9 октября 2011 года народному артисту СССР Евгению Евстигнееву исполнилось бы 85 лет.
С его сыном, известным теле- и кинопродюсером, а также режиссером и оператором Денисом Евстигнеевым, который 29 октября этого года отмечает свое 50-летие, обозреватель "РГ" говорит и об отце, и о проектах, "отцом" которых является сам Денис.
- Как ваши дела, Денис? ...Не смейтесь...
- А я объясню, почему смеюсь. Я сейчас на монтаже смотрел фильм "Побег", нашу версию. Там главного героя, который до этого в течение 35 серий переживает невероятные приключения - убегает из тюрьмы, попадает в разные перипетии и прочее,-героиня вдруг спрашивает: " Авообще как дела?".
- Что ж вы такие плохие диалоги делаете?
- Их не будет в фильме. Это я вам выдал инсайдерскую информацию.
- И все-таки одним словом: как дела?
- Нормально. И я знаю, почему вы так спрашиваете. Вы прочитали книгу "Все о моем отце", где я рассказываю, что любимым папиным ответом на этот вопрос было слово "нормально".
- Вам это передалось по наследству?
- Просто это слово действительно выражает то, что происходит. У меня сейчас действительно нет такого, чтобы фонтаном били гордости и победы. Но, с другой стороны, и трагедий нет. Все вместе и выражает слово "нормально".
- Вы говорите, что нет гордостей и побед. А канал гордится вашими проектами. Чуть что, говорят: вот, мол, у нас "Побег" - впервые российская версия популярного американского сериала, рейтинги... И первый раз в России на телевидении использовали вертикальное программирование...
- У меня времени для гордости нет. Потому что я днем и ночью делаю "Побег-2", который скоро выходит в эфир.
- Первым сезоном "Побега" вы довольны?
- Очень. Доволен рейтингом, но понимаю, что вертикальное программирование забрало у нас несколько пунктов.
- Это при том, что "Побег" - самый успешный сериал из четырех, что были в вертикальной линейке?
- Второй сезон даже сложнее, чем первый, потому что в первом 70 процентов экранного времени было в декорациях, в тюрьме. А во втором мы "бегали" по всей России. И не только. Снимали и в Украине, полфильма - в Крыму.
- Тяжело как...
- Крым, как вы понимаете, это не самое трудное место для съемок. Просто сам фильм огромен. С подробностями, трюками, самолетами-вертолетами, подводными съемками...
"Побег", или "Prison Break"
- А зачем было все это делать? Ваша основная аудитория сидит и смотрит "Побег" в Интернете без перевода - родную американскую версию "Prison Break". К чему подробности, трюки, большие денежные затраты, чтобы запускать такую махину - переснимать на российский лад?
- Во-первых, мы не переснимали. Мы получили лицензию и адаптируем этот фильм. В первом сезоне еще можно говорить про повторение сюжета, хотя разница - огромная. А второй сезон - это другой фильм. Хотя бы потому, что в Америке в нем было 22 серии, а у нас 16. А в первом и у них, и у нас - по 22.
- Но вы не ответили на вопрос: "Зачем?". Нуждаются ли наши люди в российском варианте сериала?
- Я считаю, что это зависит от каждого отдельного случая. Иногда это совсем не нужно, а иногда надо, как, на мой взгляд, и получилось с "Побегом". Потому что в "Побеге" международный сюжет, события, которые могут произойти где угодно: в Америке, в России, в Африке. Самое главное - драматургическая пружина, которая есть в этом фильме, интернациональна. Есть фанаты, которые знают каждый кадр и сравнивают. Они еще до выхода фильма говорят, что это - бред. Но я сейчас не о них, а о нормальных зрителях. О тех, которые способны воспринять драйв и прочувствовать опасность за героев, которые есть в этом фильме. И если зрители этим проникнутся, то они - наши. А что самое главное в телевидении? Вызвать эмоцию! И этот фильм вызывает. Эмоции страха, боязни за героя, убегут, не убегут, и так далее. Да, мы воспользовались сюжетом, который есть, но он настолько банален... Есть миллион фильмов про то, как люди бегут из тюрьмы. Но этот легко ложится на нашу почву.
- Да, наш криминальный авторитет Коба - хорошо знакомое по отечественной истории имя, оно же - подпольная кличка Сталина. И у нас не итальянская, а кавказская мафия...
- Нет! Мы не хотели делать кавказскую мафию. Как ни относиться к этому фильму, все равно его жанр - сказка. При том что в "Побеге" очень много достоверных деталей и у американцев, и у нас, из-за которых понятно, что это реальная жизнь. Потому что, когда мы давали читать сценарий в Федеральную службу исполнения наказаний, они были в шоке. Но при этом очень помогали и разрешили нам все, потому что поняли, что, посмотрев этот фильм, заключенные не убегут из тюрьмы.
Как в тюрьме
- Говорите, что сотрудники ФСИН были в шоке. Но вас же много упрекают по поводу тюремного бытописания. Ладно, американская тюрьма, но у нас таких тюрем не бывает.
- Почему?
- Слишком гладенькая ваша кинотюрьма для настоящей. Вот американская такая может быть, а наша - нет. Я не говорю сейчас об отношениях между авторитетами, но о тюремной жизни...
- Ничего себе! Я вам сейчас скажу одну вещь, не называя фамилий. Один человек - член комиссии по помилованию, фанат нашего, российского сериала, сказал, что, посмотрев "Побег", многое для себя понял в отношении того, что в тюрьме происходит, и по-другому будет теперь вести себя на комиссии. Если это случится, то даже ради такого стоило делать российскую версию "Побега".
- И все же: говорят, что в наших тюрьмах не все так гладко и четко устроено, как в американских и в вашем фильме.
- Да вы что? Я могу вам сказать, что в тюрьме, где мы снимали, абсолютный порядок. Все выкрашено, чисто. Если бы весь фильм сняли в этой тюрьме, для киношной фактуры - это ничто. Люди ходят все забитые, при появлении постороннего сразу встают: здравствуйте, до свидания. В жизни все намного менее драматично.
Однако американская тюрьма имеет одну деталь, принципиальную для кино. У них двери-решетки. На эту неправду мы не пошли, потому что в России таких нет. У нас двери с глазком. А для фильма это очень важно, потому что через решетки можно показать людей.
- Меня все-таки интересует мафия. У меня четкое ощущение, что в российском варианте итальянскую мафию заменили кавказской.
- Если вы спрашиваете о том, что в американском сериале было противостояние между белой и черной группировками, то у нас в стране такого нет. И тут можно было бы сделать кавказцев и славян. Но мы не захотели, потому что превратили бы фильм в публицистику. Поэтому мы сделали московских и уральских. При этом они же все одинаковые, то есть зрительно не разделяются, как белые и черные, что хуже для кино. Но другого выхода у нас не было.
Нерв Чурсина
- Исполнитель главной роли в нашем фильме - актер Юрий Чурсин очень отличается от американского актера. Но он мне нравится, потому что у него есть отрицательное обаяние. Американец уж больно положительный.
- Повторяю: мы не делали кальку с американского сериала. И не проводили кастинг, ориентируясь на схожесть с американскими артистами. А почему Чурсин... Вот я сейчас монтирую уже 36-ю серию. И в каждой из них, в любом кадре, где появляется Юрий, я чувствую его энергию. В Юре есть тот нерв и фанатизм, которые являются стержнем в нашем Алексее Чернове. Иначе не объяснить, почему человек пошел на такое. Посадил себя в тюрьму, чтобы спасти брата.
- Вам, как продюсеру, мешает то, что параллельно Чурсин в сериальных проектах играет то Химика, то Хироманта? И везде - с нервом. И все это идет параллельно на канале в течение одного сезона и оттягивает внимание зрителя.
- Есть около десяти листочков формата А 4, на которых написано: "Русские артисты". Если начну искать тех, кто не снимается в других сериалах, то я должен закрыть всю эту "контору" . Потому что других нет! Вопрос в том - совсем "замылен" или не совсем. И Юра Чурсин - совершенно "незамыленный" артист. Есть актеры, которых я не хочу снимать, когда действительно - из кадра в кадр. И зритель уже не понимает, как зовут персонажа, потому что вчера он его видел Дядей Петей, а сегодня он - Дядя Вася. Однако Юра очень штучно относится к выбору всех своих работ.
- Екатерина Климова, которая играет у вас главную роль, также "мелькает" на разных каналах.
- Если вам нужен, к примеру, хороший 30-40-летний актер или актриса, то они уже снимались. Вы не можете их найти в глубинке, в Сибири, в тайге... Теоретически можно, но нужно приложить невероятные усилия. И я бы побоялся на роль героини или героя брать человека без опыта. Сейчас в Интернете есть базы всех провинциальных театров. Мы знаем всё! Ничего там нет такого, что мы бы здесь пропустили. Когда речь идет о 20-летних актерах, я с вами согласен. Тогда нужно находить, открывать. Но в 30-40 лет, если хорошие артисты, то они уже известные.
Кратким курсом
- Новая работа режиссера Валерии Гай Германики - сериал "Краткий курс счастливой жизни" - как обещано, выйдет совсем скоро. Вы, как продюсер, взялись за него, и по сравнению с тем же "Побегом" это абсолютно разноплановые вещи.
- То, что оба фильма будут идти в одном сезоне, простая случайность. Они совершенно разные. И мне интересно и то, и другое.
- Будет ли новый сериал Гай Германики снят в той же манере, что и "Школа", которую продюсировали не вы?
- Тут самое главное, что изменился формат. "Школа" - это экспериментальный формат, такое полудокументальное кино, полусоциальный проект. А наш "Краткий курс..." - телевизионный художественный фильм. При этом мне сложно что-то сказать, я могу опираться только на себя и на своих немногочисленных коллег, потому что мы стараемся не показывать это кино до эфира.
- Гай Германика известна скандальным характером. В то же время режиссер Владимир Котт, который снял ее в "Громозеке", говорит, что она - милейший человек. Вам сложно было с ней работать? Она действительно скандальная, настойчивая, эпатажная?
- Полностью соглашусь с Коттом. Это был один из самых легких наших сериалов в производственном отношении. Самое главное - Лера в отличие от многих режиссеров абсолютно точно знает, чего хочет. Какие артисты, интерьеры, в каких одеждах должны быть герои...
- Вам не мешало? Другого продюсера это бы раздражало: режиссер точно знающий, чего хочет.
- Продюсер вмешивается, когда происходит какая-нибудь накладка. Или если он видит, что режиссер не справляется и фильм уходит далеко от замысла. А если все в рамках договоренностей - да я просто счастлив!
- Новый сериал Гай Германики уже окрестили российским "Сексом в большом городе". В нем четыре актрисы - не припомню сейчас имена всех...
- ...Я вам их с удовольствием назову. И думаю, что после выхода сериала в эфир, их имена будет знать каждый. Это - Светлана Ходченкова, Алиса Хазанова, Анна Слю и Ксения Громова. И очень надеюсь, что они понравятся зрителю.
- "Школу" в прошлом году "загнали" в ночь, и, если "Краткий курс счастливой жизни" покажут так же, мне, как зрителю, будет неудобно смотреть. Я понимаю, что это не ваши проблемы...
- В какой-то степени - мои, потому что этот фильм по степени своей свободы несколько отличается от продукции, что идет на каналах. Поэтому совершенно правильно он стоит не в ранний прайм-тайм.
- Сейчас канал СТС показал свой новый сериал "Физика или химия", посвященный школе. Там у них впервые обсуждаются, например, проблемы сексуальных меньшинств. Но они его смело поставили в 21.00. Что такого может быть в "Кратком курсе...", не порнография же?
- Во-первых, СТС - это не Первый канал: не все, что показывается там, можно демонстрировать здесь. Во-вторых, фильм действительно о судьбе четырех женщин, и он сделан очень правдиво и, я бы сказал, документально. А если так, то невозможно рассказывать об их жизни и упускать ее интимную сторону. Поэтому есть моменты, которые показывают личную жизнь героинь. И это точно не порнография.
Могу быть и осветителем
- Над чем еще вы работаете?
- У нас сейчас в разработке четыре сценария, которые мы начнем снимать после Нового года. Уже для следующего телесезона. "Мосгаз" - история маньяка, который терроризировал Москву в 1962 году. Это первое серийное убийство в Советском Союзе, которое было раскрыто. Фильм будет снимать режиссер Андрей Малюков. Анна Козлова, которая написала "Краткий курс...", готовит для нас следующий сценарий, который называется "Развод". Все названия - условные.
- Тоже для Гай Германики?
- Его будет снимать Вера Сторожева. Затем мы готовим фильм под условным названием "Москва - город грозный". Это фильм про "Вавилон" в Москве, про этнические отношения. Над проектом будет работать режиссер Павел Бардин. И самая наша долгожданная, но очень трудная работа, это "Таинственная страсть" - экранизация книги Василия Аксенова, история шестидесятников.
- Вы - оператор, у вас есть интересные режиссерские работы, но вы сейчас работаете как продюсер. Вы органичнее себя чувствуете в этом деле? Я понимаю, что все эти проекты безумно захватывают. Но возникает ли у вас иногда желание вернуться, поснимать, поставить кадр, сделать фильм?
- Главное, что я занимаюсь кино. В принципе я настолько давно в этом деле, что на съемочной площадке могу выполнять любую работу. Я не могу быть только художником по костюмам - в этом ничего не понимаю, и композитором, потому что у меня нет слуха. Если вы меня спрашиваете про режиссуру, конечно, мне хотелось бы что-то сделать самому, но пока у меня нет сценария, в который я влюблюсь, то считаю, что это глупо.
- У вас, наверное, даже времени нет искать сценарии?
- Сценарии не ищутся. Если бы можно было найти их по Интернету, мы бы тут жили припеваючи. Сценарий, история - это самое главное, что есть в кино. Он не ищется, а находится с помощью невероятной случайности. Я бы сказал божественной. Если тебе придет в голову какая-то мысль, и вдруг она кого-то заинтересовала, и нашелся правильный человек, кто может ее интерпретировать, и неожиданно что-то появляется... это счастье.
- Я закончу интервью с того, с чего начала...
- "Как дела?"
- Нет, но тоже о вашем отце. Когда вы рассказываете о нем, то говорите, что он был человек очень сентиментальный. Приводите историю про галстук. А вы сами сентиментальны?
- Я становлюсь сентиментальным, когда вижу проявление какого-то восторга, победы. В чем угодно. Спортсмены, например, победили в поединке, хотя не должны были. Мне эта невероятность сентиментальна. Или когда я вижу, как артист гениально сыграл эпизод. Вот от этого у меня мурашки по коже.
"...Несмотря на всю свою сдержанность, отец был крайне сентиментальным человеком. Мама рассказывала, как однажды застала его плачущим перед телевизором, в то время как шла некая официозная передача про пионерские лагеря.
- Что ты плачешь? - спросила она.
- А вот... у меня тоже такой галстук был, - ответил отец.
Из ее же рассказов я знаю, как трепетно он относился ко мне в младенчестве. Он часто вставал среди ночи, чтобы проверить, дышу ли я. Когда мне было около года, он зависал над моей кроваткой и, будто гипнотизируя, многократно повторял: "Папа, папа, папа..." Эта тактика, кстати, имела успех: первым словом, которое я произнес, было действительно "папа".
...Помню свои мучения, когда на первой картине мне, как оператору, пришлось снимать отца. ...Я сгорал от стыда и просто не знал, как к нему обращаться. Называть по имени-отчеству не позволял вкус - так звали своих мужей парткомовские жены. Говорить же на съемочной площадке при всех слово "папа" у меня не поворачивался язык. В итоге я остановился на обращении "эй", и наше общение происходило примерно следующим образом: "Эй, подойди сюда!.. Эй, встань в свет!..". Отец не обижался, он был просто счастлив, что я снимаю картину с его участием. Мои достижения он никогда не оценивал строго..."
Денис Евстигнеев, из книги "Все о моем отце"