С 1 января Начо Дуато, один из самых желанных хореографов для балетных компаний всего мира, переехал из родной Испании в Петербург.
Всего полтора года назад впервые показавший в России свой балет Na Floresta для Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, он выбран на роль первого в современной истории иностранного "легионера", руководящего русской балетной труппой, продолжив этим традицию, прервавшуюся на Петипа. Первой премьерой Дуато в Михайловском театре станет вечер одноактных спектаклей. Среди них уже ставшие за 20 лет классикой Without Words на музыку Шуберта и Duende на музыку Дебюсси, синтезирующие балетную неоклассику. Как обычно у Дуато, в обоих нет кордебалета - только танец, рассчитанный на индивидуальное мастерство, пластическое и актерское, солистов и их умение работать в команде.
Российская газета: Вы уже успели почувствовать, что для русских, в отличие от зрителей всего мира, балет - не столько развлечение, сколько дело государственной важности?
Начо Дуато: Я не думаю, что в Европе воспринимают балет только как развлечение, поэтому сразу не могу с вами согласиться. Тогда бы не было такой труппы, как театр Пины Бауш, не было бы Мориса Бежара и таких людей, как Килиан. Балет Opera National de Paris имеет колоссальное влияние на умы во Франции. Да, может быть, европейские компании не такие большие, не так привязаны к государству, а в моей родной Испании нет балетных традиций (это - не футбол!), а у вас - колоссальная история, связанная с Петипа, с Фокиным, Дягилевым, Нижинским. Но мне кажется, во всем мире искусство танца имеет большее предназначение, нежели развлечение. Каждый из нас должен сделать все, что может, чтобы поменять восприятие искусства.
В России колоссальный потенциал: лучшие танцовщики мира, лучшие театры, лучшая аудитория, лучшие музыканты в оркестре. Традиции, конечно, замечательны, но они не могут тянуть вниз, иначе все может застопориться. Это же парадокс, что Россия, которая всегда была балетной страной, сегодня не обладает влиянием в хореографии: мы же не можем никого сравнить с Килианом или Форсайтом, ведущие хореографы в мире - не из России. Может быть, на несколько лет посещаемость балета упадет, но мы должны помочь сформироваться здесь своим хореографам. Я хочу открыть их.
РГ: За последние два года вы стали одним из кумиров российской балетной публики, которая до этого вас практически не знала.
Дуато: Зритель в России отличается высоким интеллектуальным уровнем восприятия и если видит хороший спектакль, не важно, классический или современный, то его реакция адекватна. Я думаю, на самом деле мы недооцениваем аудиторию, нам только кажется, что зрители - какие-то закостенелые консерваторы и ждут только чего-то предсказуемого.
Недавно я сходил в Большой театр на современную трактовку классической оперы "Дон Жуан" и увидел, что аудитория с интересом ее смотрела и воспринимала. Российский зритель, насколько я могу наблюдать, голоден ко всему новому, будь то классический репертуар или современный. Надо больше уделять внимания не версии, а качеству ее представления. Я сам хочу видеть большие классические спектакли. Не так давно я был на "Карнавале" в Мариинском театре. Прекрасный балет: красивые костюмы, красивые движения, красивая музыка. Фокин выглядел куда современнее, чем две другие работы, более поздние, показанные в этот вечер. Но в то же самое время невозможно бесконечно удовлетворять зал, потому что в этом случае невозможно двигаться вперед. А надо искать свой путь. У меня были премьеры, когда часть публики вставала и уходила.
РГ: Вы готовы к тому, что вам придется работать не только с теми, кто поддерживает вашу деятельность?
Дуато: Я знаю, что это такое, у меня была такая ситуация в Испании, когда я стал менять представления о развитии компании. Я не планирую что-то глобально ломать, просто хочу добавить новое. Традиции сохранятся: я не собираюсь сокращать репертуар, я просто хочу полить этот цветочек водой, которая даст ему возможность жить. Мне кажется, что перемены, связанные с тем, что ты вынужден от чего-то отказаться, - это плохо, но перемены, заставляющие сделать шаг вперед, благотворны.
РГ: В чем будет заключаться поливание цветка?
Дуато: Компания обретает лицо, когда есть хореографы, которые с ней работают. Я планирую создавать новые спектакли, и Михайловский театр будет уникальной компанией с уникальным репертуаром. Я не заинтересован в том, чтобы перенести в Россию все свои работы, но какие-то, безусловно, привезу - лучшие, чтобы труппа могла их освоить. Я не тот человек, которым был в Испании. Сейчас я в другой стране, и все вокруг - погода, люди, продукты питания, все, что я вижу, язык, - новое для меня. Безусловно, все, что я увижу, окажет на меня большое влияние. Я могу меняться, приспосабливаться к условиям, в которых буду существовать. Сейчас вокруг прекрасные, классически тренированные не только тела, но даже лица, и под их воздействием меняются мои движения. Думаю, что мой хореографический язык благодаря этому тоже будет трансформироваться.
За две недели, что я провел с артистами в начале сезона, у меня был фантастический контакт с ними. Конечно, я не могу использовать сразу всех 130 человек, пока отобрал 55. Но я с ними общался и увидел, что ребята очень вдохновлены предстоящей работой. Я все время буду с ними - это очень важно. Они знают мою работу - сейчас все доступно благодаря Интернету, YouTube. Когда я начал репетировать, увидел, что они знают даже порядок движений. Конечно, они немножко побаиваются, потому что никто не знает, как это пойдет… И, разумеется, всегда будут люди, которым не нравится то, что ты делаешь, - это нормально.
РГ: Вы авторитарный руководитель или демократ?
Дуато: В сердце я прежде всего хореограф и уже потом руководитель. К сожалению, в реальной жизни мне надо принимать решения как руководителю. Я не могу сомневаться или бояться ошибки, я должен быть креативным и быть самим собой, независимо от того, что думают другие. Но я совершенно не авторитарен. Думаю, что моя самая сильная сторона - моя хореография. Это язык, на котором я буду говорить с танцовщиками, и если кто-то будет не согласен со мной, на следующий день я ему сделаю красивое па-де-де, и он замолчит. Это мое оружие.