В России в этом году объем просроченной задолженности остается стабильным - на уровне около 4%. Конечно, до показателя 2008 года в 0,9% еще далеко, однако в сравнении с зашкаливавшими цифрами просрочек 2010 года эта стабильность дорогого стоит. Достигнута она в первую очередь благодаря самим кредитным организациям, которые вынесли из кризиса уроки и научились по-новому работать с проблемными активами. Как это делает крупнейший российский банк, рассказала директор Управления по работе с проблемными активами Сбербанка Светлана Сагайдак.
Возглавляемое вами управление относительно новое в Сбербанке. Примечательно, что создано оно было в разгар кризиса. Почему?
Светлана Сагайдак: Проблемные активы - неотъемлемая часть банковского бизнеса. Но вопрос в размере этих проблемных активов. Понятно, что в период кризиса он может достигнуть критической отметки, и поэтому все банки обращают на этот показатель огромное внимание. Сбербанк создал управление по работе с проблемными активами в 2009 году. Тогда, в разгар кризиса, проблемных ситуаций с нашими заемщиками стало так много, что мы вынуждены были начать специальным образом с ними работать: более тщательно разбирать каждый случай, выстраивать свои особые технологии, которые не укладываются в обычный кредитный процесс сбора проблемных долгов.
Руководство банка приняло тогда принципиальное решение - создать управление по работе с проблемными активами, подчинив его непосредственно президенту банка. Среди основных задач разработка методологии сбора проблемных долгов для всего холдинга. Это касается как российской части нашего банка, так и зарубежной. Мы также помогаем всем нашим дочерним компаниям, включая "Сбербанк Лизинг", если у них появляются проблемные активы. Вместе с дочерней компанией "Сбербанк-Капитал", которая является нашим ближайшим помощником и берет на свое сопровождение часть проблемных ситуаций, мы отвечаем за экономические показатели сбора задолженности в целом по холдингу.
Что вы считаете главным достижением управления за три года работы?
Светлана Сагайдак: Прежде всего нам удалось собрать команду профессионалов, которые обладают уникальным опытом. На сегодняшний день у нас работают самые квалифицированные в вопросе сбора долгов специалисты в стране. Благодаря этому мы уже многого добились. По итогам 2011 года просрочка снизилась до уровня 3,6%; в целом доля просрочки Сбербанка по всему рынку упала с 34,6% до 27,0%.
Особенно хорошие результаты в розничном портфеле, по которому сейчас у Сбербанка очень низкая просрочка, которая составляет 2,3%. Самое важное то, что мы уже накопили огромный опыт положительных историй, когда удалось решить проблемы заемщиков. Ведь если мы видим перспективность бизнеса должника, то всегда рады предложить ему реструктуризацию кредита. Такие позитивные истории главное, чем мы гордимся.
Можете привести примеры?
Светлана Сагайдак: Например, группа компаний "Партнер". В ее сферу деятельности входят девелоперские и торговые проекты, есть и свои бренды - ТЦ "Южный" и продуктовые супермаркеты "Пчелка". Во время кризиса у группы возникли финансовые сложности, и мы реструктуризировали им часть текущих обязательств в размере 3,5 млрд рублей, а также открыли несколько кредитных линий и сейчас они продолжают успешно работать. Сбербанк, выступающий активным игроком кредитования строительной отрасли, в кризисный период поддержал многие строительные компании, такие как СУ-155, группа компаний "ПИК", группа "Главстрой". Сейчас все они вышли на положительный уровень доходности, показывают достаточную динамику роста. Мы также выступили в качестве организатора и агента по синдицированному кредиту компаниям группы ГАЗ в размере 37,9 млрд рублей. Доля Сбербанка в синдикате составляет 16,9%. Можно также привести пример нашего сотрудничества с "РАТМ Холдингом", с которым заключено соглашение о реструктуризации задолженности "Искитимцемент" - крупнейшего предприятия по производству цемента в Новосибирской области.
Бывают случаи, когда Сбербанк не идет на реструктуризацию задолженности?
Светлана Сагайдак: Да, бывают. Наш основной критерий - готовность клиента к открытому диалогу и его лояльность к банку. Заемщик, попавший в сложную ситуацию, должен быть полностью транспарентным для нас - готовым показать банку все свои проблемы и рассказать обо всех активах, в том числе и в офшорных зонах. Также очень важна готовность собственника принять проблемы своего бизнеса. Если мы уверены в лояльности клиента, то готовы обсуждать различные выходы из ситуации. Если мы видим, что бизнес может выжить, мы предлагаем реструктуризацию.
Понятно, что часто это бывают достаточно болезненные реструктуризации - например, связанные с жесткой системой сокращения издержек или с продажей непрофильных активов. Но, как правило, эти решения, если собственник на них идет, приносят очень хорошие результаты, хотя вначале они многим кажутся нереальными. У нас был интересный случай, когда мы предложили заемщику сократить расходы на офис с 70 млн долларов до 11 млн. И это принесло свои плоды.
Конечно, бывают такие ситуации, когда экономический анализ показывает, что у бизнеса нет никаких шансов. И тогда мы вынуждены принимать решение, что предприятие надо банкротить. К сожалению, в России до сих пор банкротство воспринимается собственниками как нечто ужасное, хотя на Западе эта мера давно является цивилизованным выходом из кризисной ситуации, этапом очищения от долгов и перезагрузки компании. Благо и у нас уже накапливаются примеры таких банкротств с благоприятным исходом.
Например?
Светлана Сагайдак: Компания "ИжАвто". Весной 2009 года она стала банкротом из-за того, что собственники вывели в офшоры его оборотный капитал в размере 6,7 млрд рублей. Правоохранительные органы занялись этой ситуацией, были возбуждены уголовные дела. Сбербанку тогда пришлось вообще отказаться от части залогового имущества, продав его, чтобы сохранить активы и главное - рабочие места. Осенью 2011 года предприятие, долг которого превышал 13 млрд рублей, купил АВТОВАЗ, и теперь оно продолжает работать. Это как раз яркий пример того, как, пройдя через процедуру банкротства, компания продолжает работать.
Но все-таки не со всеми вам удается договориться. На слуху громкие истории нижегородской группы компаний "Алтэкс" и крупного производителя нерудных материалов "Павловскгранит", собственники которых публично обвиняли Сбербанк в давлении на бизнес. Как вы поступаете в таких случаях?
Светлана Сагайдак: Да, есть категория нелояльных должников, которые зачастую занимают крайне агрессивную позицию по отношению к банку. Доходит до курьезов. Например, наш крупнейший должник, группа предприятий "Энергомаш", оспаривал в суде кредитный договор. То есть несколько лет они пользовались кредитом, строили свои газотурбинные станции, но потом заявили, что никаких денег у нас вообще не брали.
Когда заемщик занимает такую враждебную позицию, это самое неблагоприятное развитие событий, которое не дает возможности вести конструктивный диалог. К сожалению, в таких ситуациях часто оказывается, что клиент заведомо обманывал банк, вскрываются факты подложных балансов, выводов активов и так далее. Тогда мы вынуждены обращаться в правоохранительные органы с просьбой проверить действия заемщика на предмет мошенничества.
То есть многие должники потому и не готовы к открытому диалогу с банком, что им есть что скрывать?
Светлана Сагайдак: Не совсем так. Таких должников немного, но те, кто настроен враждебно к банку, зачастую готовятся к преднамеренному банкротству и не собираются возвращать долги. Яркий пример - экс-владелец "Алтэкса" Андрей Городнов, которому уже предъявлены обвинения в преднамеренном банкротстве, крупном мошенничестве, связанном с хищением кредита Сбербанка в размере 680 млн рублей, а также в уклонении от уплаты налогов. Мы надеемся, что следствие во всем разберется.
А как развиваются ваши отношения с воронежским предприятием "Павловскгранит"?
Светлана Сагайдак: У этой истории хеппи энд. Сбербанк переуступил права требования к "Павловскграниту" профильной группе компаний "Атлантика", в результате чего производственную базу, рабочие места и существующие на предприятии социальные гарантии и программы удалось сохранить.
Недавно у Сбербанка появился еще одни громкий проблемный должник - Таганрогский автомобильный завод. В начале июня глава "ТагАЗа" Михаил Парамонов сообщил в СМИ, что он подал иск о банкротстве предприятия из-за того, что не смог договориться со Сбербанком о реструктуризации задолженности. По его словам, Сбербанк чуть ли не первопричина всех бед предприятия. Как вы это прокомментируете?
Светлана Сагайдак: Мы очень удивлены заявлением Михаила Парамонова. Сбербанк, наверное, был единственным банком, который до последнего момента поддерживал "ТагАЗ", убеждая в необходимости этого и другие банки. Сейчас задолженность "ТагАЗа" перед кредиторами составляет 29 млрд рублей. Сбербанку предприятие задолжало 3,6 млрд. Оно начало у нас кредитоваться в 2008 году, а проблемы начались уже в 2009 году. Отчасти они были вызваны тем, что Парамонов направлял средства оборотного капитала на финансирование непрофильных проектов.
У нас есть большие вопросы к эффективности менеджмента "ТагАЗа". Однако еще в 2008 - 2009 годах мы пошли навстречу заемщику, заключив мировые соглашения на выгодных для него условиях, а в 2011 году снизили процентную ставку до 7,5% годовых. Также был продлен срок погашения обязательств на 5 лет. Начиная с декабря 2011 года, Сбербанк рассматривал различные варианты урегулирования этой задолженности. Но, к сожалению, все наши попытки ничем не закончились. И в апреле 2012 года собственники предприятия инициировали собственное банкротство.
Все это ставит под сомнение искренность желания руководства "ТагАЗа" оздоровить предприятие. Не случайно еще один кредитор "ТагАЗа" - Газпромбанк, обратился в Следственный комитет с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении руководства предприятия в связи с сокрытием объектов, являющихся предметом залога. Примечательно, что в совокупный долг "ТагАЗа" включены долги подконтрольных Парамонову компаний на сумму 8,1 млрд рублей, что превышает задолженность завода каждому из банков-кредиторов.
Вы сказали, что последняя ставка "ТагАЗу" составляла в Сбербанке 7,5%. Однако Парамонов утверждает, что 18%. Это неправда?
Светлана Сагайдак: Неправда. В его интервью вообще много неточностей. Например, он утверждает, что из-за нас пострадали автомобильные компании "ИжАвто" и "Дервейс". Но про "ИжАвто" я уже говорила - предприятие купил АВТОВАЗ и оно функционирует. Молодая автомобильная черкесская компания "Дервейс" тоже продолжает работать. Повторю, мы считаем, что заявления Парамонова в адрес Сбербанка - эмоциональный срыв.
Несмотря на это мы готовы к диалогу с менеджментом и собственниками "ТагАЗа" в целях урегулирования задолженности, хотя наш кредит доверия к Парамонову тает. Как и во всех других случаях, урегулирование наших отношений с "ТагАЗом" может базироваться на четком понимании перспектив бизнеса и на абсолютной прозрачности деятельности предприятия. Нам не хочется верить в то, что Парамонов избрал путь конфронтации, ведь он много сил вложил в создание своего предприятия.
Скажите, такой терпеливый подход к заемщикам, когда вы ищете различные пути урегулирования сложных ситуаций, помогает банку избегать новых ошибок?
Светлана Сагайдак: Конечно. Мы анализируем ошибки, которые были совершены при заключении договоров или на более ранних стадиях. В результате этого принимаются серьезные решения, оптимизирующие работу банка. Например, в результате анализа одного нашего дефолтного заемщика мы перевели службу мониторинга из корпоративного блока в Департамент рисков.
Кроме того, новый бизнес-процесс предусматривает подключение специалистов из Управления по работе с проблемными активами на ранней стадии возникновения негативных ситуаций - еще до возникновения реальной просрочки на балансе банка. Это способствует раннему выявлению проблемы, быстрому и эффективному разрешению сложившейся ситуации, повышению качества кредитного портфеля в целом.