Косаковского "Да здравствуют антиподы!" стала самым громким событием первого дня Венецианского фестиваля.
В этом фильме нет верха и низа. Камера в нем необычна: она плавает в невесомости, она в свободном полете, она легко переворачивает видимый мир набок или вверх дном. И тогда отчетливо видно, что все наши супергорода - лишь пылинки, прилипшие к Земле, по-прежнему дикой, необузданной, грозной. Наши островки цивилизации выглядят редкими наростами на теле равнин, холмов и гор. Фильм возвращает нам истинный масштаб явлений и места, которое мы занимаем в мире.
Вот Гавайи - не те, пляжно-курортные, а вулканические, с ползущей среди джунглей огненной рекой лавы, и мы слышим утробный рев Земли. Рукотворным адом смотрится Шанхай, тонущий в дыме. Косаковский вообще охотно использует дымы, дымки, туманы, отражения в воде, создавая ощущение зыбкости и текучести всего сущего. Есть уникальные, непонятно как снятые кадры - долгое слежение за полетом грифа, или прямо над нами - морда льва, шумно лакающего воду. Есть патетическая, до комка в горле, сцена похорон погибшего кита. Есть стада слонов, жирафов, львов, собак, овец, кошек... Люди, когда появляются в кадре среди прочей живности, заняты простыми делами: подметают, пекут, судачат о женщинах, а женщины - о мужчинах... Большую роль в фильме играет музыка. Это может быть аргентинская песня, гавайская гитара или русская "Барыня", а может быть вообще беззвучный, но ясно ощущаемый ритм кадра - размеренное дыхание планеты.
Условный, в сущности, прием с антиподами жестко отсеял лишнее и суетное. И мы словно вернулись к патриархальным нравам, корнями уходящим в вечность, и осталась простая суровая истина: человек на Земле - только одно из живых существ, не самое гармоничное и далеко не самое разумное. Но автор смотрит на него с пониманием и любовью.
Картина шла вне конкурса, что жаль: она была бы обречена на приз.
На пресс-конференции "Антиподов" зал был переполнен. Разговор шел на английском. Официально фильм - немецкий: из российских продюсеров в титрах указан только Александр Роднянский, но главные производители - за рубежом. То есть там, где по новейшей традиции ищут денег на свои проекты наши лучшие режиссеры.
Слова "невероятно", "невообразимо" постоянно звучали в адресованных режиссеру вопросах:
- Как вы выбирали эти фантастические места для съемок?
- Я выбирал места, которые люди хотели бы увидеть. Конечно, прежде чем сделать окончательный выбор, я трижды обогнул земной шар. Важно было не просто найти живописные пейзажи - нужно было найти человеческие истории. Такие парные истории, которые были бы противоположны друг к другу - "истории-антиподы". Я хотел делать картину для широкой аудитории и доказать ей, что документальный фильм - не второй сорт, что его может быть интересно смотреть.
- В фильме много персонажей, но, кажется, вы особенно полюбили этих двух аргентинцев...
- Это была фантастическая история! Я прилетел в Аргентину, пошел в магазин дисков и там часами слушал аргентинскую музыку. И из сотен треков выбрал один. Потом мы отправились в двухнедельное путешествие по стране и, наконец, оказались вот в этом месте. Тут и появился этот парень - пришел и попросил два песо. Я дал, и он просвистел мелодию - как раз ту самую, что я выбрал для фильма! И я понял: стоп, мы нашли то, что искали! Магический момент!
- В фильме удивительна "культура движения" - камеры, персонажей, животных, пейзажа. Это так и было в жизни, или вы специально добивались такого эффекта?
- Мне кажется, что на самом деле "правда жизни" в кино никому не нужна. Я верю, что документалистика - искусство визуальное, созданное для большого экрана. Люди теперь много смотрят разнообразных "экшн" на DVD, а документальный фильм должен вызывать эмоциональный отклик. Поэтому изображение в документальном кино играет такую же роль, как и в игровом. И существует по тем же законам.
- Как вы трактуете это понятие - антиподы? И почему не сделали эту картину в России?
- В России понятие антиподов - довольно широкое. Он атлет - я хилый. Он продюсер - я режиссер. Путешествуя по миру, я осознал, что большинство людей плохо представляют, что значит это слово. Даже хотел в начале фильма дать титр с объяснением. А что касается вашего второго вопроса, то в России сегодня документалистику нельзя представить без политики. Мне хотелось от этого уйти. Я вообще не думаю, что политика - предмет для документального кино. Его тема - смысл жизни, ее познание. У меня есть фильм, где я снял своего двухлетнего малыша, когда он впервые увидел себя в зеркале. В сущности, эта картина была первой частью трилогии. Эту новую картину можно рассматривать как вторую часть.
- Что вы как кинематографист вынесли для себя из этого опыта?
- Если я точно знаю, чего хочу добиться своим фильмом, я просто не смогу его начать. Для меня снимать фильм - значит познавать что-то. Вот вы знакомитесь с людьми, день ото дня узнаете их все ближе, и в какой-то момент наступает разочарование. А с этими аргентинскими братьями все было наоборот: чем дольше я их снимал, тем больше они мне нравились. Когда я спустя несколько месяцев вернулся к ним, они сказали, что проведенное вместе время было лучшим в их жизни. И это для кинематографиста самый дорогой подарок.
...Конкурс Венецианского фестиваля постепенно набирает обороты. В четверг пресса и жюри посмотрели новую работу Романа Поланского "Резня". Картина поставлена по весьма успешной театральной комедии француженки Ясмины Резы "Бог резни" и повествует о гротескном конфликте между двумя семьями, дети которых подрались. Действие фильма происходит в реальном времени и состоит из перебранки, постепенно сменяющей политкорректную ядовитую учтивость. Это в конкурсе уже второй подряд фильм театрального стиля, где все действие в диалогах. Углядела ли Мостра новую тенденцию в кино или это случайность - узнаем по ходу фестиваля. В фильме снимались Кэйт Уинслет, Джуди Фостер, Кристоф Вальц и Джон Рейли. Сам Роман Поланский, как стало известно, в Венецию все-таки не придет. Подробнее о фильме - в следующем репортаже.