Анджей Бубень, главный режиссер санкт-петербургского Театра на Васильевском, в этом сезоне поставивший там роман Людмилы Улицкой "Даниэль Штайн, переводчик", в конце апреля выпускает премьеру в театре "Атенеум" в Варшаве.
Российская газета: В Петербурге вы поставили недавно спектакль-инсценировку романа "Курс лечения" польского писателя Яцека Глэмбского, а в Польше ставите Салтыкова-Щедрина. Сознательная стратегия?
Анджей Бубень: В Польше не знают Салтыкова-Щедрина. Когда я привез в Варшаву свою инсценировку романа "Господа Головлевы", для польского театра это стало открытием. Последний раз роман был переведен на польский полвека назад. И, что удивительно, его никто не ставил на польской сцене, тогда как в России ставят часто, материал театральный, для актеров - просто уникальный. Репетируя, каждый день поражаюсь, насколько гениален текст, и радуюсь, что он нравится артистам. Постановку готовлю с моими петербургскими коллегами - хореографом Юрием Васильковым и художником Еленой Дмитраковой. Иудушку играет молодой артист Пшемыслав Блушч. Арину Петровну играет Ядвига Янковская-Чесьляк, единственная польская актриса, получившая "Пальмовую ветвь" в Каннах за лучшую роль ("Глядя друг на друга").
РГ: У вас в Польше был театр и даже свой фестиваль. Почему решили переехать в чужую страну?
Бубень: Я обожаю петербургский театр. Я здесь учился, как режиссер воспитывался у Юрия Михайловича Красовского, смотрел спектакли Товстоногова, Агамирзяна, Пази, Додина. Не могу жаловаться, я всегда был востребован, получал много предложений, призы на фестивалях, работал в Польше и за границей. Но человека обычно тянет к своим корням, а мои семейные корни из России. Наша семья - белорусско-украинско-русско-венгерско-немецко-польская, в ней много чего намешано. Бабушка бежала со своей маленькой дочкой (моей будущей мамой) из России, примкнув к белым офицерам, через Украину в Польшу. Семья лишилась огромного поместья в России, прибежав в Польшу в одних тапочках. Но это уже отдельный сюжет... Поэтому мне так близко, к примеру, "Русское варенье" Улицкой. Я обожаю Чехова. История уходящей интеллигенции для меня - документальная пьеса про мою семью. Это один повод.
Второй - без всякого заигрывания скажу, что лучше российских артистов нет никого, я очень люблю с ними работать. Русская школа - самая сильная.
РГ: Не понаслышке знаю, как петербуржцы не любят приезжих, остающихся здесь работать. А как вас приняли, как вам здесь живется?
Бубень: Расскажу смешную историю. Сейчас, когда я ставлю у себя на родине, работники театра говорят мне: "Анджей, вы так хорошо говорите по-польски!" Представляете, меня там начинают воспринимать как "режиссера из России" (а здесь я "режиссер из Польши")... Петербург особый, достаточно замкнутый город, людям со стороны влиться в его среду не так просто. Но мне гораздо легче. Все-таки я выпускник Петербургской театральной академии, пять лет учился здесь, рядом учились актеры. Этот период был очень важным, открыл мне двери в петербургскую театральную среду. Теперь мои однокурсники успешно работают, руководят театрами.
РГ: Когда вам вручали премию "Золотой Софит" за постановку "Даниэля Штайна, переводчика", вы сказали: "Есть хороший автор для театра - Улицкая". Сотрудничество будете продолжать?
Бубень: Ждем новый текст. Мы действительно подружились с Людмилой Евгеньевной, она мне доверяет, за что я ей благодарен, это большая честь. Наше "Русское варенье" она назвала лучшим спектаклем из всех виденных ею не только в России, но и в Европе, а потом дала эксклюзивное разрешение на постановку "Даниэля Штайна..." Когда мы за него взялись, все вокруг считали, что этот роман невозможно поставить в театре, что будет провал. А оказалось... Надо всего лишь найти ключ к произведению.