Яркая южная красота оперной певицы Вероники Джиоевой как будто создана для роли Кармен. И в этом образе она действительно чудо как хороша. Но самые знаменитые ее партии лирические - из "Травиаты", "Евгения Онегина", "Русалки"…
Широкому слушателю Вероника Джиоева стала известна два года назад, после того как победила во телепроекте "Большая опера". Впрочем, и без этого она была и остается одной из самых востребованных оперных певиц. На вопрос о доме Вероника только хохочет и отмахивается: она поет в Новосибирском театре оперы и балета, московском Большом театре, петербургской Мариинке, а еще - на лучших оперных сценах мира. Вся жизнь - сплошные гастроли. "И вы знаете, мне все это очень нравится, - признается Вероника. - Прописаться в каком-то одном театре нет абсолютно никакого желания".
Вы меццо или сопрано?
Вероника, вы родились и выросли в семье штангиста. Как дочку тяжелоатлета угораздило стать оперной певицей?
Вероника Джиоева: У папы, между прочим, был очень хороший голос. Тенор. Но на Кавказе быть профессиональным певцом, мягко говоря, непрестижно. Дело для настоящего мужчины - это спорт или бизнес. Поэтому папа посвятил себя спорту, а мне с детства внушал, что я должна петь. Именно чтобы порадовать родителей, я и начала учиться музыке. И не сразу, но поняла, что папа был прав (хотя поначалу он хотел видеть меня врачом-гинекологом).
Ваш голос - сам по себе интересное явление…
Вероника Джиоева: Да, меня часто спрашивают: "Вы меццо или сопрано?" У меня лирико-драматическое сопрано, но с большим диапазоном, включая низкие ноты - грудные, "нехимические". При этом так получилось, что характер у меня не соответствует голосу.
В смысле вам приходится исполнять роли, в которые сложно вжиться?
Вероника Джиоева: Мне трудно петь Татьяну - не по голосу, а по образу. Я не такая. По жизни я Турандот, Кармен, Макбет... О, Макбет - это мечта моя! Я бы хотела спеть ту самую Макбет - прекрасную, гордую и величественную, которая толкает на убийство.
Для моего "крупного" голоса подходит партия мадам Баттерфляй - и мне ее регулярно предлагают. Но на данном этапе моей карьеры я эмоционально не вполне созрела для этой роли. Наверное, в будущем обязательно спою.
В то же время мне удаются лирические образы: Мими, Микаэла, Травиата, сестра Анжелика, Ярославна, Татьяна. Все удивляются: "Как тебе удалось создать такие тонкие, трогательные образы? Тебе, которая никогда никого не любила?.."
Как это никогда никого не любила?
Вероника Джиоева: То есть не любила трагично, безответно. Я так устроена, что не смогу страдать по человеку, который не отвечает мне взаимностью.
Русские поют
На Западе сейчас экспансия российских певцов. Вот, например, Анна Нетребко в этом году откроет сезон в Метрополитен-опера уже в третий раз. Нет ли у зарубежных певцов ревности по отношению к нашим: мол, понаехали?..
Вероника Джиоева: О да! Например, в Италии точно есть. Но здесь, знаете, какой парадокс? В России больше любят приезжих певцов. А там - своих! И в этом плане мне очень обидно за наших. Россиянам и пробиваться никто не помогает, в отличие от, скажем, корейцев, которым государство оплачивает учебу в лучших консерваториях мира. Между тем не секрет, что у русских самые роскошные "обертональные" голоса с глубочайшими тембрами. А вдобавок к этому - широта и страсть. Европейские певцы берут другим: у них голоса скудные, но зато они всегда назубок знают свои партии и поют прямо-таки математически точно и правильно.
А как насчет знания иностранных языков? Оперным певцам ведь приходится петь и по-итальянски, и по-французски…
Вероника Джиоева: Почему-то на Западе считается, что если опера русская, то можно сделать себе поблажку и петь на сложном языке как получится. Сплошь и рядом слышишь вместо "движенья глаз" - "визеня блась"… Да и в России публика не придирается к иностранным певцам, даже умиляется: "Ой, лапочка какая, старается!.." К русским же за рубежом нет никакого снисхождения - произношение должно быть безупречным. Без преувеличения могу сказать, что русские лучше всех поют на всех европейских языках.
Может, именно в этом залог нынешнего успеха российских певцов?
Вероника Джиоева: Возможно... Хотя нет. Секрет в нашей природе. Русские такие эмоции дают! Понимаете, отточенной техникой можно удивить, но тронуть, зацепить так, чтобы закрыть глаза и наслаждаться - только искренней страстью.
И еще очень важно чувство стиля. Когда я пела в Палермо, меня спрашивали: "Откуда ты так великолепно знаешь стиль Доницетти? Ты училась в Италии?" Никогда не училась! Просто я слушаю правильных старых певцов - так называемые "черно-белые записи" - и слежу за стилем. Я никогда не буду петь Чайковского как Доницетти и наоборот. Чем иногда грешат даже брендовые певцы.
Pussy Riot и "Князь Игорь"
Как вы относитесь к так называемым режиссерским операм, когда классика подается в неожиданной постановке?
Вероника Джиоева: С пониманием. Хотя перегибы не люблю. Вот осенью я работала в Гамбурге в "Князе Игоре" в постановке Дэвида Паунтни. Странный, уродливый взгляд. Князь Галицкий вместе с хором насилуют пионерку - срывают одежду, все происходит в туалете... А в конце выходили Pussy Riot - дурацкие девочки в шапках и порванных колготках. В "Князе Игоре"! Немецкой публике не понравилось, хотя нашлись и такие, кто визжал от восторга… После этого я поехала петь в Мадрид - там заодно сходила поддержать друзей, которые были заняты в "Борисе Годунове". Режиссер другой. Опера закончилась - опять Pussy Riot выпустили. Ну что это за мода?! Как будто в России ничего больше нет. Очень было неприятно.
Еще одна модная вещь - телевизионные шоу. В 2011 году вы заняли первое место во всероссийском телеконкурсе "Большая опера". Хотя, прямо скажем, достойных соперников для вас там не было. Зачем вам это было нужно?
Вероника Джиоева: Да просто проект удачно лег в мой рабочий график: съемки шли как раз в те дни, когда я была свободна. Ну, я и посчитала, что это будет интересным опытом. Хотя условия были ужасными: оркестр размещается далеко за спиной певца, репетиции по три минуты, арию до конца не спеть. Все это, безусловно, страшно далеко от профессионализма. Однако такие проекты работают на популяризацию оперы. Что само по себе хорошо - в России этого очень не хватает.
Как и следовало ожидать, после "Большой оперы" на меня отовсюду посыпались приглашения приехать с концертом: Уфа, Днепропетровск, Алма-Ата. Никогда не думала, что там меня вообще могут знать! А времени-то нет. Единственный город, в котором я нашла возможность выступить в ближайшее время, - это Петрозаводск. Говорят, в тамошнем музыкальном театре сделали роскошный ремонт, и у зала очень хорошая акустика. Выступление запланировано на 22 апреля. Главное, почему я согласились, - средства от этого концерта пойдут на восстановление храма.
Нет ли желания выйти на эстраду?
Вероника Джиоева: Есть такая идея. У меня был опыт исполнения Time to say good bye в дуэте с итальянским тенором Алессандро Сафина. Хорошо получилось, надо бы продолжить. Пока нет времени для того, чтобы заняться записью и реализовать полноценный проект. Но мне очень хочется продемонстрировать, что я умею хорошо петь не только оперные, но и эстрадные произведения. Это, знаете ли, совершенно разные вещи.
"Я не тараканистая вокалистка"
Ваш муж Алим Шахмаметьев - известный музыкант: главный дирижер Камерного оркестра Новосибирской филармонии, худрук оркестра Театра оперы и балета петербургской консерватории… Как в одной семье уживаются две звезды?
Вероника Джиоева: Звезда одна - я. Правда, Алим мне говорит: "Тебе природа слишком много дала, а ты ленивая, используешь талант всего на десять процентов".
Но если серьезно, я мужа во всем слушаюсь. Когда "улетаю", он остановит, подскажет, направит. Именно он ведет все мои дела, поэтому у меня всегда все организовано безупречно.
При этом у вас почему-то нет собственного сайта. Негде увидеть расписание гастролей, услышать записи, которые вы сами считаете удачными…
Вероника Джиоева: Ой, да ведь мне ничего не нравится! Раньше очень огорчалась, когда видела, какие записи с моих выступлений выкладывают в YouTube. И пою я там не всегда удачно, и выгляжу не очень. Однако именно благодаря видео в интернете у меня появился прекрасный агент. Значит, все не так уж плохо.
А как меня каждый раз трясет после спектакля - ужас! Всю ночь спать не могу, переживаю: ну ведь могла сделать лучше! Почему не так спела, почему не так повернулась? К утру в голове всю партию по несколько раз заново споешь. Но из разговоров с другими певцами знаю - это нормально. Ходить гоголем после спектакля и приговаривать: "О, как я был хорош сегодня", - настоящий артист не будет. Так что в сравнении с некоторыми я не "тараканистая" вокалистка.
Война не обошла мою семью стороной. В начале 1990-х годов к нам в дом залетали снаряды, рикошетили пули. Приходилось жить в подвале. Потом папа вывез нас из зоны боевых действий, а мама осталась - боялась за квартиру. Как и многие после той войны, я родила очень рано - в семнадцать лет. Сын и сейчас живет в Осетии. В августе 2008-го ему тоже довелось пережить войну. А мы с Алимом тогда как раз уехали на неделю отдыхать в Африку. И вдруг такое! Дозвониться до родных нельзя, быстро вылететь домой не получается - невозможно передать этот кошмар… Слава Богу, все живы-здоровы остались.
Моя родина - Осетия, но я всегда позиционирую себя как российская певица. Не раз у меня были серьезные конфликты за рубежом, когда на афишах или в театральных журналах писали: "Вероника Джиоева, грузинское сопрано". С какой стати?!
Я прекрасно пою на грузинском, и меня не раз приглашали выступить в Грузии. Я очень уважаю грузинскую культуру и традиции. В последние годы они очень многое сделали в плане развития оперного искусства. Но как же я приеду с концертом в страну, люди которой убивали мой народ? Можно сколько угодно говорить о том, что искусство вне политики, но осетины - те, кто потерял детей, друзей, близких, - этого не поймут. Я искренне надеюсь, что в скором времени отношения между нашими народами изменятся к лучшему - и тогда с удовольствием буду выступать и в Грузии. Ведь мы близки, а все ужасные трагедии между нами - это результат циничных политических спекуляций.