Поделиться
Эксперты недоумевают по поводу остро негативной реакции правозащитников на предложение по демократизации способа формирования Совета.
В пятницу, 22 июня, глава президентского Совета по правам человека Михаил Федотов в ходе пресс-конференции в "Интерфаксе" рассказал, что администрация президента предложила избирать членов СПЧ по новым правилам. Напомним, за последние полгода эту структуру покинули 13 членов. Федотов сформировал новый список кандидатов в Совет, однако в администрации президента сочли такой способ подбора кандидатур неприемлемым и предложили провести комплектацию Совета путем открытых общественных процедур. Итак, с 1-го июля на официальном сайте Совета стартует сбор кандидатур на 13 вакантных мест. Предложить своих кандидатов может любая общественная организация, кроме партийных и религиозных. А 1-го сентября члены Совета передадут президенту список из 39 победителей голосования. "По три человека на место. Он выберет 13 из них", - рассказал глава президентского Совета Федотов. Это известие вызвало резкую критику у присутствовавшей на пресс-конференции в "Интерфаксе" правозащитницы Людмилы Алексеевой. Перспектива интернет-выборов ей не понравилась категорически. Она даже заявила о своей готовности покинуть президентский совет.
Представители экспертного сообщества удивлены возмущением правозащитников. Политолог Павел Данилин считает его неадекватным событию: "Члены президентского Совета считают, что именно они наделены патентным правом правозащитной деятельности и правом определять, кто именно является правозащитником. Это глубочайшее заблуждение, и, надо сказать, что раньше члены Совета по правам человека кооптировались исключительно по рекомендациям, которые выдавали сами же правозащитники. То есть члены Совета по правам человека рекомендовали других членов. Понятно, что это была такая тусовка - междусобойчик, в котором все друг друга знают".
Президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов придерживается схожей точки зрения: "Российское сообщество правозащитников является элитарной структурой, а не демократической. В нем есть четкое разделение на своих и чужих, и оно подчас никак не связано с профессиональными компонентами правозащитной деятельности. Эта среда тщательно оберегает свою монополию на правозащитную повестку в нашем информационном, общественно-политическом пространстве. Поэтому расширение круга правозащитников и расширение круга людей, которые принимают решения, рейтингуя авторитеты, членами Совета воспринимается болезненно, как угроза разрушения этой специфически сложившейся монополии". По словам эксперта, отчасти эта монополия складывалась еще с советских времен: "Тогда она представляла собой диссидентский кружок под названием "объединенная воля свободного мира в несвободной стране", но потом после трансформации подобное представление о себе во многом осталось, и во многом остались привилегированные отношения с Западом. По крайней мере, претензии на то, чтобы представлять себя, как мировое общественное мнение о России".
По мнению известного социолога Ольги Крыштановской, новый порядок формирования СПЧ сделал бы его состав более прозрачным и понятным обществу: "В Интернете каждый может проголосовать и можно наблюдать за тем, как идет голосование. Я не понимаю тех людей, которые, ратуя за демократию, протестуют против этого. Такое впечатление, что им важнее всего просто занять позицию критики". На взгляд эксперта, правозащитники раскритиковавшие инициативу Кремля, рассуждают как противники демократии: "Есть демократические подходы, а есть недемократические. Демократические - это открытость, прозрачность процедуры. Если начинаются разговоры о том, компетентен ли народ избирать, вдруг изберут не тех - так рассуждают противники демократии".
Член Общественной палаты Сергей Марков считает, что в сложившейся ситуации российская власть выглядит более демократичной, чем те, кому демократами положено быть по роду деятельности: "Владимир Путин является значительно большим демократом, нежели представители так называемого креативного меньшинства, которое присвоило себе статус креативности. Путин выступает как политик, представляющий интересы большинства. Он и по существу является более демократичным, чем российское правозащитное сообщество". "Власть, - отмечает эксперт, - предложила альтернативный вариант: сформировать Совет при помощи голосования в Интернете. И этот вариант является открытым и продвинутым. Но члены Совета выступили против по причинам очень простым. Первое - они не считают, что демократия - это власть в интересах большинства. Они понимают демократию, как власть в интересах меньшинства. Они также прекрасно отдают себе отчет в том, что их не поддержит большинство общества. Поэтому они боятся голосования в Интернете".
С коллегой соглашается Крыштановская: "При Путине началась демократическая реформа политической системы. Изменили законодательство. Наша оппозиция критиковала прежний закон о партиях за то, что он не позволял регистрировать партии из-за слишком жестких требований. Изменили закон о партиях, его так либерализовали, что буквально маленькая группка людей может стать партией. Оппозиции это опять не нравится. Или вот критиковали отмену выборов губернаторов, выборы вернули - опять все не так. Сейчас история с президентским Советом. Предлагают открытое голосование, и опять не нравится. Возникает вопрос: вы реально хотите демократии или вам лично Путин не нравится? Здесь надо определиться как-то".
А Ремизов в свою очередь не сомневается, что новый способ формирования президентского Совета позволит преодолеть разразившийся в нем кризис: "Как правило, совет генерирует информповоды, которые связаны либо с громким выходом членом из его состава, либо с обнародованием обращений по поводу громких судебных процессов. Совету не хватает информационной повестки, которая касалась бы непосредственно правозащитной деятельности по формированию здоровой правовой среды".