Поделиться
Экспозиция "От Рафаэля до Гойи. Шедевры из коллекции Музея изобразительных искусств. Будапешт", открывшаяся в ГМИИ им. А.С. Пушкина, - одно из самых ярких событий года. Среди 60 картин, приехавших в Москву, - полотна Рафаэля и Джорджоне, Дюрера и Гойи, Эль Греко и Веласкеса, Тинторетто и Веронезе...
Галерея старой живописи будапештского музея, которая сегодня насчитывает 3000 картин, возникла на основе богатейшей коллекции герцогов Эстерхази, собиравшейся несколькими поколениями с XVII века. В 1814 году специально для размещения собрания был куплен летний дворец в Вене, и вскоре Галерея Эстерхази была открыта для посещения публики. В 1871 году после трехлетних переговоров венгерское государство приобрело основную часть коллекции, которая стала краеугольным камнем Венгерской картинной галереи. В 1875 году она была дополнена собранием живописи и графики, хранившимся в Национальном музее, существовавшем с 1802 года.
Если вдуматься - фантастическая история. Собирание художественной коллекции мирового уровня, которое начиналось как частное дело, связывается с самосознанием нации и даже со становлением национального государства. Музей изобразительных искусств был открыт в 1906 году - в присутствии австрийского императора Франца Иосифа, который был также и венгерским королем. Ну а вскоре, как все знают, Венгрия стала самостоятельным государством. И на протяжении ХХ века крупнейшие венгерские коллекционеры, в том числе жившие в Мюнхене, Нью-Йорке, считали за честь пополнить музей своими дарами. Так возник музей в Будапеште, который, не шутя, сравнивают с Лувром.
В Москву картины из собрания Музея изобразительных искусств в Будапеште привозили в 1970-е. Но, во-первых, с тех пор минуло больше тридцати лет. Во-вторых, кто сказал, что портреты кисти Джорджоне, Рафаэля, Дюрера, Рубенса или "Распятие" работы Альбрехта Альтдорфера (его картин вообще нет в России) нужно увидеть только раз?
Жанр "встреча с шедевром" выглядит бесхитростным. Ни тебе хитроумных кураторских концепций, ни интерпретаций, которые желательно извлечь, ни даже актуализации. Дескать, сегодня, как никогда, актуален Дюрер... Но при всей бесхитростной простоте этот жанр, похоже, бессмертен. Потому что он подразумевает личную встречу с картиной. С глазу на глаз. Без посредников. Непредсказуемость этой встречи сродни свиданию. Потому что для каждого оно свое. И не объяснить ничем, почему ты как вкопанный стоишь, допустим, перед "Райским пейзажем со сценой грехопадения" Яна Брейгеля. Не потому же, что на первом плане не в джунглях, а в обычном европейском лесу яркие попугаи, колибри и павлин соседствуют с привычными нашими утками. Не потому же, что рядом с резвящимися леопардами - упитанный кабанчик. И вся эта живность выписана с такой любовью, точностью, наслаждением, что глаз не оторвать. Только потом спохватываешься - а где же грехопадение? Тут-то на заднем плане, в глубине леса и увидишь две слабые фигурки. Жест простейший - женщина срывает едва заметный в листве дерева плод.
И вдруг становится очевидным, что в следующий миг этот райский мир рухнет. Получается, что Ян Брейгель рисует мироздание за секунду до катастрофы. Не апокалипсис, конечно, но вполне соизмеримо. Очевидно же, что для художника важна зависимость мира от этического выбора человека. И эта зависимость явлена с острой трагедийной мощью в пейзаже, на первый взгляд, самом мирном. С попугайчиками и цветочками. Этот контраст - как ток высокого напряжения.
Тут, если подумать, только одна странность. Сегодня, когда одна взорвавшаяся нефтяная вышка приводит к экологической катастрофе всего Мексиканского залива, очевидна хрупкость равновесия мира, зависимость его от человека. Но как Ян Брейгель мог догадаться об этом в XVII веке? Дурацкий, конечно, вопрос. Но это я к тому, что никогда не знаешь, чем обернется встреча с шедевром. К тому, что надо отправляться самим к Дюреру и Джорджоне, Альтдорферу и Яну Брейгелю... Есть вещи, которые стоит видеть. Не в телевизоре.