Собкор "РГ" раскрывает неизвестные страницы из истории экспедиции "Полярный мост"
"Полярный мост" - такое название получила международная спортивная экспедиция, которая стала одним из ярких событий эпохи перестройки. 26 апреля ее участники - девять наших и четыре канадца - достигли Северного полюса, где по этому поводу состоялась трогательная церемония с присутствием министров СССР и Канады. Затем парни снова пристегнули к ботинкам свои широкие лыжи и теперь взяли курс на юг - к канадским берегам.
Спустя 90 дней после старта экспедиция благополучно финишировала на острове Элсмира, и дальше последовало то, что всегда венчает любое грандиозное дело: прием у канадского премьер-министра и прием у председателя Совмина в Москве, высокие награды обеих стран, восторженная пресса, фильмы и телепередачи...
Конечно, это не была чисто спортивная акция. Как не была она и только политической, призванной укрепить доверие между вчерашними врагами. Там все сошлось - и желание установить красивый рекорд, и заинтересованность лидеров двух арктических держав таким необычным образом содействовать "глобальному потеплению", а еще там случилась очень важная человеческая история, в ходе которой посланцы двух цивилизаций, прежде мало знавшие друг друга, девяносто дней жили в одной палатке, делали общую опасную работу, а затем сообща делили радость своей победы.
"Арктика после этого не изменилась, - ответил на мой вопрос после финиша канадец Ричард Вебер. - Изменились мы. И я надеюсь, к лучшему".
Когда я сел за эти заметки, то задумался: что интереснее для читателя - рассказать про сам поход или про то, что ему предшествовало, что осталось "за кадром". И в итоге склонился ко второму, даром, что имел к тем событиям самое прямое отношение.
Еще неизвестно, что же было труднее - пройти этот ледовый маршрут длиной в две тысячи километров или "пробить" идею трансарктической экспедиции - сначала в коридорах Старой площади, затем в чиновничьих кабинетах Оттавы, а "пробив", найти канадских ребят, способных на такой подвиг, организовать тренировки, уговорить спонсоров, решить миллион дипломатических, таможенных, организационных и прочих проблем. Удивительно, но всего за год все эти трудности были преодолены. Не без приключений, разумеется.
Я говорю про поиски канадских ребят, потому что с советскими было проще: идея перехода принадлежала участникам полярной экспедиции "Комсомольской правды", которые в 79-м впервые на лыжах дошли до Северного полюса, а в 86-м также впервые совершили поход по арктическим льдам в условиях абсолютной полярной ночи.
***
Первый канадский претендент, которого мы нашли в марте 1987 года, приехав с Дмитрием Шпаро в Оттаву, был Ричард Вебер. И это сразу оказалось "попаданием в десятку". Ричард был чемпионом Канады по лыжным гонкам, членом национальной сборной. И по Арктике он успел к тому времени походить, правда, только по островам. Среднего роста, плотный, с румянцем на щеках, он с первых минут нам понравился. Упрямо сжатый рот, высокий с залысинами лоб, нос с горбинкой. Выслушав Дмитрия, Ричард сначала впал в глубокую задумчивость, а затем сказал, что готов отказаться от всех своих планов ради такого дела.
Следующим стал священник с Баффиновой Земли Лори Декстер. Узнав о проекте, он взял за полторы тысячи долларов билет на самолет и прилетел в канадскую столицу, чтобы попытать счастья. Лори не выглядел богатырем, но что-то в нем было такое, что привлекло внимание начальника экспедиции, и он взял священника на заметку.
Телефон в номере отеля "Аристократ", где мы остановились, звонил тогда, не переставая. Ведущие канадские газеты написали о том, что "сумасшедший русский ищет таких же безумных местных парней, чтобы связать лыжней два материка". Безумные звонили и приходили каждый день. Нам требовалось отобрать четырех. Таким был договор с канадским МИДом: на лыжню выйдут четыре канадца и семь русских. Однако с двумя следующими кандидатами все сложилось очень непросто.
В итоге к лету определились еще несколько, как нам казалось, достойных ребят, и на тренировочный сбор в Союз было решено пригласить шесть канадцев - чтобы по итогам тренировок сделать окончательный выбор. В начале августа они приехали в Москву, а затем мы все вместе отправились в Чимбулак, откуда после краткой акклиматизации должны были пройти горный маршрут по Тянь-Шаню до озера Иссык-Куль.
***
Когда наши ребята из экспедиции "КП" попытались помочь канадцам поднять на шестой этаж гостиницы "Спорт" громоздкий багаж, дежурная по этажу стала хватать их за рукава: "Почему идете к иностранцам? Где разрешение? Кто позволил"? Парни не знали, куда деваться от стыда. Вот такие еще сохранялись времена. Но самое забавное состоит в том, что спустя три часа та же самая дежурная умудрилась "не заметить" девиц легкого поведения, которые пришли на этаж, чтобы соблазнять наших иностранцев.
***
15 августа. Спортбаза Чимбулак. За нашим столом в столовой сидят Мельников, Стрезев, Вебер и я. Ричард нас удивляет тем, что не ест черную икру, которую подают согласно рациону Госкомспорта, предусмотренному для такого рода сборов. Говорит, что в икре много соли, а это вредно. Ну, не ешь ты икру, так отдай ее товарищам, нет, он повадился сдавать деликатес вместе с грязной посудой на мойку. Петя Стрезев ему недвусмысленно намекнул, что так нельзя. Вебер с пониманием отнесся к этому совету.
***
23 августа. Ричард преподал нам всем хороший урок. Сегодня, на шестой день непростого пути по Тянь-Шаню с 40-килограммовыми рюкзаками, он вдруг достает из своего рюкзака груду пустых банок из-под консервов. Мы как раз шли мимо стойбища киргизов. Ричард: "Раз здесь живут люди, значит, у них должно быть специальное место для захоронения мусора". Оказывается, он этот мусор собирал все дни, пока мы шли по горам. Он себе просто не представлял, что даже крохотную бумажку можно вот так взять и бросить на землю в этих диких горах.
***
Из записей Р. Вебера: "Советское походное снаряжение, видимо, достойно выполняло свою задачу в прошлом, и советские парни чувствуют себя уверенно в этой одежде. Но если честно, то это снаряжение, которым пользовались наши отцы. От их ботинок у всех на ногах кровавые мозоли, от рюкзаков на плечах красные следы. Я уже знаю, что эти ребята совершили ряд хороших походов на Севере, но с точки зрения западного человека это произошло не благодаря их снаряжению, а вопреки ему.
***
Следующая тренировка состоялась спустя три месяца в канадской Арктике. Из Оттавы мы прилетели в маленький эскимосский поселок Икалюит. В последний вечер перед выходом в тренировочный поход по тундре среди канадцев и наших произошел спор, где справлять малую нужду. Мы всегда делали это за пределами палатки, даже в самый сильный мороз. Дмитрий довольно прозрачно намекнул, что и канадцам хорошо бы следовать этому правилу. Однако Ричард не согласился: давайте в палатке, в банку. Толя Федяков ему возразил:
- Как же так? Настаиваете на том, чтобы посуду после еды каждый раз мыть, а сами рядом с...ть будете.
Мельников его поддержал:
- Наш русский обычай предполагает туалет на улице.
- А наш американский обычай - отливать в палатке.
Так ни до чего и не договорились.
***
Этот короткий поход по тундре Баффиновой Земли принес нам неприятные неожиданности. Сначала Жак и затем Жильбер - два франкоканадца из Квебека - отказались от дальнейшего участия в проекте. Сырая палатка, сильный холод, тяжелый рюкзак... Они были альпинистами, привыкли к совсем другим нагрузкам. Дмитрия особенно опечалил отказ Жака, на которого он возлагал большие надежды и ставил его в своем внутреннем рейтинге вторым после Ричарда. Он пытался его уговаривать, приводил всякие аргументы, но француз стоял твердо.
Утром я спросил Лори Декстера, что он думает по этому поводу?
- В нашем деле пятьдесят процентов это физическая сила и пятьдесят - голова, - деликатно ответил священник. - Если умом ты отказался от борьбы, то никакие силы уже не помогут.
***
Но и это еще не все. Не дождавшись окончания тренировочного сбора, я улетел по делам в Москву. 15 декабря позвонил в Икалюит. Дима сразу снял трубку, и у нас состоялся довольно странный разговор.
- Дмитрий, - спросил я его, - как дела?
- Все очень хорошо, - ответил он, однако я сразу заподозрил неладное, потому что таким тоном об успехах не говорят.
- Как французы? - уточнил я. - Не передумали?
- Их позиция остается прежней, - сухо констатировал Шпаро.
- Выходит, канадцев остается трое?
Голос Дмитрия сделался неуверенным, таким я не помнил этот голос:
- Видишь ли, вчера о своем отказе заявил Грэм. Это был для меня совершенно неожиданный удар. Он все последние дни чувствовал себя хорошо и вполне вписался в состав.
От удивления я едва не выронил трубку. Что же получается: Жак, Жильбер и Грэм спеклись, еще одного канадца по имени Джерри Дмитрий сам не захотел видеть в составе. Значит, их осталось всего двое? А до старта меньше трех месяцев. И что делать? МИД Канады ни в какую не согласится с тем, что на маршруте будет только два их участника. Кошмар...
***
А судьба продолжала играть с нами свои злые шутки. Слава Богу, к моменту старта канадцы смогли укомплектовать свой состав, там появились еще два вполне сильных парня Крис Холоуэй и Макс Бакстон. В конце февраля они прилетели в Москву, и затем мы всей оравой вылетели в Диксон. Четыре канадца и полтора десятка русских из экспедиции "КП". Следом прилетели с полсотни журналистов.
Вообще-то наших, как я уже говорил, должно было быть семь, но Дмитрий до самого последнего момента все никак не мог определиться с окончательным выбором. Он тянул, тянул... И мы его понимали: все наши ребята много лет отдали тренировкам, все горели желанием ступить на лед. Кому из них отказать? Как определить, какие из десяти твоих пальцев на руках оставить, а без каких можно обойтись?
Дорого стоила ему эта нерешительность.
Уже в Диксоне, где мы провели несколько дней перед стартом, Дмитрий сумел дозвониться по телефону до Оттавы и уговорил канадский МИД на то, чтобы советских участников было не семь, а восемь. Уф, гора с плеч... На общем собрании он объявил окончательный состав.
И тут случилось неожиданное. Федя Конюхов, который по раскладу не попал в маршрутную группу, устроил самую настоящую истерику. Сначала он на коленях (не преувеличиваю!) принялся уговаривать Дмитрия взять и его. Но тут уж канадские участники встали насмерть: и без того ваша квота выросла, а палатка, между тем, не резиновая, она рассчитана только на одиннадцать человек. Да и МИД ни за что не пойдет на новые уступки. Дело-то деликатное, паритет.
Но Федор не желал слышать разумных аргументов. И его тоже можно было понять: он шесть лет готовился, жил с нами этой идеей, стал одним из самых надежных... Что же делать? То ночное собрание в библиотеке диксоновского аэропорта я буду помнить всю жизнь. Когда Федя понял, что шансов у него нет, он после слез и уговоров вдруг выбежал на середину комнаты и заявил - только теперь не просительным, а угрожающим тоном:
- Ах, так! Тогда я уничтожу всю вашу экспедицию.
Он стремглав выбежал вон, а через минуту вернулся с дорогим канадским теодолитом на треноге и, широко размахнувшись, хрястнул им по дверному косяку. Потом бросился с этой штуковиной на ребят. Мог бы и покалечить. Во всяком случае, немного крови тогда пролилось. Еле его утихомирили. Потом он вырвался, убежал в ночь, в торосы, окружавшие остров Диксон. А когда его нашли и вернули, стал нести такое... "Если вы меня не возьмете, подожгу ваши дома". "Убью ваших родственников". "Добьюсь, чтобы вас всех посадили".
Утром, после бессонной для всех нас ночи, он попросил, чтобы мы заказали ему разговор с КГБ города Находки, откуда Конюхов был родом.
- Алло, - сказал он, когда соединили. - Это КГБ? У меня есть для вас очень важная информация. Встречайте меня в Москве прямо у трапа самолета, иначе они меня убьют. - И повесил трубку.
По существу, Федя Конюхов - еще вчера наш общий любимец, художник, добряк, славный малый - тогда совершил по отношению к товарищам настоящий террористический акт. Захват заложников. Представляете: уже на весь мир было объявлено о старте первой в истории международной трансарктической экспедиции, уже в Диксон слетелись представители крупных газет, агентств и телекомпаний, а тут такое... Причем напомню, все это происходило на глазах у ошеломленных канадцев.
Посовещавшись, решили отложить вылет к месту старта на полсуток. Стали думать: как быть? Самое неприятное заключалось в том, что все поверили: в таком состоянии Конюхов и действительно был способен натворить бед. Ну, как можно было отправляться в трехмесячный путь, оставив за спиной на земле подобную "мину"?
Канадцы все это время держались отдельной кучкой, сочувственно поглядывая в нашу сторону, понимая, в какой капкан мы попали. А время шло... Наконец Шпаро объявил свое решение:
- Поскольку по достигнутому между нашими странами соглашению на маршрут СССР - Канада мы не можем взять тринадцать человек, я предлагаю включить Федора в группу с условием, что он идет только до полюса. Можно сказать, идет как запасной участник.
Канадцы, отойдя в сторону, собрались в кружок и стали совещаться. Федор сел на диван, закрыл ладонями лицо и зарыдал. "Парни, я не подведу. Только не бросайте меня".
Спустя несколько минут Ричард повернулся к нам, поднял руку:
- Вы знаете, что по условиям соглашения все расходы после полюса, в том числе на территории Канады, несем мы, - сказал он без всяких вступлений. - Но у нас очень мало денег. Если вы заплатите за восьмого и девятого участников шестнадцать тысяч долларов и если наш МИД не будет против, тогда мы согласны расширить русскую квоту до девяти человек.
Шпаро тут же снова заказал телефонный разговор с Оттавой.
На следующие сутки с мыса Арктический тринадцать человек ступили на океанский лед.
***
Василий Шишкарев о финише экспедиции "на том берегу":
- Первым Канаду увидел Крис, это случилось еще дней за пять до конца. Но особого энтузиазма никто не выказал, так как боялись ошибиться. 29 мая туман рассеялся, вечером на горизонте стали отчетливо видны горы. До берега оставалось километров сорок. Договорились, что на землю ступим все вместе, все тринадцать человек. 3 июня остановились перед грядой камней. Володя Леденев попросил притормозить, чтобы он успел перезарядить свою кинокамеру. Потом общий крик "Ура!" - и все разом сделали последний шаг со льда на твердую землю.
***
Володя Леденев:
- Канадцы, конечно, большие индивидуалисты. Например, Лори Декстер понимал, что в трудные минуты ему смогут помочь только советские, на своих он не рассчитывал. Он и оделся-то во все наше.
Интересно, что как только вышли на прибрежный шельф у канадских берегов, Макс Бакстон сразу сказал: "Ребята, теперь мы должны весь мусор собирать в мешки и на берегу его захоронить".
***
Михаил Малахов:
- Уступая просьбам канадцев, мы постепенно тоже перешли на бессолевую диету. Сначала это вызывало почти у всех наших раздражение, и до последнего дня кое-кто из ребят соль употреблял, но постепенно таких становилось все меньше. Необходимое количество соли мы получаем с пищей, а "подсолить" - это просто привычка.
***
Из газеты "Торонто стар": "Дмитрий Шпаро в интервью отметил, что канадцы более меркантильные, чем русские. "Я бы на их месте меньше думал о деньгах". Возможно, он забыл, что это их собственные деньги, а за русских платило государство. У самого Дмитрия денег нет и, видимо, никогда не будет".
***
25 лет минуло с тех пор. После завершения похода очень скоро выяснилось, что уйдя из коммунизма в капитализм, нельзя вернуться обратно. Вся страна проделала вслед за нами этот непростой, временами трагический, путь.
Каждый из участников "Полярного моста" сделал свой выбор. Комсорг полярной экспедиции Володя Леденев теперь успешный предприниматель. Вася Шишкарев возглавляет рабочее движение на ЗИЛе. Малахов и Вебер спустя несколько лет вдвоем совершили первый в истории лыжный поход на полюс и обратно без поддержки авиации, за что Миша получил Звезду Героя России. Два наших парня уехали жить за океан. Двух уже нет. Священник Лори Декстер сложил с себя свой сан и сейчас, как и Вебер, зарабатывает на организации полярных путешествий. Макс переехал жить во Францию.
Федор Конюхов теперь знаменитый путешественник, но почти всегда он отправляется в путь в одиночку. И, кажется, я понимаю, почему.
Дима Шпаро в самом деле не стал миллионером. Уже много лет он возглавляет Фонд "Клуб Приключение", по - прежнему придумывает и осуществляет исключительно планетарные проекты, связанные с полярными путешествиями. Большое место в его программах занимают дети и инвалиды.
По случаю юбилея мы планируем снова собраться всем вместе - вначале в Москве, а затем в Канаде. Есть что вспомнить.
Возможна ли такая экспедиция в наши дни?
Хотите поделиться мнением с автором статьи?
Владимир Снегирев ждет ваших откликов в ЖЖ и Facebook