26 и 27 декабря Мариинский театр представляет первую оперную премьеру сезона - "Сказки Гофмана" Оффенбаха в постановке тандема режиссера Василия Бархатова и художника Зиновия Марголина.
Это будет самая полная редакция оперы, которую подготовили Мишель Кайе и Жан-Кристоф Кек. Для 29-летнего Василия Бархатова, который в последние годы стал известен еще и как драматический режиссер и постановщик телевизионных шоу, включая "Призрак оперы" на Первом канале, это будет уже шестая постановка, которую он выпускает в союзе с Валерием Гергиевым.
Российская газета: Оперу "Сказки Гофмана" вам предложил поставить Валерий Гергиев?
Василий Бархатов: Я сам предложил ее маэстро после премьеры "Мертвых душ" Щедрина. Эта опера для меня очень важный этап, которая по части концептуальности и содержательности оказалась самым дорогим и личным из всех моих спектаклей. Я убежден, что каждое произведение может быть поставлено режиссером только раз, но "Сказки Гофмана" я бы поставил бы еще для камерного пространства, рассказав в маленьком театрике историю обыкновенного человека в формате театра.doc.
РГ: Партия Гофмана рассчитана на вокально и эмоционально пластичного тенора. На кого вы ставите партию Гофмана в Мариинском?
Бархатов: На Сергея Семишкура, которого считаю невероятно талантливым в актерском плане, не говоря о музыкальном. Он пел фактически во всех моих спектаклях, причем, как ни смешно - всегда неистовых, но трогательных алкоголиков. В "Енуфе" был Штева, потом Бенвенуто Челлини, Кассио в "Отелло", потом - Ноздрев в "Мертвых душах", теперь вот "верховный алкоголик" - Гофман.
РГ: Эта опера Оффенбаха уже шла в Мариинском театре в очаровательной постановке Марты Доминго в 2000 году. У вас, вероятно, все будет совсем по-другому?
Бархатов: Артистки хора спрашивали меня, будут ли у них такие же красивые платья, как в спектакле Марты Доминго? Я ответил, что будут, потому что в третьем акте с Джульеттой действие происходит в рождественскую ночь, хотя и не в Венеции. У главного героя проходит вечеринка в костюмах персонажей из гофмановских произведений. В этом заключительном акте сходятся литературная, психологическая, любовная темы. Все эти пространства сталкиваются и случается сдвиг, в результате которого обычных людей Гофман начинает воспринимать как героев своих фантазий - приблизительно то же самое происходит с героями фильмов "Игры разума" Ховарда или "Сияние" Стивена Кинга - шизофрения в острой форме. Гофман в моем спектакле - социопат. Он сидит в своей комнатке, избрав объектом любви девушку в окне дома напротив, за которой он наблюдает днем и ночью и которой придумал имя Стелла (это уже напоминает "Соседку" Трюффо). Три вымышленных девушки - Олимпия, Антония и Джульетта являются производными образа Стеллы, сочетающей черты куклы, артистки и куртизанки.
РГ: Режиссеры нередко создают свой порядок номеров в этой опере. Как вы выстраиваете три акта "Сказок"?
Бархатов: Начнем с "Олимпии", перейдем к "Антонии", завершим "Джульеттой", что, на мой взгляд, обусловлено логикой. В жизни мужчины, подобного Гофману, как правило, три стадии: сначала он влюбляется в красивую, но бессмысленную куклу, потом обретает настоящую любовь, а настоящая любовь обязательно умирает, после чего влюбленный оказывается в состоянии распада и потери веры, пытаясь обмануть себя и придумать любовь там, где ее нет - это куртизанка Джульетта.
РГ: Маэстро Гергиев согласился с такой прихотливой концепцией? Вы ему обычно так же скрупулезно представляете свои проекты?
Бархатов: Гораздо короче. За что я больше всего и люблю Валерия Абисаловича, что с ним очень сложно разводить демагогию, поэтому я тщательно готовлюсь к встрече с ним. Но мнe почему-то кажется, что он все еще думает, что в третьем акте будет Венеция, и по сцене будут плавать гондолы. Есть ощущение, что я немного обманываю родителей, которые, подозреваю, поведут сюда детей как на "Щелкунчика". Но в "Сказках Гофмана" будет очень красивое уютное Рождество, которое намного лучше, чем пара фанерных гондол, проплывающих из одной кулисы в другую.
РГ: Вас не смущает, что в такой огромной стране как Россия наблюдается острый дефицит молодых оперных режиссеров?
Бархатов: Сейчас я с одной замечательной коллегой затеял проект, который будет называться "Опер-группа" - движение в поддержку современной оперы и молодых авторов и режиссеров. Мы планируем устраивать акции и лаборатории по всей стране. Мне захотелось взять дело в свои руки, потому что толком никто этим больше не занимается. Я кинул клич - нашлись пять режиссеров драматических и оперных, с кем я в первый год буду работать.
РГ: У многих выпускников вопрос упирается в то, как попасть в театр на профильную работу. Вам в свое время крупно повезло, когда Гергиев предложил вам поставить оперетту "Москва-Черемушки" Шостаковича.
Бархатов: Да, но я для этого что-то делал. Должен сказать, что за всю историю, сколько помню себя в приемной Гергиева, я встретил там трех-четырех молодых режиссеров, которые атаковали маэстро с макетами. Так вот все они поставили в Мариинском театре то, что хотели.
РГ: То есть ваш совет молодым и дерзким режиссерам такой - подготовиться и идти в приемную Валерия Гергиева?
Бархатов: Именно так. Вряд ли у Гергиева найдется время самому обзванивать наугад выпускников ГИТИСа, приглашая их поставить что-то. Но Мариинский - не единственный театр в стране. У меня до и после дебюта в Мариинском театре было несколько работ в провинции.
РГ: Вы являетесь Членом Общественной Палаты РФ в Совете по культуре. Какие ваши ощущения?
Бархатов: Мне вследствие возраста и рода занятий все очень любопытно. С таким же удовольствием я вписался бы в любую другую авантюру - для меня все это предмет изучения. Мне был интересен в человеческом плане Дмитрий Анатольевич. На одной из встреч мне показалось, что он очень искренен. А вообще-то я - аполитичный и убежден, что творческого человека нельзя с помощью аппарата власти сделать талантливее, но и дара лишить тоже нельзя. Да, я состою в Совете по культуре, но это не означает, что я буду поддерживать результаты выборов или прочие политические дела. Извините, я по своим "гайкам".
РГ: Что будет следующим после "Сказок Гофмана"?
Бархатов: Сразу после Нового года буду готовиться к дебюту в МХТ, где всегда мечтал поработать, - поставлю спектакль по пьесе "Новые страдания юного В." Ульриха Пленсдорфа. Сценическую редакцию мне помог сделать Михаил Дурненков. Буду изучать гэдээровскую Германию, хочется с краеведческой точность воссоздать обстановку в которой существуют герои.