В этом году известный кинорежиссер, руководитель "Мосфильма", Карен Шахназаров отмечает 60-летие.
Это случится 8 июля. Но фильм "Белый тигр", который, как открыто говорит сам Карен Георгиевич, он снял как подарок к юбилею, выходит в прокат 3 мая. Почему? Потому что фильм про войну. И это первая картина про войну среди 15 киноработ Карена Шахназарова. Режиссер ответил на вопросы о фильме обозревателя "РГ" и рассказал подробности работы на встрече с журналистами.
- Какие у вас любимые фильмы про войну?
- Много. Советские "Освобождение", "Они сражались за Родину", "Баллада о солдате", "На войне как на войне"… Вообще люблю военные фильмы. Особенно мне нравится "Апокалипсис" Копполы - выдающаяся работа. Она о событиях во Вьетнаме, но все равно про войну.
- А современные отечественные?
- "В августе 44-го" - достойная картина, "Звезда", но я - продюсер этого фильма, поэтому объективно относиться не могу.
- А такие фильмы с элементами фантазии про войну, как "Бесславные ублюдки" Квентина Тарантино и "Утомленные солнцем 2" Никиты Михалкова? Ваш фильм тоже в некоторой степени фантазия. И вполне возможно, что на вас критики обрушатся так же, как и на Михалкова.
- У Никиты Сергеевича - не фантазия. У него свой взгляд, авторское кино. Не то, что "Бесславные ублюдки". У Тарантино также - не фантазия, но переписанная война. Я же не переписываю войну, не говорю, что немцы взяли Москву, что Гитлера убили в Париже американские десантники и так далее. Мы не меняем существо события. Мы просто погружаем некую фантастически-мистическую историю в реальный контекст войны. У нас, кстати, абсолютно документальные сцены капитуляции и ужина в кабинете у Гитлера.
- Тогда разве была замороженная клубника, как у вас показано?
- Это все взято из мемуаров Вильгельма Кейтеля (немецко-фашистский генерал-фельдмаршал. - прим. С.А.). Он написал воспоминания в Нюрнберге, за несколько месяцев до того, как его повесили. И эта сцена полностью заимствована из них. Включая свежемороженую клубнику, которая больше всего меня поразила. Мне кажется, сцена капитуляции придает масштаб и выводит картину на другой исторический уровень. Хотя клубника - тоже немаловажно.
- Но в книге Ильи Бояшова, которая легла в основу фильма, нет ни сцены капитуляции, ни сцены в кабинете у Гитлера.
- Нет. Но мы изначально договорились: нам очень нравится сама история, сюжет, но мы делаем свою версию.
- Почему вам казалось важным в картине многое проговаривать. Например, я думала: спрошу у Шахназарова, верит ли он в мистику. И вдруг с экрана - этот же вопрос одного героя к другому. И то же самое в конце картины. Зачем Гитлеру нужно проговаривать какие-то вещи о войне. О том, что война - это отправная точка, например.
- Мне казалось это очень важным. В картине я реализовал вопрос, который меня всегда волновал. И чем старше я становлюсь, тем больше думаю над ним и тем меньше могу на него ответить. Природа войны - она противоестественна, как пишет Лев Толстой в "Войне и мире", или это все-таки проклятие, присущее роду человеческому?
- Мне кажется, в фильме вы больше ко второму склоняетесь. Что война - это и есть жизнь.
- Нет! Я не знаю. Я не могу ответить на этот вопрос - я только его ставлю. Но, к сожалению, мы видим, что художники рисуют, писатели пишут, режиссеры снимают… Все говорят, как это ужасно. А война идет и продолжает идти… И никаких намеков, что она прекратится. Она идет и сейчас, сию секунду. Она - везде. Что это? Можно ли с этим справиться? Я не могу ответить, и я не на той и не на другой стороне. Конечно, я против войны. Но меня интересует: с этим можно как-то покончить? Мы способны? Или это что-то неотделимое от природы человека?
- Когда у вас главный герой произносит фразу о том, что война придет через 20, через 50 лет, я вначале подумала, что речь идет о фашизме…
- И фашизм тоже. Мы разве не видим? Разве Брейвик не фашизм? Вот же все - у нас рядом… Нацизм имеет глубокие корни. Он никуда не исчез. Он может дремать, но может возродиться в любой момент. И в этом его опасность. А для нас опасно не понимать это.
- На кого вы рассчитывали, снимая фильм, на какую аудиторию? На молодых ребят или на тех, кого коснулась война?
- Когда я снимаю картину, то не думаю о молодых или пожилых, для меня зритель един. Но я считаю, что в этой картине достаточно много интересного для молодежи.
- Вам не зря на пресс-конференции задали вопрос про голливудский фильм "Мстители", где тоже идет война с инопланетянами. Он в прокате - параллельно с вашей картиной. Он перенасыщен спецэффектами. И как после такого фильма молодого человека можно заставить смотреть наше кино о войне? После космических технологий наши танки Т-34 выглядят как консервные банки.
- Я не видел "Мстителей", но не думаю, что наши бои сняты хуже, чем в какой-либо иностранной картине. Они нормально сняты. А уже каждый выбирает, что хочет смотреть. Для меня это - не вопрос соревнования.
- Да и я не про соревнования спрашиваю, а о том, как привлекать молодых людей к отечественному кино.
- А почему нет? Они и то могут посмотреть, и это. Главное, чтобы было снято профессионально и интересно?
- Почему на советском танке, который сражается с "Белым тигром", нет номера. На всех есть, а на нем - нет?
- Потому что он тоже экспериментальный. Танк, который сделан для спецзадания. Он не входит в нумерацию какой-либо бригады. Он - отдельно. Так заявлено в сюжете, в драматургии. Поэтому все логично.
- А зачем вам понадобились натуралистичные сцены? Мне кажется, если бы человек заглянул в танк и в ужасе отшатнулся - все было бы понятно. Зачем показывать обугленного солдата?
- Не так много и показано, но это - неизбежная часть войны. Мы это не смакуем. У нас нет моря крови, отрубленных конечностей. Но что было, то было. Мало кто знает, что испытывали танкисты на войне, что с ними происходило.
- Вы когда-то служили в бронетанковой дивизии. Возможно, с той поры у вас мечта сделать фильм о танкистах?
- Не могу сказать, что делал картину из-за этого. Меня интересовал сюжет. Кроме того, танк - это символ войны и до сих пор им остался. Хотя и ракеты появились, и другая техника.
Во время встречи с журналистами Карен Шахназаров говорил о следующем:
- Я давно хотел снять военную картину, но не находил в себе для этого ни физических, ни моральных сил. Сейчас я приближаюсь к тому возрасту, в котором вообще никаких сил не останется, поэтому и решил, что настало время все-таки снять такой фильм.
Для меня сюжет "Белого тигра" был интересен и с точки зрения кинематографа, и самой истории. Это кино потребовало от меня применения всех знаний, которые я приобрел как режиссер, сняв 14 картин. Я все вложил в этот фильм, и при этом обнаружил для себя много нового в профессии.
Еще один побудительный мотив: мой отец был фронтовиком, прошедшим всю войну. Снимая "Белого тигра", я отдавал дань уважения и моему отцу, и его боевым товарищам. Для меня повесть Ильи Бояшова, по которой мы вместе с Александром Бородянским написали сценарий, близка по духу к роману "Моби Дик" Германа Мелвилла. Я видел в "Белом тигре" те же мотивы, и они меня волновали. Меня привлекла возможность рассказать о природе войны, о ее сути, и сделать это в необычном, мистическом ключе. В войне, безусловно, присутствует мистика. Как кто-то правильно сказал: для солдата, который идет в атаку, если вокруг все погибли, а он остался в живых - это уже мистика. Такой подход к войне имеет право на существование, и у меня не было документальной основы, которая послужила бы толчком к созданию фильма.
- Эта картина - моя гордость как директора студии "Мосфильм". Мы продемонстрировали всю мощь нашей военно-технической базы. Коллекция военной техники на студии - уникальна. Я без ложной скромности скажу, что это - заслуга коллектива "Мосфильма", потому что на протяжении многих лет техника сохранялась нами: и пушки, и самоходки, и танки. И все они - отлично работают, а ведь танки активно участвовали в боевых действиях в 1944-1945 годах. Но у меня не было случая, чтобы танк не завелся. Я в молодости служил в бронетанковой дивизии, в 70-е годы, и хорошо помню, что у нас по тревоге процентов 30 машин не выводилось. А тут - танки заводились лучше "Мерседесов", во всех дублях, даже когда в сцене атаки одновременно участвовали 25 машин. Я в восхищении от той техники, которую делали у нас в стране.
В картине была задача показать танк не просто как груду железа, а как некое существо. Чтобы зритель почувствовал, что он - живой. Я не могу сказать, что я понимал, как это сделать, что четко представлял, как снимать танковые бои. Делал это интуитивно. Я осознаю, что фильмы масштаба "Белого тигра" должны сниматься четко в соответствии с режиссерским сценарием. Ведь показать на экране бой танков очень сложно. Машины сражаются на больших расстояниях: километр - полтора. Но это было бы совсем не интересно смотреть в кино. Поэтому мне надо было найти форму, чтобы сохранить достоверность происходящего и в то же время показать внутренний драматизм сцены. В итоге все происходило абсолютно импровизационно, интуитивно.
Сцену боя фиксировали семью-восьмью камерами, далее я отбирал и монтировал кадры, которые, на мой взгляд, давали нужный эффект. Были у нас и экзотические технические приспособления. Несколько камер установили над гусеницами и на специальных платформах на башне танка. Кабину Т-34 снимали в специальном макете, точной копии, поставленной на движущуюся платформу. Однако сложнее всего оказалось заснять откат танка после выстрела. Для того, чтобы откат был снят после холостого залпа, нашим инженерам пришлось разрабатывать специальные снаряды и гильзы. Мне кажется, что у нас все получилось, хотя мне до сих пор странно, что эта картина снята именно так, интуитивно, практически без режиссерского сценария.
- Мы подготовили два варианта танка "Белый тигр". Один - более похожий на оригинал, другой - который в результате и снимали - менее похож на немецкую модель, но зато более устрашающий. Такую условность нам позволил допустить сюжет, ведь в действии фильма действительно фигурирует немецкий танк "Тигр", но в то же время этот танк - нечто другое. Фантом. У реального "Тигра" пушка была 88 миллиметров, а у нашего - 122. Именно увеличенная пушка дала нам необходимый эффект, превратив танк в страшный призрак. Сейчас оба "Тигра" хранятся на киностудии "Мосфильм", и, возможно, когда-нибудь они еще будут сниматься.
Перед актерами стояла сложная задача и не только в плане мастерства, но и с точки зрения физической выносливости. Мало того, что исполнитель главной роли танкиста Найденова Алексей Вертков научился управлять танком, ему еще и предстояла съемка в сцене, когда его герой предстает обожженным, причем ожог покрывает 90 процентов тела. Подготовка сложного грима для этой сцены занимала пять часов. А потом Леша находился в нем еще по 12 часов. Я бы врагу не пожелал того, что он испытал. Ведь этот грим состоял из пластика и покрывал практически все его тело, превращая Алексея в куклу.
Аренду техники (пушек, самоходок, танков) оплачивали инвесторы фильма, ничего не досталось нам бесплатно. Я не могу сейчас озвучить точные цифры бюджета, но картина стоила около 10-11 млн условных единиц, что для такого масштаба съемок - совсем недорого. Думаю, что в Европе она бы обошлась в 35-40 млн, а в Штатах - и того дороже.
Подготовила Оксана Нараленкова