Большинство школьников любит каникулы, а многие не прочь прогулять поднадоевшие уроки. Но есть в Новосибирске школа, куда дети стремятся попасть, несмотря на то, что работает она в основном как раз во время летних и зимних каникул. Называется она "Школа Пифагора".
В поисках своего "я"
- Само слово "школа" произошло от греческого "схолэ", что означает - "свободное время", "досуг", "интеллектуальные занятия", и мы это слово понимаем именно так, - говорит основатель школы Андрей Щетников. - Название "Школа Пифагора" придумал я. И когда придумал, то очень обрадовался, почувствовал: попал в десятку. Я ведь антиковед, занимаюсь историей науки и пифагорейцами в том числе.
Российская газета: Зачем понадобилось создавать новую школу для одаренных детей, когда в Новосибирске есть всем известная физматшкола при НГУ, правда, сейчас она называется Специализированный учебно-научный центр (СУНЦ)?
Андрей Щетников: СУНЦ выполняет определенную задачу - обеспечивает набор и подготовку школьников для поступления в НГУ. А мы совсем другими вещами занимаемся. Мы не готовим ребят для поступления в вуз или победы в олимпиаде (хотя, и то, и другое достигается), наша задача - помочь ребенку раскрыться, найти если не свое призвание, то, по крайней мере, дело, которым ему интересно заниматься. И спектр этих дел весьма широк: от математики до поэзии.
РГ: Школу Пифагора отличает больший гуманитарный пласт?
Щетников: Хотелось бы еще больше. Ведь взрослых, профессионально занимающихся математикой очень и очень немного, а интересующихся этим предметом детей намного больше. Если ребенок хорошо и быстро решает олимпиадные задачи, то это вовсе не значит, что ему обязательно нужно становиться математиком или физиком. Может он найдет себя в этом, а может ему лучше другим делом заниматься. Например, Роман Столяр проучился два курса на физтехе, а сегодня он известный композитор (Ред.: музыкальный руководитель новосибирского театра "Глобус").
Мир детей зачастую ограничен кругом общения в школе. А когда выходишь за этот круг и встречаешь новых интересных людей, то мир раскрывается для тебя с другой стороны. И мне кажется, что это гораздо важнее для подростка, чем то, что он начнет углубленно изучать какой-то предмет. Надо попробовать себя в разном, посмотреть: а что вообще интересного есть в этом в мире?
Учеба по Конфуцию
РГ: Какие проблемы вы видите в сегодняшнем школьном образовании?
Щетников: Эта проблема может быть не самая главная, но для меня заметная. Есть проблемы в сто раз важнее, но о них все говорят, а об этом мало кто задумывается. В регионе создана система губернаторских специализированных классов. И что получается? Детей в них нагружают до четырнадцати-пятнадцати часов базовыми предметами, а потом с трех до шести часов дня проходят спецкурсы. Наверно, это хорошие спецкурсы, но мне кажется, что когда ребенок так "перемалывается" в школе, то у него просто не остается времени, чтобы сделать что-то самостоятельно.
Когда детей все время учат, учат и учат, то у них совершенно не остается времени научиться чему-то самому. А ведь только то, чему ты научился сам, остается с тобой навсегда. А то, что в тебя запихивают силком, вызывает естественную реакцию противоборства, желание сопротивляться. У ребенка должно быть собственное пространство, где он проявляет свое "я", а если взрослые пытаются сократить его до минимума, то это уже не жизнь.
РГ: Почему у вас дети хотят учиться, ведь их никто не принуждает посещать занятия, более того, они сами выбирают себе курсы и погружения?
Щетников: На любом занятии самое важное, чтобы тому, кто его проводит, это было по-настоящему интересно. Даже если я это преподаю в двадцатый раз, то не перестаю удивляться процессу познания. Конфуций говорил: "Тот, кто, обращаясь к старому, способен открывать новое, достоин быть учителем". То есть, каждый раз заново и с интересом. И этот интерес не наигранный, а вполне реальный. Школьники его видят, и это отношение к предмету, интерес - очень заразны.
Почему детям у нас интересно? Один пример: недавно команда Школы Пифагора вернулась со всероссийского Турнира юных физиков (ТЮФ), где мы заняли второе место, двое наших ребят в составе сборной России поедут в июле в Германию уже на международный турнир.
На ТЮФе нужно не решать задачи из школьного учебника, а строить установки, проводить эксперименты, выдвигать и проверять гипотезы. Например, вы подышали зимой на стекло в автобусе и вокруг фонаря, на который вы смотрите, появились световые кольца. Что это такое? У этой задачи - много уровней, и мы довольно далеко продвинулись в ее решении. Ребята проводят сложное компьютерное моделирование, а также аналогии с рентгеноструктурным анализом.
Кстати, все участники команды - Слава Матюнин, Юля Сорочихина, Никита Черников (все - одиннадцатый класс) и восьмиклассник Виталий Матюнин - учатся в гимназии N 1.
РГ: И необязательно, что все эти ребята станут физиками...
Щетников: Думаю, эти все-таки станут. Хотя, конечно, необязательно. А вообще спасибо гимназии N 1 за то, что они относятся к нам с пониманием. Есть школы, где это на дух не принимают. Ведь построить установку - это двадцать часов, провести эксперименты - еще столько же, и школу приходится пропускать. Но и этого мало: с какого-то момента стало ясно, что мы на что-то претендуем и надо серьезно заниматься английским языком. Ведь на международном ТЮФе делать доклад и вести дискуссию нужно по-английски.
Кстати, в начале года все эти ребята испытывали большие трудности при выступлениях на публике, они, что называется: "не говоруны". А сейчас совсем другое дело, изменения происходили медленно. Но когда оглядываешься на то, что было год назад, то диву даешься.
Еще один важный момент - мы были единственной командой на ТЮФе, кто все свои результаты выкладывал в Интернете. Украсть их нельзя, можно только снова пройти по этому пути. Зато ребята знают, что на них смотрят другие, это воспитывает чувство ответственности за свою работу, они учатся быть публичными людьми.
Без разрешения
РГ: Нужна ли одаренным детям поддержка государства, о чем последнее время немало говорят?
Щетников: Если это будет формально-бюрократический подход, будут составлять списки одаренных ребят и т.п., то это никому не нужно, ни детям, ни взрослым. А вот физматшколы поддерживать нужно. Поддержка нужна институтам и направлениям. Как их отбирать? Был хороший пример с тем, как определяли "соросовских учителей" - в ведущих вузах опрашивали лучших студентов: кто учил вас в школе? И кого чаще называли, тот и получал грант.
Одаренные дети есть везде, но если с ними не работать, то их талант не проявится. Поэтому мы должны создать как можно больше каналов, для того чтобы они могли раскрыться и найти себя. Нужно поддерживать систему кружков, секций и прочее. И, опять же, нужно чтобы у детей было больше свободного времени.
При этом необходимо понимание со стороны конкретных людей - тех, кто, например, занимается олимпиадами в системе минобразования, и принятие ими того, что это совсем другой образ жизни по сравнению со школой. В общем, это такая вольница, и не все это понимают. Когда мы начинали проводить Новосибирский турнир матбоев, директор одного лицея меня спросил: "А кто вам, вообще разрешил это делать?" А никто не разрешал.
РГ: Командовать нельзя?
Щетников: Это будет отвергнуто, и общий язык найти не удастся, люди здесь свободолюбивые и самостоятельные. Господдержка общественной инициативы должна оставлять эту инициативу общественной.
Например, мы планируем создать в Новосибирске фонд поддержки ТЮФа, ряд людей, работающих в наукоемкой промышленности, понимает: это нужно поддерживать, при этом многие из них сами бывшие ТЮФовцы.
РГ: Что бы вы пожелали выпускникам Школы Пифагора?
Щетников: Неважно, где вы будете учиться в НГУ, МГУ на математическом факультете ВШЭ или где-то еще - не в этом дело. Важно, чтобы уже на втором-третьем курсе вы нашли себе научного руководителя, человека, который вас чему-то научит. И это будет самое большое счастье для вас, если вы сможете найти себе Учителя.
P.S.
Летняя школа Пифагора откроется 29 июня в детском оздоровительном лагере "Калейдоскоп" на берегу Обского моря возле поселка Боровое.