Наталья Солженицына: В любой семье "Архипелаг ГУЛАГ" должен стоять на книжной полке
В "Российской газете" прошла презентация сокращенного издания романа "Архипелаг ГУЛАГ" Александра Солженицына, выпущенного издательством "Просвещение" (первый завоз - 10 тысяч экземпляров).
Как уже писала "РГ", в конце августа прошлого года "Архипелаг" был включен в обязательный минимум школьной программы по литературе для старшеклассников.
- Без знания того, что здесь изложено, у нас не будет полного представления о нашей стране, и мы с трудом сможем думать о будущем, - сказал премьер-министр РФ Владимир Путин на встрече с Натальей Солженицыной, которая и подготовила школьный "Архипелаг", сократив оригинал-трехтомник до однотомника.
На следующий день после беседы с премьером Наталья Дмитриевна пришла в "Российскую газету" вместе с теми, кто был рядом с ней во время этой сложнейшей работы.
Как нужно преподавать Солженицына в школе? Зачем это надо? Нужно ли специально готовить учителей?.. Вопросов, очень острых, берущих "за живое", оказалось настолько много, что представление школьного "Архипелага" вылилось в настоящий совет экспертов. Его участниками стали: Наталья Солженицына, глава Роспечати Михаил Сеславинский, Уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин, снявшиеся в фильме "В круге первом" актеры Андрей Смирнов и Евгений Миронов, учитель русского языка и литературы московской школы N 57 Сергей Волков, литературовед и друг семьи Солженицыных Елена Чуковская, писатель Людмила Сараскина, директор Центра образования "Царицыно" Ефим Рачевский, глава департамента общего образования минобрнауки Елена Низиенко, проректор РГГУ Дмитрий Бак.
История сокращений
Наталья Солженицына: "Архипелаг ГУЛАГ" начал свое шествие по миру в 1974 году. Книга переведена более чем на 40 языков. Первые 16 лет после ее появления она не могла быть напечатана в Советском Союзе и странах "восточной демократии", но в свободных странах, на Западе и в Азии, печаталась и продолжает печататься. В России публиковать "Архипелаг" начали с 1990 года.
Книга живет. И сама по себе не нуждается ни в каком сокращении. Но тем не менее сокращать пришлось. Двадцать пять лет назад вышел американский сокращенный вариант, затем английский, вослед на многих европейских языках. А теперь издан и на русском. Александр Исаевич считал, что, когда Россия освободится и книга будет полностью напечатана в России, наши ребята, не в пример американским, которым многое в "Архипелаге" трудно понять, конечно, жадно "проглотят" книгу целиком. Оказалось, ничего подобного. В жизни появилось столько развлекательного, а у школьников такие объемные программы... Стало ясно, что и для наших ребят нужно сократить "Архипелаг". Александр Исаевич поручил эту работу мне, хотя даже начинал ее сам. Но для него это было слишком тяжело, как отцу своего ребенка "резать".
Российская газета: Но дело ведь не только в объеме. Современные дети просто не знают многих реалий, описанных в "Архипелаге".
Солженицына: Да. Когда я готовила книгу, один из экспертов сказал: "Вы вот пишете: "кировский поток", а наши школьники даже не знают, кто такой Киров". И я подумала: 1934-й год, четверть Ленинграда посадили, выслали, "вычистили" с работы; а дальше - целые народы выселяли в 24 часа, вывозили в теплушках за тысячи километров... И дети ничего этого не знают. Кирова не знают, Ягоду, Ежова, Берию, даже кто такая Зоя Космодемьянская... Но это значит, что если в школе они не узнают то, о чем написано в "Архипелаге ГУЛАГ", совсем недавнюю историю нашей страны, то, боюсь, и никогда не узнают. Поэтому и нужны школьные издания.
Признаюсь, это была раздирающе трудная работа. Но она сделана. Особенно хочу отметить художника Юрия Христича, с которым мы тесно работали над этой книгой. Удивительную фотографию Родченко, которой оформлена обложка книги, нашел именно он. Мы с ним в четыре руки каждую страницу "вынянчили".
Михаил Сеславинский: Наталья Дмитриевна как-то сказала мне замечательную фразу: "Александр Исаевич любит общаться с теми, кто читал его произведения и кто может о них говорить". Этот труд по сокращению "Архипелага" будет, я надеюсь, иметь в первую очередь то следствие, что таких людей станет как можно больше. Я специально принес с собой "домашний" трехтомник "ГУЛАГа". Думаю, в любой интеллигентной семье эти томики и новый однотомник должны стоять на одной полке. Конечно, подросткам, у которых в XXI веке формируется более клиповое сознание, надо предлагать любые варианты, которые привлекали бы их внимание к большой литературе.
Три тома на ночь
Евгений Миронов: Знаете, вот Федор Михайлович Достоевский иногда открывал Библию наугад утром и читал что попадется. Я сейчас открыл наугад однотомник "Архипелаг ГУЛАГ". И вот что мне выпало: "Мы все забываем, мы помним не быль, не историю, а только тот штампованный пунктир, который и хотели в нашей памяти пробить непрестанным долблением. Я не знаю, свойство ли это всего человечества, но нашего народа - да, обидное свойство. Может быть, оно и от доброты, а обидное. Оно отдает нас добычею лжецам". Что тут еще можно сказать?..
В одном из телесюжетов о том, что издан школьный "Архипелаг", девочка-школьница отвечала на вопрос корреспондента: "Да, читала. Поняла про что, но смысл не поняла". А смысл ведь такой простой - знать правду. Для чего? Чтобы не только знать свою историю, не только для того, чтобы это никогда не повторилось, но и для того, чтобы понять, кто ты вообще такой.
Сегодняшняя молодежь должна понять, что были люди потрясающих судеб, с таким достоинством прошедшие страшный путь. Уверен, те, кого после прочтения сокращенного варианта, как говорится, "зацепит", обязательно прочитают все три тома.
Владимир Лукин: Вопрос, который нас всех подспудно больше всего волнует, - удастся ли вообще этот проект? Книга издана. А что дальше? Как эта книга соединится - напрямую ли, или с помощью учителей - с теми людьми, которые будут составлять Россию следующих времен? Помните Некрасова? Он мечтал о том времени, "когда мужик не Блюхера и не милорда глупого - Белинского и Гоголя с базара понесет...". Пока, увы, эти времена так и не настали. Они иногда как бы приближались, или нам казалось, что мы стали самой читающей страной. Но сейчас мы далеко от Белинского и Гоголя.
РГ: Владимир Петрович, это правда, что вы собираетесь провести урок по "Архипелагу" в школе?
Лукин: Я окончил педагогический и вполне имею на это право. Давайте все присутствующие проведем по уроку, расскажем то, что мы знаем и чувствуем, какой мы сами прошли путь к "Архипелагу".
Сергей Волков: Предлагаю провести такой урок в моей школе.
Лукин: По рукам.
Елена Чуковская: Я вспоминаю, как 42 года тому назад, в 68-м году, в деревянном неотапливаемом домике Александр Исаевич заканчивал "Архипелаг". Судьба этой книги хорошо известна, в декабре 1973 года она вышла в Париже, а в феврале 1974-го Солженицына выслали из страны. А через 15 лет, в 1989 году, "Архипелаг" появился отдельными главами в журнале "Новый мир". Тогда подписка журнала дошла до 2,5 миллиона экземпляров.
Эта книга показывает и объясняет многое в сегодняшнем дне. Она показывает, откуда у нас сегодня существует жестокость, несправедливые суды, равнодушие. Все это тесно связано с прошлым страны, описанным в "Архипелаге". Поэтому эта книга очень важна для сегодняшних поколений. Вообще правдиво рассказанная история родной страны - лучший способ воспитания подрастающих поколений. То, что эта книга придет в школу, очень важно. Ее будут читать не только учителя и ученики, но и родители. То есть это будет следующим этапом осмысления. Это замечательное художественное произведение, а известно, что воздействие искусства гораздо сильнее, чем какие бы то ни было логические построения и лозунги. "Архипелаг" - это и история, и моральные проблемы, и связь с сегодняшним днем.
Андрей Смирнов: Честно говоря, в самых радужных снах мне не могло прийти в голову, что я доживу до дня, когда "Архипелаг ГУЛАГ" будут изучать в школе. Чувства противоречивые. Когда в 1973 году у нас появился фотопринт издания, у людей бывала одна ночь, чтобы прочитать все три тома. Мы их "проглатывали". А наутро шли на работу больными и пьяными от того, что узнали. Тогда казалось, что если эта книга придет в Россию когда-нибудь, то Россия изменится едва ли не в один день. Теперь мы знаем, что, хотя, в сущности, эта книга была первой брешью в страшном режиме, нельзя сказать, чтобы она хотя бы покачнула сознание наших соотечественников. Но и через 20 лет падения коммунистического режима это единственный достоверный источник по истории нашей страны. Я повторяю, единственный. Поскольку у меня четверо детей, я знаком с поколениями учебников истории, по которым учатся дети. Печальная мысль: где те учителя, которые будут все это преподавать? Где взять тех учителей, которые способны донести жар книги, написанной кровью и сердцем, до наших детей?
Школьные парадоксы
Волков: У меня двойственное чувство. С одной стороны, прекрасная книга, здорово сделана, ее приятно взять в руки. И я уже даже вижу, с каким интересом ее будут рассматривать мои школьники. Но надо понимать: эта замечательная книга приводит нас в неизведанную реальность. Мы радуемся, что "Архипелаг" попадает в школьную программу. Но это может быть и приговор книге.
Да, действительно, во многих школах, особенно деревенских, по зову сердца изучают Солженицына. Никто им не назначал, они сами это делают. Станет ли легче этим людям с появлением однотомника "Архипелага"? Безусловно. Станет ли легче с решением министерства ввести эту книгу в обязательный список школьной литературы? Конечно. Но парадокс в том, что те, кто ее не изучал, и не будут этого делать. А если и будут, то лучше бы этого не делали. Революции не произойдет. Школа находится сейчас в колоссальном состоянии несвободы. По сути, книга о свободе пришла в абсолютно несвободную систему. Учителей в августе заставляют написать планы всех уроков на год вперед! А потом приезжает проверяющий, кладет этот план, школьный журнал и тетрадку ученика. Под одним числом везде должна совпасть одна и та же запись по теме. А если у меня урок не получился? Я на завтра должен следующий давать или с этим что-то делать? По плану - давать следующий, а по разуму?
Я много езжу по стране, встречаюсь с учителями, им рассказываю, как надо быть свободным, как надо вести урок, минимально опираясь на конспект, потому что это живая жизнь. А меня спрашивают: вы не можете назвать документ, где нам разрешено быть свободными? У меня в голове проносится: Библия, стихи Пушкина, Декларация независимости... А там уже и ручка наготове - записывать.
РГ: Хотели бы уточнить: одиннадцатиклассники начнут изучать "Архипелаг" уже в феврале 2011 года?
Волков: Да, по школьной программе изучение "Архипелага" попадает в 11-й класс в феврале. Но я вам честно скажу: в феврале в 11-м классе литературу не изучают. Потому что все готовятся к ЕГЭ. Учителя, конечно, запишут, что урок они дали, но в реальности будут заниматься подготовкой к ЕГЭ по русскому языку. Ставить изучение "Архипелага" надо максимум в декабре.
Кстати, Федеральный институт педагогических измерений объявил конкурс на новые контрольно-измерительные материалы по литературе. Вы знаете, что там предлагается? Вернуться к тестам с выборами ответов. Подо что бросилась Анна Каренина? Четыре варианта: поезд, телега, и т.д. Несколько лет назад колоссальными усилиями удалось избавиться от тестовой части ЕГЭ по литературе. Потому что ничем, кроме сочинений, невозможно проверить литературное мышление. И теперь все заново? С ужасом думаю о том, что "ГУЛАГ" станет материалом для таких тестов. Александр Исаевич сошел бы с ума.
Елена Низиенко: Поясню. Изменения в приказ о федеральном компоненте государственного стандарта появились в октябре прошлого года. Это означает, что учителя получили право и даже стали обязаны с октября 2009 года изучать в 11-х классах "Архипелаг ГУЛАГ". Степень свободы сейчас такая у школ, что они могут самостоятельно планировать: когда, в каком месяце изучать произведение. Никаких указаний из федерального центра на этот счет нет. Нам всем хотелось бы, чтобы учителя не спрашивали: а каким документом мне это разрешено? А чтобы они себе сначала задали вопрос: "А какой документ мне запрещает это делать?"
РГ: Сергей Владимирович, мы знаем, что еще до выхода книги вы дали своим школьникам почитать предисловие к ней. Какая была реакция?
Волков: Мне посчастливилось поработать над однотомником вместе с Натальей Дмитриевной. Поэтому я действительно, не дожидаясь презентации, дал предисловие ребятам в 11-м классе. Один мальчик, математик, вечно такой зажатый, прочитал и написал: "Человек, попавший в цепкие объятия колючей проволоки зоны, пойманный в обзор патрульных фонарей, с зубами овчарок у горла, все равно сохраняет в своей душе маленький плацдарм добра. Человек - единственный неприступный островок воли посреди архипелага со страшным именем ГУЛАГ". Вот если этому мальчику, который до этого с трудом мог предъявить себя миру, удалось сказать такое, прочитав лишь предисловие, то это большое благо.
Доживем до понедельника
Ефим Рачевский: Мы получили то, о чем мечтает любой директор школы, когда отчитывается о реализации межпредметных связей. У нас никак не склеиваются вместе история и литература. А "Архипелаг" - действенный образец того, как и литература, и история, и публицистика слились в одном мощном, причем художественном посыле. Да, от учителя будет зависеть многое. Может быть, эта книга и будет самым действенным шагом на пути трактовок монстров отечественной истории как эффективных менеджеров.
Вы знаете, такие попытки были даже в учебниках. Мы не должны забывать, что школа - это гуманитарная система. И она очень медленно реагирует. Если такой мощный посыл, как эта книга, задан в понедельник, совсем не обязательно, что изменения произойдут в пятницу. Может быть, в школу должно прийти учителями поколение сегодняшних учеников, и только тогда что-то изменится. Но, думаю, и сегодня дело пойдет. Хотя бы по той причине, что нам очень нужны глотки свободы.
Людмила Сараскина: Волнуюсь и беспокоюсь за судьбу "Архипелага ГУЛАГ" и в школе, и в обществе. "Архипелаг" в то время, когда он был написан, и в то время, когда мы его читали, был "ворованным воздухом". Помните, Мандельштам говорил, что настоящая литература - это "ворованный воздух". Александр Исаевич смог этот воздух добыть, и мы смогли этим воздухом надышаться. Сегодня эта книга не "сворована", а законно подарена школьникам и учителям. Задача школы и всех нас, чтобы "Архипелаг ГУЛАГ" остался воздухом.
На какую почву попадает эта книга? В стихотворении "Пятое марта", которое Солженицын написал в 1953 году в день смерти Сталина, о нем сказано: "Единственный, кого я ненавижу". Сегодня, по данным социологических опросов, большинство российской молодежи считает, что Сталин сделал больше хорошего, чем плохого. Я читала докторскую монографию, где написано, что система государственного управления лагерей была вынужденным, но правильным и эффективным способом индустриализации страны. Что без рабского труда миллионов заключенных (не только рабочих, но и ученых, и людей искусства) индустриализация бы не состоялась. Вот такая нынче почва.
Представьте, что "Архипелаг" попадет в руки учителя (или родителя), который разделяет мнение автора монографии, что лагеря - это нормальный и приемлемый способ поднять страну из пепла, после войны в том числе. Как быть этим учителям, этим родителям?
На самом деле, вдвигая "Архипелаг ГУЛАГ" и вообще всего Солженицына в мир школы, мы ждем от учителя гораздо большего, чем просто умелое, грамотное изучение текста - композиции, сюжета, пейзажа, образов. Мы ждем гражданского отношения к истории, мы влияем на политическую позицию учителя, на его нравственный выбор. Мы вторгаемся в мировоззренческое состояние нашего общества.
Совершенно согласна с тем, что свободная книга попадает в ситуацию духовной несвободы, умственного разброда. Но я уверена, что власть насилия рухнула, потому что не догадалась совсем запретить Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого. Пока "микроб свободы" в виде русской классической литературы остается в нашем сознании, в нашем сердце, нас нельзя изменить бесповоротно. Школьный "Архипелаг" добавит нам сегодняшним тот градус свободы, тот объем воздуха, на котором мы выстояли и выжили.
Солженицына: Тому человеку, который защитил докторскую насчет того, что архипелаг ГУЛАГ был необходим для индустриализации страны, я бы сказала следующее: Сталин, конечно, был исключительно успешным менеджером - с точки зрения той задачи, которую он себе поставил. Но на первом курсе любого управленческого факультета поставят двойку студенту, который, рассматривая успешность проекта, не будет учитывать его цену. Все дело в цене проекта. Подорвался народ. Не только, конечно, на ГУЛАГе, но и на войнах. А как велась Вторая мировая война? Когда человек поет, что победа нам была нужна "одна на всех, мы за ценой не постоим", это значит, что он готов отдать жизнь за Родину. И это замечательно и достойно восхищения. Но когда полководец говорит: "Мы за ценой не постоим", то он преступник.
Сумма и сума
Дмитрий Бак: Я уверен: "Архипелаг ГУЛАГ" прорвется сквозь все стены. И каждый, кто входит в классы, видит детей ежедневно, в этом уверен. Лев Толстой и Александр Пушкин тоже нуждаются в комментариях. Знаете, сколько нужно объяснять в "Войне и мире?" А сколько мне пришлось объяснять студентам строку: "Нет, легче посох и сума"? Меня убеждали, что в слове "сума" пропущена одна буква "м". И к счастью, что многие реалии, описанные в "Архипелаге ГУЛАГ", ушли из нашего быта. Тем важнее тот огромный труд, который нам всем предстоит. Этой книге не угрожает опасность стать одной из господствующих идеологий. Она не меняет плюс на минус. Она выживет именно потому, что речь идет о вещах, которые интуитивно понятны любому школьнику и любому учителю - о том, что мир спасает любовь, добро, чувство локтя... Я в этом убежден.
РГ: Главный вопрос историков: фактическая правда в цифрах серьезно отличается от той, которая есть в "Архипелаге". Если в книге счет идет на 60 миллионов погибших, то исторические данные в 10 раз меньше...
Солженицына: Чисто пропагандистская уловка, когда Солженицыну предъявляют эту претензию в преувеличении. Александр Исаевич никогда не говорил, что в
ГУЛАГе погибло 60 миллионов. Он приводил эту цифру профессора статистики Курганова, говоря о наших потерях от уничтожений и подавлений крестьянских восстаний ранних 20-х годов, от раскулачивания, от повышенной смертности в лагерях и включая дефицит рождаемости, как следствие всего перечисленного. Вы можете заглянуть в семитомный капитальный сборник документов "История сталинского ГУЛАГа", изданный Государственным архивом Российской Федерации. Увидите, что цифры вполне совпадают с теми, которые приведены в "Архипелаге": там сказано, что, по официальным данным, в 1930-1952 годах через лагеря, колонии и тюрьмы прошло 20 миллионов человек плюс 6 миллионов спецпоселенцев ("кулаки", выселенные народы и т.п.). Так что подобный спор - просто подставной, он не по существу.
Волков: Когда мы только говорили о том, что "Архипелаг" будет включен в школьную программу, думали, в рамках какого предмета его лучше преподавать - истории или литературы? Все-таки он действует не сухой статистикой, которой оперируют историки, а как настоящее художественное произведение. Хотя есть учителя, которые относят "Архипелаг ГУЛАГ" к публицистике. Но есть очень простой способ проверки: испытано на себе. Ты читаешь и "выпадаешь" из времени. У тебя встают волосы дыбом, кожа мурашками идет, по спине холод пробивает... Значит, настоящая книжка. И вот этим мы будем делиться с детьми на уроках. Кстати, у меня есть знакомый учитель ОБЖ, который даже на своих уроках знакомил детей с "Архипелагом". Как? У Солженицына есть глава "Подкоп". И он проходил ее со своими мальчишками, изучая способы побега от бандитов.
РГ: Каким образом книга попадет в школу? На комплектование школьных библиотек выделяются минимальные средства. А издание качественное и может оказаться недоступным из-за цены на него.
Солженицына: Как мне объяснили, в региональных министерствах образования имеются бюджетные деньги. Приказать регионам заказать книги для местных школ никто не может. Но им могут рекомендовать. И тогда они присылают свои заказы в издательство. Деньги есть. Была бы добрая воля у местных чиновников.
Низиенко: Раз это произведение в обязательной школьной программе, то мы обязательно должны его изучать. Изучать без наличия текста в школьной библиотеке невозможно. И сейчас у регионов есть в бюджетах средства на приобретение учебной литературы для школ. Вопрос в том, как они сейчас сформируют заказ. Мы не можем обязать школы закупать именно эту книгу в сокращенном варианте. Просто это, на мой взгляд, самый разумный подход к изучению такого объемного произведения.
РГ: "Архипелаг ГУЛАГ" приходит в очень плотную школьную программу по литературе. Каких авторов он может "потеснить"? И сколько часов отведено на изучение?
Солженицына: Мне объяснили так. Есть четыре урока, на которых может идти речь о репрессиях. На усмотрение учителя он может изучать на них Солженицына, Шаламова, Гинзбург, Петкевич. Кого захочет. Правда, я не знаю, все ли эти авторы есть в обязательной программе. "Архипелаг" теперь есть. Конечно, не должно быть соревнования между Солженицыным, Шаламовым или Гинзбург. Думаю, заинтересовать школьников самой темой можно с помощью любого из этих авторов. Те, кто "зацепится" Шаламовым, прочтет потом и "Архипелаг", и наоборот.
Наталья Солженицына:
- Сегодня мы просто представляем школьный "Архипелаг". Но мы не знаем, как он пойдет. Все, кто здесь тревожатся, тревожатся не напрасно. Может, "Российская газета" через год-полтора устроит какое обсуждение: как вообще пошел проект, какие реальные трудности. Это просьба. Спасибо большое.
Опрос "РГ"