Специалистам из центральной полицейской криминалистической лаборатории в Варшаве удалось расшифровать некоторые фрагменты переговоров в кабине экипажа польского борта номер один, которые до сих пор во всех стенограммах помечались как "неразборчивые". Большая часть касается ожидания экипажем решения президента Леха Качиньского, попробовать ли сесть в Смоленске, или сразу лететь на запасной аэродром.
Из отчета, представленного Межгосударственным авиационным комитетом следует, что не было прямого указания президента Польши Леха Качиньского на посадку в Смоленске. Новые фрагменты позволяют предположить, что экипаж сам поставил себя в зависимость от решения главы государства, и ждал этого решения до трагического конца полета. Во время состоявшейся на этой неделе демонстрации видео-презентации полета самолета министр внутренних дел и администрации Польши Ежи Миллер и польские эксперты сосредоточились на переговорах российских диспетчеров, и не упомянули о том, что были обнаружены очередные свидетельства прямой зависимости действий экипажа от наличия на борту первого лица государства. А в это время на экране шли совершенно новые слова, на которые никто не обратил внимание. И вот, какими, по информации польской газеты "Выборча", были ключевые для исхода полета фрагменты переговоров (новые фразы написаны прописными буквами):
8.26.11. Командир корабля: Господин директор (обращается к шефу диппротокола МИД Польши Мариушу Казане, вошедшему в кабину пилота) появился туман, в этих условиях, которые сейчас есть, мы не сможем сесть.
8.26.20. Командир корабля: Попробуем подойти, сделаем один заход, но, скорее всего, из этого ничего не выйдет.
8.26.25. Командир корабля: ТАК ЧТО ПРОШУ ПОДУМАТЬ НАД РЕШЕНИЕМ, ЧТО БУДЕМ ДЕЛАТЬ.
(Командир сам просит государственных чиновников решить, как ему поступить.)
8.26.32. Командир корабля: Топлива нам не хватит так надолго, ЧТОБЫ ВИСЕТЬ.
(То есть долго кружить над аэродромом у борта возможности нет.)
8.26.37. Мариуш Казана: Тогда у нас проблема.
8.26.38. Командир корабля: Можем повисеть полчаса и отходить на запасной.
8.26.43. Кто-то в кабине (скорее всего Казана): А где этот запасной?
8.26.44. Командир корабля: Минск или Витебск.
8.27.17. Кто-то в кабине: ГОСПОДИ БОЖЕ!
(Приземление в Минске или Витебске, кроме всего прочего, означает, что президент и польская делегация опоздают на мероприятия в Катыни на несколько часов.)
(…)
8.29.46. Командир экипажа: УЖЕ БЛИЗКО.
(Имеется в виду аэродром "Северный"
8.29.47. Штурман: ПОКА ОН РЕШАЕТ, МОЖЕТ МЫ В ЭТО ВРЕМЯ КАРТУ СОСТАВИМ? ВСЕ РАВНО, БУДЕТ ЛИ ЭТО МИНСК ИЛИ ВИТЕБСК.
(…)
8.35.06. Стюардесса докладывает о готовности борта к посадке.
8.35.41. Кто-то в кабине: ДА ИЛИ НЕТ? МЫ ДОЛЖНЫ ВЫБРАТЬ АЭРОДРОМ, В КОНЦЕ КОНЦОВ НА ЧТО-НИБУДЬ РЕШИТЬСЯ.
(Очевидно, экипаж ждет решения президента, пробовать ли сесть или сразу уходить на запасной аэродром. В этот момент, судя по приветствиям летчиков, в кабину пилота входит кто-то еще, из дальнейших переговоров становится понятно, что это - генерал Анджей Бласик.
(…)
В последние секунды полета также новые фрагменты. Кто-то в кабине пилота дважды повторяет: "НИЧЕГО НЕ ВИДНО"...
(Это подтверждает, что экипаж уже искал землю, чтобы сесть.)