Российский фильм-антиутопия "Мишень" приглашен в конкурс "Панорама" 61-го Берлинского международного кинофестиваля. Мы говорим с одним из его авторов - режиссером Александром Зельдовичем.
Российская газета: Новая картина, в сущности, развивает главную тему вашего предыдущего фильма "Москва". Именно в "Москве", как нигде более, отразилась растерянность, охватившая страну в условиях разброда 90-х. Я думаю, по "Мишени" потомки смогут судить о психологическом состоянии общества России "нулевых". Притом что действие происходит в недалеком будущем.
Александр Зельдович: Да, примерно 2020 год, и снова Москва.
РГ: Поначалу она у вас выглядит как мир чистейшего, стерильного урбанистического гламура.
Зельдович: Потому что именно такой мир создали для себя наши главные персонажи. На первый взгляд, возникает "страна мечты". Мы имели в виду Россию, но, думаю, это касается и Европы, и человеческой цивилизации вообще. Герои фильма - некая группа материально обеспеченных людей, у которых есть все, кроме счастья. Сейчас богатые мира сего одержимы идеей замедлить процессы старения: они хотели бы быть вечно молодыми и, как известно, вкладывают бешеные деньги в научные разработки. Вот и наши герои не хотят стареть и умирать, жаждут быть вечно молодыми. По сюжету они узнают про некогда секретный, а теперь заброшенный объект в горах Алтая - "мишень", где накоплены мощные запасы энергии, и в ее таинственном излучении люди перестают стареть. Они туда летят и действительно начинают молодеть, но вот принесет ли это счастье - вопрос фильма. Герои консервируются внешне, зато в них начинают происходить сокрушительные внутренние перемены. Фантастический сюжетный ход позволяет нам сосредоточиться именно на этих переменах - они нас интересуют.
РГ: Я сейчас пытаюсь представить себе реакцию будущих зрителей на такую картину. Предыдущий ваш фильм "Москва" вызвал подобие скандала, и теперь его практически не показывают...
Зельдович: На нас с Владимиром Сорокиным, соавтором сценария, даже в суд подавали. За нецензурную лексику. А Союз православных христиан, как ни странно, нашел там "разжигание национальной розни". Суд не увидел там никакого разжигания, но телеканал решил на всякий случай воздержаться от повторного показа картины. Она периодически идет по Петербургскому телевидению и НТВ, был выпущен DVD, но плохого качества. Я недавно ее пересмотрел - она сейчас выглядит намного нежнее, чем тогда, в 90-е.
РГ: Сорокина вечно обвиняют в жесткости, чуть ли не в пропаганде мата.
Зельдович: Да нет там никакой пропаганды! Мы знакомы и сотрудничаем уже лет пятнадцать, и я могу наблюдать, что Владимир с годами делается все душевнее и лиричнее (почитайте хотя бы последнюю его книгу - нежнейшую сказку "Метель"), а я, напротив, делаюсь более жестким. Хотя поезда еще не разошлись в разные стороны, и новую картину мы снова делали вместе.
РГ: Почему после "Москвы" вы так надолго замолчали?
Зельдович: Не всегда удается делать то, что хочешь, находить себе союзников и продюсеров. Кроме того, должно было пройти какое-то время, чтобы на него отреагировать. А побудительным мотивом новой картины было, конечно, желание высказаться уже по поводу минувшего десятилетия - "нулевых".
РГ: Зачем тогда понадобилось переносить действие в 2020 год?
Зельдович: Чтобы не влипнуть в злободневную фельетонность. Нужна была дистанция, чтобы увидеть происходящие сейчас процессы как бы в перспективе, дать им развиться в нашем воображении. Хотя, я полагаю, в реальности все может покатиться совсем не в эту сторону, и перспектива может оказаться страшнее. Но и мы в фильме нарисовали отнюдь не конфитюр.
РГ: Поговорим об интернациональной команде актеров. Одну из главных ролей играет сербская актриса, которая запомнилась по фильму Владимира Мотыля "Багровый цвет снегопада", Даниэла Стоянович.
Зельдович: Мы занимались кастингом долго - примерно год. Уже были утверждены актеры, потом кто-то из них, по мистической случайности, не смог. И за месяц до начала съемок нам пришлось искать исполнителей четырех из шести главных ролей! Но в конечном итоге все вдруг получилось и даже, кажется, идеально совпало. Кто-то из нашей съемочной группы работал на картине Мотыля. Даниэла там сыграла какую-то сцену так потрясающе, что оператор бросил камеру и выбежал в коридор - разрыдался. И у нас больше не было сомнений: только Даниэла! Другую героиню, Зою, сыграла английская актриса Джастин Уоделл. Играла по-русски, не зная русского языка! Ежедневно занималась и к концу съемок уже так свободно говорила по-русски, что сама озвучивала свою роль.
РГ: Легкий акцент, который заметен и у Джастин, и у Даниэлы - способ остранения?
Зельдович: Акцент тоже дает некоторую дистанцию - ведь действие, напомню, происходит в будущем. Это примерно тот же эффект, что был в фильме "Солярис", где Донатас Банионис говорил с легким акцентом.
РГ: А зачем вообще понадобилось приглашать на роли русских персонажей иностранных исполнительниц?
Зельдович: Дело не только в акценте. Даже психологически героини должны быть чуть-чуть не отсюда - как бы зависнуть между полом и потолком. Наши исполнительницы уже интонациями речи неизбежно придавали действию сегодняшнюю московскую достоверность - от этого картина как бы "садилась". Что касается озвучания, я пытался приглашать для дублирования замечательных актрис, но немедленно возникал эффект "фанеры" - дикого неправдоподобия. Рушилась достоверность одного образа - по закону домино начинали рушиться все остальные. Режиссер по звуку проделала совершенно ювелирную работу, я бы ей дал десять "Орлов" и "Ник", но премии у нас дают за то, что бросается в глаза, а ее работа тем и замечательна, что незаметна... Есть у нас еще одна изумительная актриса Нина Лощинина. У нее сложнейшая задача: героиня должна выглядеть на двадцать, а ей пятьдесят два года! То есть юная внешность и опыт пятидесятилетней женщины. И она с этой задачей блестяще справилась.
РГ: Кто играет мужские роли?
Зельдович: Виктора - министра недр - крайне неожиданно сыграл Максим Суханов. Очень эффектная и сложная роль выпала Даниле Козловскому из театра Додина в Петербурге. Интересно играет Виталий Кищенко - актер из города Советска, который, пока снимался в нашей картине, стал получать множество предложений. Так что к выходу нашего фильма окажется, что в нем снимались только известные артисты.
РГ: Вы относите картину к так называемому арт-хаусу?
Зельдович: Есть такая "маркетинговая ниша": "арт-мейнстрим". Но с прокатом серьезные проблемы: у нас исчезла традиция фильмов для относительно взрослых образованных людей. Такие фильмы показывают три-четыре зала в Москве и еще залов шесть на всю страну. Впрочем, нашу картину уже посмотрели люди разных возрастов, и у меня сложилось впечатление, что она им была интересна.
РГ: Там есть интрига, ясная фабула?
Зельдович: В этом смысле все нормально - очень энергичная картина.
РГ: Где вы снимали эту таинственную "Мишень"?
Зельдович: На Алтае, в странном месте, где происходят разные чудеса в виде звенящих кедров, которые, согласно поверьям, тоже продлевают жизнь.
РГ: То есть фильм приобретает черты притчи, философского эссе?
Зельдович: До какой-то степени. Но я не хотел бы пугать людей: все изложено достаточно увлекательным образом. Языком действия.
РГ: Музыка Леонида Десятникова снова, как в фильме "Москва", играет важную роль?
Зельдович: Очень. Ее там много: написано около 90 минут музыки, которая как бы комментирует происходящее, создает еще одно измерение. Я думаю, саундтрек к "Мишени" - одно из лучших произведений Леонида. На юридическом языке кинофильм именуется аудиовизуальным произведением. Так вот, могу сказать, что "Мишень" - именно такое произведение: там очень много визуального, но и аудио там представлено в полный рост.