На юбилейный 40-й кинофестиваль в Роттердаме, который проходит с 26 января по 5 февраля, поехало несколько российских картин, таких, как "Кочегар" Алексея Балабанова, "Овсянки" Алексея Федорченко, "Счастье мое" Сергея Лозницы, "Перемирие" Светланы Проскуриной... но в конкурсной программе участвует всего один фильм - "Громозека" режиссера Владимира Котта.
Зрители и киноманы знают двух режиссеров с такой фамилией. Александр Котт - родной брат Владимира - снял "Брестскую крепость" и много других картин. Владимир Котт уже "вышел на международный рынок" благодаря фильму "Муха", который получил первый приз на кинофестивале в Шанхае. Обозреватель "РГ" поговорила с Владимиром Коттом накануне его отъезда в Роттердам.
РГ: Планируется российский прокат "Громозеки", или фильм вначале проедется по фестивалям?
Котт: Прокат в России будет ближе к весне. А фестивальная судьба картины - это параллельная жизнь, которая не зависит от проката.
РГ: Я посмотрела фильм, рассказывающий о судьбе трех друзей детства - милиционера, врача и таксиста, и мне показалось, что в нем проявляется тенденция того, как меняется мужское кино. Уже в нем не бицепсы, оружие и схватки, а мужчины, которые не стесняются показать свои слабости.
Котт: Меняется не мужское кино, а сами мужчины. Точно подмечено, что вроде бы все персонажи - настоящие мужики, но при этом они слабые. Не стесняются плакать, страдать, переживать. И вот это чувство разорванности мира и того, что все происходит не так... И я хочу вернуть мужчин-героев в их детство, в то время, когда они были счастливы.
РГ: ...когда все вместе играли в группе под названием "Громозека"?
Котт: Да. Потому что они счастливы, когда поют. Вот этот всеобщий феномен караоке, когда люди - угрюмые, злые, офисные клерки, работяги - приходят и поют, или по-другому это называется отрываются по полной, - он освобождает людей. Вы посмотрите на их глаза в этот момент! И поют же они не современные песни, а в основном хиты прошлого.
РГ: В прошлом году был популярен фильм "О чем говорят мужчины". Его герои тоже такие беззащитные, что ли. И ваши персонажи... Может, мир перевернулся? Женщины борются за места в списке Форбса, а мужчины в это время страдают оттого, что их жизнь несовершенна.
Котт: Это вопрос некой инфантильности поколений. Когда мы жили в Советском Союзе, за нас все решала система. Программа у всех была одна. А когда в начале 90-х выплеснулась свобода и каждый сам стал решать, как устроить свою жизнь, многие воспитанные в советской системе люди разломались. Разучились совершать поступки. И мой фильм именно про это. Чтобы совершить поступок, нужно не просто сделать какое-то действие, необходимо жить по-другому.
РГ: Я тоже часто сталкиваюсь с инфантильностью людей старшего поколения...
Котт: Открою страшную тайну - таких большинство. Произошел не просто перелом эпох, но деформация личности. Люди мутировали в советское время. Они немножко были зомбированы тем, что за них все делали. Например, творческим работникам жилось прекрасно: написал две книжки, вошел в Союз писателей, получил дачу... А сейчас эта система не работает. Творчество стало конкурентным продуктом. Мой отец в свое время работал в НИИ, который в 1991 году распустили. И он пошел на фабрику "Большевичка" торговать печеньем - развозить заказы, хотя не был приучен к такой жизни. Вот и у многих получилось несоответствие желаний и возможностей.
РГ: Скажите, вот в вашем фильме снималась Валерия Гай Германика, и у нее такой же образ, какой ей приписывают и в жизни - девчонки-оторвы. Вы специально это сделали?
Котт: Съемка моей картины велась до сериала "Школа", но после ее фильма "Все умрут, а я останусь". Может, это сейчас и звучит странно, но мы с Валерией не только знакомы, но и дружны. Я ее попросил, и она снялась в "Громозеке" абсолютно бесплатно.
РГ: Главную женскую роль очень трогательно сыграла Евгения Добровольская, но у вас в картине также повзрослевший "буратино" - Дмитрий Иосифов, и "красная шапочка" - Яна Поплавская, и "электроник" - один из братьев Торсуевых...
Котт: В моем фильме снимались оба брата Торсуевы. Один - в самом начале, а второй - похожий на него - уже дальше...
РГ: И вы думаете, этот типично отечественный фильм будет понятен западному зрителю?
Котт: Я-то, конечно, снимал кино для нашего зрителя. И музыка из нашего недавнего прошлого, и персонажи - отсылы к нему, тот же Громозека. И вдруг оказалось, что это понятно не только нам. Сам факт отбора фильма на кинофестиваль в Роттердаме это подтверждает.
РГ: Но вы вообще, можно сказать, обласканы международными фестивалями.
Котт: Моя творческая судьба начинается с короткометражки "Дверь", которая на разных фестивалях получила очень много призов. Фильм "Муха" победил на шанхайском кинофестивале класса А. Таких всего 12 в мире, и председателем жюри был Вонг Кар Вай. Однако это так, к слову, а в принципе я не рассчитываю на фестивальный успех, но при этом делаю авторское кино. В случае с "Громозекой" я сам и написал сценарий, и снял. И где еще показывать кино про себя, как не на кинофестивалях.
РГ: Видимо, еще проблема и в том, что российское кино не сильно-то и покажешь в кинотеатрах? "Муху" много ли видело? Хотя потом ее показали по телевизору.
Котт: Да, несколько раз. Более того, был неплохой прокат - для этого фильма 50 копий - очень хорошо, мы даже кассу собрали. DVD быстро раскупили и сейчас дисков уже не достать. Но тут же не стоит задача окупить. Нужно честно сделать свою работу, показать. И проблема уже не кино, а зрителя. Вот мне, например, неприятно, когда на мой фильм, даже на "Громозеку", пойдут с попкорном и колой... Герои плачут, умирают, страдают, а в зале раздается хруст... Конечно, мне могут возразить, мол, сделай так, переломи ситуацию, чтобы этот хруст исчез, чтобы люди перестали жевать попкорн на твоем сеансе. Но это же не аттракцион. Это - кино. Его надо смотреть в темном зале и в тишине.