Политический триллер - жанр сугубо импортный: отечественное кино им не балуется. Робеет касаться новейшей истории и ее персонажей.
Роман Поланский не робеет, даром что съемки новой ленты завершал из швейцарской тюрьмы. Он сделал картину на грани фола: еще немного, и его бы обвинили в клевете на реального бывшего премьера Великобритании Тони Блэра.
Выведенный в фильме британский экс-премьер Адам Ланг в исполнении экс-Бонда Пирса Броснана - фигура выразительная: сразу ясно, что на политическую авансцену жизнь выносит отнюдь не суперменов и даже не всегда титанов ума. Но положение обязывает надувать щеки и изрекать исторические истины.
Уединенный остров у берегов США, где скрывается получивший отставку Ланг, заряжен скрытой угрозой. И здесь просматривается еще одна параллель: вспомним, что и сам Роман Поланский точно так же пытался укрыться от своего прошлого и остров Британия казался ему надежным убежищем. И точно так же прошлое его не отпустило. Ощутив на собственном опыте, что такое изоляция, режиссер использует классический прием триллеров, изолируя героев в разреженном пространстве, где каждый вселяет подозрения и все окружение заставляет предполагать худшее. Из внешнего мира сюда долетают только протесты общественности, клеймящей Адама Ланга за преступления против закона.
Как положено по канонам жанра, в сюжете есть неофит - молодой литератор (Юэн Мак Грегор): его наняли писать книгу воспоминаний экс-премьера - закончить работу, прерванную загадочной смертью его предшественника, тоже "литературного негра". Толстая пачка мемуаров, которую Призрак должен превратить в книгу, - это пока собрание благоглупостей. Увидеть вслед за Призраком человеческий и общественный смысл этой публичной, амбициозной, отягощенной властью жизни, по идее, задача и героя, и фильма. Но смысл постоянно ускользает, нас преследует навязчивое ощущение абсурда. В рукописи все не стыкуется, в сюжете возникают все новые документы, тайные и публичные. Из них явствует, что бывший премьер работал не только на Британию, но и на ЦРУ, а иногда был марионеткой в руках американского президента - здесь прозрачна параллель с Джорджем Бушем. Но единственно реальное, что становится результатом всей этой мощной деятельности, - появление все новых трупов. И в фильме, и в жизни.
Герой МакГрегора - идеальный "призрак": безымянный, невесть чем занятый в жизни, не имеющий собственной судьбы и готовый ради денег делать самую черную работу - писать безоблачную биографию политического деятеля, закрыв глаза на позор реальности. Он кажется совершенно бесхарактерным, что на первый взгляд делает психологически необоснованными его дер зкие, с риском для жизни вылазки за пределы охраняемого ранчо в поисках истины. Притом что МакГрегор играет, как всегда, умно и тонко: ясно понимая, что вступает в смертельную игру, Призрак, как загипнотизированный, идет в пасть удаву. И если ускользает, то, как положено в жанре, в последнюю секунду. Но режиссер здесь обдуманно нарушает психологическую структуру триллера, предпочитая туманный импрессионизм человеческих состояний законченности интриги. Поэтому единственная определенность, которую выносишь из фильма: политика - дело, далекое от человеческого достоинства. И вообще предельно удаленное и отъединенное от всего человеческого.
Доминирующая атмосфера фильма - холод. Физический и духовный. Продуваемый всеми ветрами остров, где мрачно, как бункер, высится последнее прибежище экс-премьера. Холод его апартаментов, напоминающих контору. Угрюмость челяди, механически выполняющей свою работу. Взвинченность домашних, между которыми, совершенно очевидно, давно нет никаких семейных связей и тем более нет того, что зовут любовью. Хотя Ланг явно спит со своей помощницей, а его жена без спроса лезет в постель к обреченному Призраку. Все происходящее выглядит мелким, часто абсурдным и никак не соответствует глобальности политических свершений. Все делается как бы по привычке, без особых желаний и внятных смыслов - здесь тоже прочитывается модель современного мира, который ухитряется существовать уже вообще без разумных мотиваций, тоже как бы по инерции.
Роман Поланский упрям и не поддается новейшим штампам "современной режиссуры" с ее рваным ритмом и сверхкоротким монтажом. Он предпочитает испытанный хичкоковский стиль медленного и мучительного нагнетания напряженности - действия, интриги, а главное - человеческих состояний. Результат впечатляет: 76-летний мастер умудрился не только дать миру первый опыт эффективной "заочной" режиссуры, но и сделать одну из лучших своих картин. И "Серебряный медведь" Берлинского кинофестиваля был ему наградой.