Если же преподаватель хочет работать с нашими материалами, наконец, просто полноценно жить в Москве или Питере, то научиться русскому ему придется.
Только что мы с коллегами обсуждали условия для 20 иностранных преподавателей, которые сегодня "фул-тайм" работают в Вышке - надо оформить контракт , решать вопрос с регистрацией - это обязанности вуза. Наши ученые тоже довольно активно читают лекции за границей, сейчас в разных университетах работают около 30 человек, в основном у них поездки на месяц-два.