Известный репортер, телеакадемик АРТ Михаил Дегтярь в этом году стал членом Американской телеакадемии и 22 ноября в Нью-Йорке присутствовал на вручении телевизионной премии "Эмми".
Программа "Репортер", которую делает Михаил, выходит в эфир уже 20 лет. Дегтярь - четырехкратный обладатель ТЭФИ, и все награды у него - репортерские: две индивидуальные номинации "Репортер" плюс "Специальный репортаж" и "Публицистическая программа". Незадолго до поездки в США Михаил рассказал обозревателю "РГ" о своем понимании репортерской профессии, испытывает ли кризис информационный жанр на телевидении и трудно ли быть профессиональным путешественником.
Российская газета: Михаил, мне кажется, что такая вещь, как репортерство, исчезает из профессии журналиста. И не только на телевидении. На последней ТЭФИ в номинациях, где представлены информационные жанры, ощущался кризис. Даже на НТВ конкурс "Профессия - репортер" уже два года как не проводится. Что происходит?
Михаил Дегтярь: Я к профессии репортера отношусь очень трепетно. Мы пропагандировали этот жанр, мы первыми начали подписывать себя репортерами, а не корреспондентами. Хотя, конечно, разница очень зыбкая и условная, и ей не учат на журфаках.
РГ: В последнее время намечается тенденция - все хотят быть критиками, делать интервью, но мало людей стремятся стать репортерами.
Дегтярь: У нас нигде не учат по-настоящему, как делать репортаж. Я не заканчивал журфак, но уверен в том, что стать хорошим репортером можно только самому, имея два врожденных качества. Первое - детский интерес к жизни. Второе - умение рассказывать истории. А вообще репортер объединяет в себе очень много профессий. Настоящий репортер - он и продюсер: должен уметь сам договориться, найти, разыскать. Репортер - это сценарист и режиссер, он должен разбираться в основах операторского мастерства. Наконец, репортер - это актер. Когда мы пишем "стэнд ап" (момент, когда журналист говорит в кадре. - Прим. С.А.), нужно быть органичным и не бояться камеры.
Не быть копипастером
РГ: А вам не кажется, что сейчас многие "перегибают" с этим - слишком любят себя в кадре...
Дегтярь: В свое время мы считали, что в "стэнд апе" нужно перевоплощаться. Если я делал репортаж о пожарных, то надевал костюм пожарного, тушил огонь. Потом понял, что это неправильно. Мы просто так учились. Сейчас я пришел к выводу, что "стэнд апов" в репортаже может быть и много, если понятно почему репортер так делает.
РГ: Сейчас такая ситуация, что репортером может быть каждый: человек оказался в нужное время в нужном месте, написал свои впечатления в Интернете... Но когда нужно предпринимать какие-то усилия, подниматься, искать, идти, писать... Даже профессиональные журналисты не все готовы сегодня это делать. Проще просто переписать что-то у кого-то, а информацию добывают единицы.
Дегтярь: В наши дни даже термин такой появился - копипастерство (от английских слов copy - копировать и paste - вставить. - Прим. С.А.). Это самое ужасное, что может быть. 99 процентов журналистов - копипастеры. То есть люди где-то берут информацию, у себя размещают и думают, что они ведут блог. Не дай бог быть копипастером в репортерстве! Работа репортера на самом деле - тяжелейший труд. Я в течение месяца по два-три раза езжу в различные поездки, в том числе и в дальние страны. Это пересадки, ожидания, частая смена часовых поясов...
В какой день недели, в котором часу?
РГ: Иной человек послушает и скажет - я мечтал бы все время ездить по разным странам и писать об этом. А вы в таком режиме живете. Месяцами, наверное, не бываете дома...
Дегтярь: Уже давно со мною происходят странные вещи. В командировках часто бывает, что просыпаюсь ночью в гостинице и не знаю, где я нахожусь. При этом испытываю настоящий страх. Я был более чем в 100 странах, во многих по нескольку раз. Даже сейчас - только три дня назад приехал из Бельгии и Франции и вот уже уезжаю в Малайзию. Приезжаешь - разница во времени огромная. Нужно тут же ехать снимать, а хочется спать... Тяжелейшие нагрузки. Понять может только тот, кто занимается тревэл-журналистикой: Миша Кожухов, Дима Крылов. Мы с Димой часто об этом говорим, когда встречаемся. Понять нас не может никто.
РГ: Вы многое повидали. Что вас особенно "зацепило" в последнее время?
Дегтярь: Недавно в Норвегии мы участвовали в крабовом сафари - ловили гигантских крабов на севере страны. Эти крабы - наши российские, даже советские. Они жили на Камчатке. Сталин - не знаю точно, легенда или реальная история - хотел переселить краба в Мурманск, на Кольский полуостров. Советские ученые сразу не могли выполнить эту работу. Только когда уже Сталин умер, в начале 60-х годов перевезли через всю страну около 10 тысяч камчатских крабов и выпустили их в Кольском заливе. Крабы начали там размножаться, и вдруг - уж не знаю, чем им не понравилась территория Советского Союза, - но они иммигрировали в Норвегию, буквально на расстоянии нескольких километров, и там прижились.
РГ: А сафари?
Дегтярь: С вами в лодке едет аквалангист, он в специальном гидрокостюме, ныряет в ледяную воду Баренцева моря и поднимает несколько крабов. Но существует правило: если поймали самку, ее нужно обязательно отпустить. Ведь самка камчатского краба вынашивает икринки в течение 11 с половиной месяцев, и количество таких икринок может доходить до 300 тысяч. Ученые считают, что не менее 10 тысяч из них станут крабами. Поэтому самок вытаскивать нельзя.
Сердце кобры и водка из веника
РГ: Как вы следите за своим здоровьем? Много переезжаете, пробуете непривычную еду...
Дегтярь: В прошлом году я получил ТЭФИ за репортаж, который назывался "Китайские рецепты здоровья". Снимал я его на Тайване. За 15 минут - а именно столько длится передача - надо было успеть рассказать о том, как китайцы относятся к своему здоровью, как они лечатся и так далее. Китайцы, помимо того, что практикуют цигун и различные формы массажа, едят змей, пьют все их биологические жидкости - яд, кровь и желчь. Мы хотели снять, как их добывают на ночном рынке. Место не очень спокойное, и нас туда не пускали. Китайцы, а особенно тайваньцы, хотят себя пропагандировать как нацию светскую, а тут змей убивают. Мы приехали на этот рынок сами. Никаких переводчиков не взяли. А на таких рынках по-английски не говорят. Тем не менее пообщаться удалось. В итоге при мне убили кобру, перед этим взяв у нее яд, желчь и кровь. И я все это в кадре пил.
РГ: Ради чего вы тогда это сделали?
Дегтярь: В туристической поездке я бы не стал этого делать никогда. Но в журналистской это даже не обсуждается. Чего я только не ел в своей жизни: живых личинок, скорпионов... Кстати, ел сердце кобры. Это было в Лаосе. Живое сердце вырезали прямо при мне. Бросили в стакан, залили водкой. Есть такая водка в Китае, наверное, самая гадкая, которая существует на планете. Называется Гаолянь. Это водка из самого низкосортного злака. У нас он тоже растет - сорго. Есть желтые веники, вот там такие веточки с зернышками. Это и есть сорго.
РГ: Водка из веника?
Дегтярь: Совершенно верно. Вонючая... И вот доливают, и надо выпить. Глотаешь, и три минуты сердце кобры еще пульсирует у тебя в желудке...
Замочная скважина для миллионов
РГ: Кто вам нравится из других репортеров?
Дегтярь: Несколько человек. Одного все воспринимают как спортивного комментатора. Это Кирилл Набутов. Я доволен, что в этом году ему вручили ТЭФИ. Еще есть Алексей Денисов. Раньше он работал в передаче у Молчанова "До и после полуночи", теперь - на "России" - снял фильмы о Суворове, Бунине, Полтавской битве, крейсере "Варяг"... Павел Лобков нравится. Хотя в целом профессия уже несколько лет находится в жесточайшем кризисе. Хороших репортеров должно быть на каналах хотя бы по 10 штук на каждом, чтобы мы понимали, что эти люди не дадут профессии пропасть. Ведь в чем главная задача репортера? Он должен понимать, что только благодаря ему миллионы людей побывают, например, на цыганской свадьбе, куда их не пустят никогда в жизни. Через репортера, как через замочную скважину, смотрят, что происходит в мире. Репортер - проводник. Его работа - это миссия. Пусть я говорю пафосно, но только осознав эту миссию, становишься настоящим репортером.