Поделиться
Примечательно, что ожидаемая в таких случаях волна обвинений России в кровожадном цинизме и вопиющих двойных стандартах довольно скромная. По крайней мере со стороны Запада (в арабском мире высказывания жестче). Что происходит на сирийском политическом фронте, который превратился едва ли не в главную площадку мировых событий?
Похоже, что все внешние игроки осознают - планируемая конференция послужит переломным моментом. Если на ней произойдет сдвиг в сторону компромисса воюющих сторон, это вполне историческое событие на фоне полного тупика, в котором все находятся уже давно. Если же никакого сближения не случится, то статус-кво не сохранится, вероятнее всего произойдет резкая эскалация конфликта.
Провал переговоров станет сигналом противостоящим силам, что решение может быть найдено только на поле боя. Участники и их непосредственные патроны из числа соседей утроят усилия в попытках переломить ситуацию в свою пользу. Сторонники сдержанности, а к ним относится администрация Барака Обамы, окажутся под мощным давлением: сколько можно бездействовать и наблюдать, как проливаются реки крови. Едва ли это подтолкнет к прямому вмешательству, но сопротивляться напору лоббистов, которые требуют поставлять повстанцам оружие, уже не получится. Россия, со своей стороны, продолжит делать все, чтобы сохранить баланс сил, то есть помогать Дамаску. Неизбежен новый виток напряженности, причем вот тогда эта война может действительно превратиться в непрямое российско-американское противостояние, так называемый конфликт "по доверенности". Многие считают, что он уже имеет место, но на деле это не так.
Нынешние шаги России призваны по логике Москвы повысить шансы на успех мирного процесса. Кремль как раз подчеркивает, что альтернативой ему может быть только усугубление хаоса, поскольку партнеры Дамаска не позволят его оппонентам получить решающее преимущество. И уж точно сделают все, чтобы не допустить интервенции.
Игра, конечно, жесткая и довольно рискованная. Поставки продвинутого оружия одной из сторон конфликта в его разгар действие не слишком благородное, с точки зрения имиджа положение уязвимое. Россия, правда, сознательно снабжает Сирию средствами обороны, которые эффективны только для предотвращения массированного внешнего вмешательства. О том, что интервенции по ливийской модели она не допустит, Москва говорила ясно и недвусмысленно с самого начала. Вообще, в сирийской коллизии Россия демонстрирует неуступчивость и последовательность, российской политике не всегда свойственную, а потому вызывающую удивление партнеров. За истекшие два года в адрес Москвы звучали призывы, увещевания, критика, ругань, издевка в связи с близорукостью, недоуменные вопросы, наблюдатели постоянно тщились узреть смягчение подхода... Но по сути ничего не менялось.
Российская непреклонность сегодня производит на окружающих большее впечатление, чем еще несколько месяцев назад, отчасти из-за того, что России удалось наглядно продемонстрировать, насколько тщетны все попытки обойтись без нее. Вторая причина все более мрачный взгляд на будущее Сирии после Асада, который распространяется среди иностранных сторонников оппозиции. Перспектива распада страны на религиозно-этнические анклавы кажется теперь более чем вероятной, а это практически гарантия расползания конфликта по всем соседним странам - Турции, Иордании, Ливану, да и в Ираке ситуация весьма хрупкая.
Впрочем, если в символическом плане Россия кое-чего добилась (ее статус как незаменимого игрока признан), то в практическом достижения невелики. Москва с самого начала выступала как консервативная сила. Она пыталась противостоять разрушительному импульсу перемен, опасаясь, что порождаемая революциями нестабильность вызовет эффект резонанса, который в конце концов докатится и до самой России. В разных формах вплоть до активизации джихада на Кавказе. Страхи вполне обоснованные, но как раз на этом направлении результат удручающий. Стабильность осталась в прошлом, чем бы ни закончилась война. Останется Асад или нет, удастся плавно передать власть или будет резкий обвал - прежней Сирии больше нет.
Принципиальность Москвы будет оправданной только в том случае, если в результате состоится какое-то политическое урегулирование. Если же сирийская коллизия все же закончится обвалом, Россия может отойти в сторону, но кропотливая работа двух с лишним лет пойдет прахом, а малоприятная репутация союзника "вечно вчерашних" и обреченных только укрепится.
По итогам сирийского кровопролития, какими бы они ни были, следовало бы устроить международный "разбор полетов" - определить точки, в которых был шанс повернуть не к эскалации, а к разрешению конфликта. Не для того чтобы наказать виновных, а чтобы учесть урок на будущее. Но этого не случится, из современной политики уроки, кажется, извлекать перестали в принципе. Грабли торжествуют.