Поделиться
Вечером на телеканале НТВ - фильм "Жизнь без боли", последний в этом году документальный детектив, подготовленный Павлом Лобковым и, как всегда, на сенсационную тему.
Российская газета: Павел, очередная серия из цикла ваших научных детективов рассказывает про феномен боли. Часто в боевиках герои-спецназовцы говорят: "Боль - твой союзник. Пока ты чувствуешь боль - ты живешь". Согласны ли вы с такой позицией и как можно подружиться с болью?
Павел Лобков: В спецназе не служил. Но боль действительно единственный посредник между нашими внутренними органами и сознанием. Работая над фильмом, мы следили за историей мальчика, начисто лишенного чувства боли. Для него окружающий мир - источник постоянных травм, ожогов, зачастую о переломах родители узнают, только когда нога отекает и несчастный ребенок начинает хромать.
РГ: Есть ли разница в том, как относятся к боли в разных культурах мира?
Лобков: Переносимость боли до сих пор в архаичных племенах служит мерилом зрелости мальчика, его готовности стать мужчиной - мы приводим несколько таких примеров "болевых инициаций". "Божий суд", кодифицированный инквизицией, предполагал, что сила веры меняет выносливость испытуемого, и поэтому боль также являлась мерой истины. Советское общество во многом было замешано на культе терпения, на квазихристианских иконах мучеников вроде Маресьева и Павки Корчагина. Поэтому с детства родители и окружение культивировали в ребенке, особенно в мальчике, стоицизм. Знаете, все-таки одним из достижений цивилизации наряду с тем, что для обеда не надо идти на охоту, является и то, что терпеть боль унизительно, не нужно.
РГ: Что стало открытием лично для вас в процессе работы над фильмом?
Лобков: Что наше российское общество во многом осталось советским. Что доступ к наркотикам для больных в терминальной стадии рака предельно усложнен, в бюрократических рогатках и очередях тонут целые семьи, пока их родственники загибаются в корчах. И вроде бы все врачи и чиновники такие добрые, но Россия потребляет на душу населения в 120 раз меньше медицинских наркотиков, чем Финляндия, и это значит, нашим людям умирать больнее в 120 раз. Мы покажем их лица крупным планом.
РГ: У ваших фильмов неизменно высокие рейтинги. Ожидали ли вы на старте проекта, что научно-популярная программа может в наше время собрать такую огромную телеаудиторию?
Лобков: Я не ожидал. Руководство, очевидно, предполагало нечто в этом роде, поэтому, несмотря на мои возражения, поставило проект в самую "рейтинговую топку", где сгорали и более дорогие, и более изысканные изделия.
РГ: У ваших научных детективов есть цель противостоять мракобесию и антинаучному подходу на телевидении. Как вы считаете, она достигнута?
Лобков: А вот посмотрите, сколько сейчас появилось вполне респектабельных программ про науку на разных каналах, и у всех - неплохие цифры, значит, нас и наших последователей смотрят. Какими бешеными ужами на сковородке истины вертятся доживающие свои дни телеведьмы и заклинатели воды? Уже результат.