Анатолий Кучерена: Сноуден никогда не торговал секретной информацией

Прежде всего давай определимся с юридической стороной вопроса. Эдвард Сноуден - твой клиент или ты помогаешь ему на общественных началах? Как вообще получилось, что ты оказался рядом с американцем?

Анатолий Кучерена: Официально он является моим доверителем. Но в то же время я оказываю ему ряд других услуг. В нашей профессии мы достаточно часто оказываем людям помощь независимо от того, как у нас дальше складываются отношения. На первом этапе нас просят оказать юридическую помощь, а в дальнейшем могут возникать разные вопросы, в том числе и бытового характера, что у меня, кстати говоря, и получилось с Эдвардом. И отказать ему было практически невозможно, потому что он остался в России совершенно один.

У него здесь ни мамы, ни папы, ни родственников, никого. А что касается того, почему я оказался "рядом" с Эдвардом, то это произошло потому, что он сам лично обратился ко мне с просьбой об оказании ему юридической помощи.

 

Встреча с Эдвардом Сноуденом в транзитной зоне московского аэропорта "Шереметьево"

 

 

Напомни, пожалуйста, каков его нынешний статус и почему ему так долго пришлось жить в Шереметьево?

Анатолий Кучерена: Он получил статус временного беженца. А в Шереметьево завис, потому что долго не мог определиться, опять же не зная нашего национального законодательства, что ему делать. Для того, чтобы остаться здесь и подавать какие-то заявления или обращения к нашим властям, надо было по крайней мере знать и понимать наши законы. Собственно говоря, он меня и пригласил для того, чтобы я разъяснил ему особенности российского законодательства. Например, мы с ним обсудили практически все процедуры, которые необходимо пройти, если он желает получить временное убежище.

В итоге он пришел к мнению, что надо идти по упрощенной схеме, т.е. обращаться в миграционную службу для получения временного статуса: временного убежища на максимально короткий срок, предусмотренный законодательством РФ - 1 год. Ему было выдано удостоверение о статусе временного беженца, которое позволяет ему пользоваться всеми теми же правами и обязанностями, которые имеются у российского гражданина, за исключением работы в госорганах и избирательного права.

Недавно в США я общался с очень известным американским юристом, моим многолетним приятелем. Он спросил, почему мы не выдали Сноудена. Я ответил: "На каком юридическом основании мы могли его вам выдать, если вы отозвали у него паспорт и тем самым лишили американского гражданства? Он не осужден приговором американского суда и не является гражданином США. Почему мы должны были выдать его вам, а, например, не Китаю, Венесуэле или Великобритании?". На это, хотя и американский, но прежде всего юрист, сказал: "Да, наверное, ты прав".

Анатолий Кучерена: История получилась действительно курьезная. Он находился в пути из Гонконга в Россию, когда американцы аннулировали его паспорт. У нас даже есть соответствующая депеша, которую получили наши МИД и Минюст. И когда он приземлился, его паспорт был уже недействителен. Но вот гражданства его не смогли лишить. Пытались, но не смогли, потому что все-таки процедуры в США достаточно строгие в этой части. Поэтому он продолжает оставаться американским гражданином, но с аннулированным паспортом. Когда я общался с представителями посольства США, они настаивали на встрече с ним во что бы то ни стало. Но Эдвард все время отказывал, а я им сказал, что он не арестован, ему не предъявлено никаких обвинений на территории Российской Федерации. Поэтому он не ограничен в свободе, и это его право - встречаться или не встречаться. Американцы сами создали эту проблему. Когда я им предложил восстановить ему паспорт, чтобы он сам принял решение, куда ему лететь, они мне ответили: "Мы ему можем восстановить паспорт, но только для въезда в США". Но моего доверителя это не устраивало.

Известно, что наш президент предоставил Сноудену право проживания, а фактически убежища, с одним непременным условием - прекратить антиамериканскую деятельность. Тем не менее в СМИ то и дело всплывают разоблачительные факты, приписываемые американцу. Более того, на прошлой неделе прошла информация, что он якобы готов дать показания перед немецким парламентом по делу о прослушивании. Ты не видишь в этом никакого противоречия?

Анатолий Кучерена: Формально, временное убежище ему предоставила Федеральная миграционная служба РФ. Если бы он обращался за политическим убежищем, то тогда вопрос должен был решать президент. Что касается разглашения, действительно наш президент поставил такой вопрос перед ним, и мы его тоже обсуждали с Эдвардом. Он спросил: "Как мне быть, если я, находясь в Гонконге, передал материалы о прослушке, противоправных и противозаконных действиях ЦРУ, АНБ и т.д. журналистам? Я понимаю позицию вашего президента, но забрать эти материалы обратно уже не могу. Даже если я попрошу, все равно останутся копии". Поэтому все, что сегодня вскрывается в отношении Германии, Франции, других европейских стран, происходит на основе тех материалов, которые он передал журналистам еще в Гонконге.

В каком статусе и в какой форме он мог бы выступать перед немецкими депутатами сейчас? Вообще кто и как все это может организовать и какие гарантии безопасности предоставить?

Анатолий Кучерена: Можно лишь предположить, что в статусе свидетеля, если у правоохранительных органов Германии заведено уголовное дело по факту возможного прослушивания канцлера Меркель или других политических и общественных деятелей. Но, насколько я помню, между США и Германией существует так называемое антишпионское законодательство, и как только он окажется на территории Германии, она должна передать его американцам. Но он может дать показания немецким парламентариям здесь, в России.

СМИ несколько раз сватали Сноудена в одну из крупных российских IT-компаний, но затем эта информация опровергалась. А на какие, скажем так, нетрудовые доходы существует в России американец, если секретами он больше не торгует?

Анатолий Кучерена: Прежде всего скажу, что он никогда не торговал секретами, и никаких денег за информацию, которую передал, еще будучи в Гонконге, он, конечно, не получал. Я могу с уверенностью подтвердить это, исходя из его нынешнего положения. Сбережения, которые у него были, он практически полностью потратил на еду, аренду жилья, охрану и т.д. При этом некоторые организации и инициативные граждане оказывают ему посильную помощь, в том числе материальную.

Какой тебе видится его дальнейшая судьба?

Анатолий Кучерена: Я думаю, что с учетом его профессионального уровня в IT-технологиях его ждет хорошее будущее в любой стране мира. Правда, если он покинет Россию, он потеряет статус беженца.

Совсем недавно министр внутренних дел Владимир Колокольцев признал, что население недовольно тем, как проходит реформа полиции. Можешь как-то прокомментировать это? Почему министр так сказал, и какие это может иметь последствия?

Анатолий Кучерена: Нам всегда хочется, чтобы у нас все было так, как в других демократических государствах, и немедленно. Но когда торопишься, то, естественно, допускаешь ошибки. В нашей реформе речь идет не только о подготовке законопроекта или тех или иных подзаконных нормативных актов, но и прежде всего об изменении менталитета сотрудников правоохранительных органов. Необходимо вырвать их из той негативной среды, в которой они находились на протяжении последних 20 лет. Главный и основной вопрос реформы - отношение сотрудника правоохранительных органов к своим прямым профессиональным обязанностям и к людям. Поэтому, мне кажется, акцент надо делать именно на кадровую политику, которая требует значительных изменений. Очень многое зависит от того, кто непосредственно управляет личным составом, насколько морально-этические качества руководителя соответствуют современным требованиям.

А как ты относишься к идее избрания шерифов? В нашем случае - начальников районных управлений внутренних дел. Право снять их, конечно, за министром, а вот назначение - через избрание.

Анатолий Кучерена: Эта идея неплохая и в будущем, спустя, может быть, 5-10 лет, будет востребована. Но сейчас пока очень сложно применить именно такой формат, потому что по менталитету мы еще не готовы. Для начала нужно хотя бы сделать так, чтобы критерием оценки деятельности руководителя территориального органа внутренних дел стало мнение населения.

Что ты думаешь об объединении ВАС и ВС и чего вообще не хватает нашей судебной системе?

Анатолий Кучерена: Начну опять же со среды. Положение, в котором оказались наши суды, не важно, общей юрисдикции или арбитражные, практически никого не устраивает. Недоверие и в других странах существует. Но там совсем иной уровень этого недоверия. И вся проблема, во-первых, в закрытости. И, во-вторых, во влиянии на судью, которое по-прежнему оказывается самыми разными методами. Но может ли судья быть вообще независимым от общественного мнения? Может ли он быть независимым от председателя суда? Сегодня по желанию председателя полномочия судьи могут быть прекращены в пять минут.

А если в законе появятся изменения благодаря которым полномочия судьи могут быть прекращены только путем импичмента в Госдуме?

Анатолий Кучерена: Почему бы и нет? Назначает президент, снимает Дума. Это по крайней мере по-хорошему встряхнуло бы судебную систему.

А объединение высших судов, наверное, необходимо. Приведу один единственный аргумент с точки зрения правоприменения. Когда на самом верху выясняют отношения Верховный и Высший Арбитражный суды в части толкования одних и тех же норм права, мы неизбежно ставим враскорячку и гражданина, и, конечно, самого судью.

.

 

Бывший сотрудник ЦРУ Эдвард Сноуден