Поделиться
Оценить значение этого соглашения, а также то влияние, которое окажет данный шаг на отношения Москвы и Пхеньяна, мы попросили известного специалиста по Корее директора корейских программ Института экономики РАН Георгия Давидовича Толорая.
- В чем политический и экономический смысл списания Россией 90 процентов внешнего долга КНДР?
Г.Д.Толорая: Честно говоря, момент в значительной степени упущен. Большой политический смысл и резонанс от этого шага был бы в 2001-2002 гг., когда был период заигрывания с КНДР, когда Южная Корея и США пытались развивать сотрудничество с Пхеньяном. Вот если бы тогда мы согласились реализовать нынешнюю схему, то эффект был бы гораздо более значительный и существенный. Россия продемонстрировала бы свою готовность действовать быстро и решительно для придания положительного стимула развития общей ситуации на Корейском полуострове. Тогда мы бы существенно упрочили свое влияние в регионе, получили бы новые рычаги воздействия на ситуацию...Честно говоря, я лично надеялся, что проблема с госдолгом КНДР будет решена значительно раньше, когда с приходом в России в 2000 г. к власти президента Путина у нас стали резко улучшаться отношения с Пхеньяном. Именно тогда Северная Корея и начала признавать хотя бы сам факт наличия долга, что ранее отказывалась делать. Тогда и надо было так или иначе решать проблему задолженности. Но в то время наш Минфин не был готов к списанию долга или хотя бы его основной части. А сейчас посмотрите, что произошло: мы списали Северной Корее почти 9 миллиардов долларов. Такой помощи никакая из стран Пхеньяну не оказывала, но эта наша щедрость прошла незамеченной в международных дипломатических кругах и СМИ. Время ушло. То же самое в целом можно сказать и про экономическое значение - все неплохо, но немного поздно. То есть, если подводить итог, результаты безусловно положительные для нас как с точки зрения политики, так и экономики. Фактически устранена одна из проблем, которая достаточно долгое время висела "камнем" на прогрессе в российско-северокорейских отношениях. Но эффект был бы несравнимо больший, если бы это было осуществлено раньше - лет так десять назад.
- Были ли надежды на то, что Пхеньян когда-либо сможет вернуть хотя бы часть долга или просто в Москве поняли, что с КНДР вряд ли получится что-то получить?
Толорая: Практически всем было понятно, что КНДР попросту не в состоянии в обозримом будущем вернуть долги. Нынешнее решение - это, с экономической точки зрения, признание объективной реальности. Мы бы денег с КНДР не получили бы никогда. Хорошо, что еще достигли компромиссного варианта. КНДР когда-то предлагала выплачивать потихоньку своими товарами, продукцией. Озвучивались варианты с зачетом рабочей силы из КНДР. Но все эти проекты являлись нереалистичными. Северокорейская продукция очень трудно находит сбыт в рыночных условиях России, а иначе как можно было соглашаться на принятие товаров, которые были бы неконкурентоспособными?! Так что соглашение о списании 90 % долга - формальное признание то, что уже давно было понятно.
- Если считать, то получается, что мы сумели в той или иной форме "вернуть" около 10 % долга. Если верить прессе, то они будут перечислены на счета Внешэкономбанка (ВЭБ), открытого в одном из банков КНДР. То есть, мы получим около 1,1 млрд. долларов, которые должны быть использованы под совместные проекты в КНДР. Учитывая достаточно малые масштабы российско-северокорейской торговли, это весьма солидная сумма. Как вы полагаете, сможет ли этот "остаток" госдолга стать основой для активизации двустороннего сотрудничества, сможет ли это дать толчок для более активных контактов?
Толорая: Я очень на это рассчитываю, но следует учитывать, что это виртуальные деньги. То есть схема следующая. Допустим, власти КНДР решили построить у себя школу.
Они могут это сделать за счет своего бюджета, а могут провести это как российские инвестиции в КНДР, списав соответствующую сумму с "долгового счета" ВЭБ. Я не знаю, как будет потом определяться форма собственности такой школы, если она будет построена за "наши" деньги, но это будет нашими прямыми инвестициями. В целом, конечно, определенный импульс может быть придан российско-северокорейскому экономическому сотрудничеству, но все будет определяться именно возможностями бюджета КНДР. Этот остаток долга не лежит физически на наших счетах, а потому вопрос его использования достаточно сложный, во многом политический.
- То есть, получается, инициатива по поводу того, как и для чего будут использоваться оставшиеся от долга средства принадлежит не столько нам, сколько Северной Корее?
Толорая: В целом да. Скорее всего все будет решаться на основе двусторонних консультаций, но, как мне видится, в первую очередь Пхеньян будет решать, куда и под какие проекты можно будет использовать остаток долга. Правда есть ограничение: в договоре записано, что эти средства могут быть использованы только для проектов гуманитарного характера и сферы энергетики. Это своего рода гарантия, что КНДР не проведет средства как "прямые инвестиции РФ" в военное сотрудничество с Пхеньяном, так как это сейчас запрещено санкциями ООН. За это нам пришлось бы объясняться с международным сообществом, потому по нашему настоянию и была добавлена фраза о "гуманитарных проектах и энергетике".
-Под какие проекты, с Вашей точки зрения, могут быть использованы появившиеся у ВЭБ "долговые" деньги? Например, могут ли они быть использованы для обеспечения проекта прокладки газопровода из России в Южную Корею через территорию КНДР, на давно уже обсуждаемые проекта поставок электричества, соединения железных дорог и т.д.?
Толорая: Теоретически это возможно. Например, тот же проект поставок электричества или газа - это ведь именно "сфера энергетики". Что-то может быть засчитано как наши инвестиции. Я надеюсь, что так оно и будет. Это могло бы стать достойным и взаимовыгодным использованием остатка долга.
- Формальное решение проблемы долга между РФ и КНДР открывает путь Пхеньяну для просьб о выделении кредитов со стороны Москвы. Как вы думаете, может ли России пойти на выделение новых займов Северу, если такая просьба от КНДР поступит?
Толорая: Следует отметить, что подобные просьбы со стороны КНДР нам о выделении займов поступают регулярно, чтобы, как говорится, держать нас "в тонусе". Есть, кстати, ряд замороженных проектов, которые договорились реализовать, но приостановили. Те же договоренности от 1985 года о строительстве Советским Союзом в КНДР АЭС до сих по остаются в силе, их никто не отменял. Почему бы Пхеньяну теперь снова не вспомнить об этом и не попросить под это кредит? Теперь мы формально уже не можем ссылаться на то, что не в праве говорить о кредитах, так как не решен вопрос с задолженностью.
Но, честно говоря, я не думаю, что мы в состоянии давать кредиты КНДР на общие нужды. Гипотетически можно представить, что Москва может пойти на выделение кредитов под отдельные конкретные проекты, которые могут быть экономически выгодными и оправданными. Например, как мне видится, чисто с теоретической точки зрения можно будет изучить вопрос о модернизации тех объектов и мощностей, которые в свое время были построены в КНДР при техническом содействии Советского Союза. Мы строили те заводы, фабрики, прекрасно их знаем, но время прошло и оборудование устарело, износилось. Можно, например, договориться о модернизации такого завода, чья продукция востребована за рубежом - в том же Китае. А потом КНДР будет выплачивать кредиты даже не продукцией, а чистыми деньгами, полученными после реализации продукции с модернизированного на наши кредиты предприятия. Возможно подключение к этой схеме инвесторов из других стран, допустим из Южной Кореи. Но все это теория, надо очень аккуратно и тщательно изучать каждый проект, каждое предложение, подготовить экономическое обоснование, а уж только потом начинать разговор о возможных кредитах. КНДР скорее всего будет продолжать просить у нас деньги, что делала и ранее, но решение даже проблемы долга не особо повлияло на нашу готовность кредитовать Пхеньян.
- Про нынешнее состояние экономики КНДР ходят самые противоречивые слухи. Одни говорят, что в Северной Корее люди постоянно голодают, а некоторые даже умирают от недоедания, другие же указывают на недавно построенные шикарные жилые кварталы Пхеньяна. Каковы Ваши оценки положения дел в экономике КНДР?
Толорая: Красивые жилые кварталы Пхеньяна были всегда, эта показуха новостью ни для кого не является. Ничего принципиально не изменилось с 1970-х гг. Те же "новые кварталы", насколько я знаю, хотели сдать раньше, но не успели. Значит все же проблемы в экономике есть.
Если характеризовать ситуацию в экономике КНДР в целом, то она не очень хорошая, но не настолько критична, как было в середине 1990-х гг. Многие корейцы всегда недоедали. Сейчас же экономика КНДР имеет четко выраженный двухуровневый характер. Государственный сектор в параличе. Исключение составляют лишь некоторые единичные предприятия и объекты военно-промышленного комплекса. Да и у них дела обстоят не самым лучшим образом.
С другой стороны, активно развивается по своей сути второй уровень экономики - рыночный, мелкобуржуазный. Вот там заметно определенное движение, стихийное развитие той же торговли. Появился уже новый класс, который живет, работая в этой рыночной нише, и зачастую неплохо живет. Это реальность, с которой руководство КНДР вынуждено считаться и считается. Все попытки как-то свернуть эту сферу, вернуться к "идеалам социалистической экономики" провалились. Пытаться ликвидировать рыночный аспект уже опасно, что понимают руководители КНДР. Наверняка сейчас думают над тем, как бы легализовать то, что уже реально существует, как привести это в соответствие с официальной идеологией.
Экономический кризис в КНДР длится уже давно, население к нему привычно, но, повторюсь, все не так плохо, как было в середине-конце 1990-х гг. Тогда некоторые люди реально умирали из-за того, что было нечего есть. Сейчас, если и умирают из-за недоедания, то не из-за отсутствия еды, а из-за отсутствия денег. Если есть деньги - то проживешь. А в 1990-х даже и с деньгами можно было умереть. Сейчас же ситуация полегче. Правда вызывает определенные опасения засуха, которая была в КНДР в последние недели. Пострадали значительные площади посевов, а потому, как можно предположить, нехватка продовольствия будет больше, чем в последние несколько лет. Но опять же не настолько, чтобы начались массовые смерти от голода.
Могу также сказать, что Пхеньян стал жить гораздо лучше, чем раньше. Разрыв между столицей и провинциями КНДР стал намного сильнее. Пхеньян стал богаче, зажиточнее, это чувствуется и по жителям столицы, в вот во многих деревнях окна в домах до сих пор затянуты бычьим пузырем.
- По Вашим ощущениям что-то стало меняться в Северной Корее с приходом к власти молодого лидера в лице 29-летнего Ким Чен Ына? Если да, то что?
Толорая: Точно сказать трудно. Вроде бы начались какие-то послабления, какая-то оттепель. Новый лидер делает ставку на имидж "доброго руководителя", а потому идут какие- то новшества. Вот недавно сообщили, что женщинам джинсы разрешили носить. Но следует учитывать, что в КНДР очень часто за "оттепелью" следовали сильные "заморозки" или даже шли параллельно. В одной сфере могут дать послабления, а в другой затянуть гайки. Чисто внешне - какие-то небольшие новые веяния есть, но что на самом деле происходит пока сказать трудно, надо еще подождать, чтобы сделать более-менее обоснованные выводы.
- Появление нового руководства в КНДР в лице молодого Ким Чен Ына после смерти в декабре прошлого года Ким Чен Ира как-то отразилось на российско-корейских отношениях?
Толорая: Пока каких-либо изменений я не наблюдаю в этой связи. Конечно, ракетный запуск КНДР в апреле этого года не добавил теплоты, но в целом все, как и было раньше. Но поймите: по большому счету, мы имеем дело с теми же самыми людьми, что и были раньше. Пришел новый лидер, но его окружение то же самое, что было и при Ким Чен Ире. Какие-то рокировки произошли, но чисто технического характера. Пока не видно тех лиц, кого четко можно назвать "людьми Ким Чен Ына". У нового лидера пока нет "скамейки запасных", "на поле" - прежние "игроки", хотя поменялся "капитан", если пользоваться аналогией с футболом.
А вот что произойдет тогда, когда "старая гвардия" начнет уходить, а вместо них будут появляться уже именно ставленники Ким Чен Ына - вот на это будет внимательно смотреть. Кто это будут за люди, какие у них взгляды, как они будут относиться к России - это пока загадка. Если представители "старой гвардии" долгое время были в СССР, учились, работали там, часто общались с представителями Советского Союза, хорошо знали СССР и РФ, то для новой элиты Россия может быть совершенно незнакомой страной. Но это будет еще в будущем, пока же особых изменений я не вижу.
В этой связи, как мне кажется, очень полезным было бы для России "сыграть на опережение" - пригласить Ким Чен Ына в Россию, например в тот же Владивосток. Можно сделать это сразу после саммита АТЭС-2012. Мы бы смогли с ним лично пообщаться, он бы смог посмотреть на Россию своим глазами, составить о ней представление, договорились бы о чем-либо на перспективу. Как видится, данный шаг был бы полезен и выгоден как России, так и Северной Корее.