Студенты устроили Новый год для "особенных" детей
Таких школ в России много, они есть в каждом крупном городе. Утром родители приводят детей, вечером - забирают домой. Уроки, перемены, все как обычно. Здесь нет никого в тяжелом состоянии - в основном у ребят легкая или умеренная степень нарушения интеллекта. Поэтому у большинства учеников в будущем вполне нормальные перспективы - академиками они, может, и не станут, но работать, жениться, родить и вырастить детей смогут. Токарь, столяр, плотник - самые популярные профессии у парней, окончивших эту школу. Специальность они могут получить здесь же - есть специальные мастерские.
Этим ребятам нужны особые занятия - короткие, с частыми сменами видов деятельности. А для комфортного ощущения себя в жизни - праздники, специально адаптированные для их восприятия. Такой новогодний утренник провели для учеников коррекционной школы в подмосковной Балашихе студенты отделения олигофренпедагогики и преподаватели дефектологического факультета Московского педагогического госуниверситета. Они подошли к этому делу с научной точки зрения и поставили специальную версию сказки "Двенадцать месяцев".
- Мы адаптировали сказку, упросили сюжетную линию, проработали весь текст, все реплики, придумали реквизит и костюмы, - рассказала доцент МПГУ Татьяна Никандрова. - К сожалению, обходились своими силами. Наверное, можно было бы сделать больше, но на это нужны ресурсы, а их не было.
На сцене - только девушки-второкурсницы. Говорят, вместе с ними учится один парень, пришедший в педвуз после армии. Но в Балашиху он поехать не смог, пришлось обходиться дамскими силами.
В зале ученики с пятого по девятый класс. Здоровые подростки увлеченно следят за нехитрыми перипетиями из жизни падчерицы, мачехи и ее родной дочки. Радуются, когда двенадцать сестер-месяцев (парней-то на курсе считай что нет) выручают девочку и вручают ей зимой корзину подснежников.. Возмущаются, когда сводная сестра и мачеха оказываются недовольны принесенными цветами. В обычной школе такой сюжет заинтересовал бы разве что первоклассников. Но здесь представление проходит "на ура!".
- Изначально у нас в отечественном образовании считалось главной задачей привить знания, умения и навыки, - объясняет Татьяна Никандрова. - Но на самом деле образование - это еще и развитие. И мы каждого ребенка с любыми нарушениями можем до определенного уровня развить. Для этого нужны определенные способы и методы, но это достижимо.
Фото:Алексей Дуэль/ РГ
Спектакль короткий - 20 минут. Дольше такие зрители спокойно высидеть не смогут. Из-за этого их обычно не водят в полноценные театры - никто не будет устраивать десять антрактов для небольшой группы зрителей. После представления девушки организовали конкурсы и игры для школьников.
- Ребята очень хорошие, есть почти нормальные, но есть и странные, - делится студентка-мачеха Настя Колетвинова. - К нашей Снегурочке - вон в синем платье - подошел мальчик: "Ты такая красивая, давай я тебя растоплю".
Классы в коррекционных школах маленькие - до 12 учеников, учителя присматривают за всеми очень внимательно, так что до практического отогревания сказочных героинь не дошло.
- Умственные нарушения бывают примерно у каждого сотого новорожденного, - рассказывает профессор МПГУ Елена Солонина. - Но у большинства они легкой степени, в быту такие люди почти неотличимы от абсолютно здоровых. Из-за этого многих детей, которым лучше бы учиться в коррекционной школе, родители отдают в обычные. Это неправильно, в коррекционной этим детям проще и лучше. Они получат ту же программу и тот же объем знаний, только в более комфортных условиях: маленькие классы, больше времени для отдыха. Ничего страшного в том, что кто-то когда-то учился в специальной школе, нет. В жизни это никак никому не помешает.
В последние несколько лет коррекционные школы подкашивает идея инклюзивного образования. Детей с легкими нарушениями отдают в обычные первые классы, а к олигофренпедагогам попадают те, кому совсем трудно соображать. Хотя коррекционные школы изначально были рассчитаны именно на "легких" учеников. Учителя на ходу перестраивают весь школьный процесс. Для многих из тех, кто сейчас пришел в младшие классы, максимальный результат обучения - чтобы мог один остаться дома и подогреть себе кашу в микроволновке. И если со средними классами проходят обычную школьную программу, то с малышами это сделать уже не пытаются - туда пришли совсем другие дети.
- Сейчас закрывают многие коррекционные школы, власти проталкивают идею инклюзивного образования, хотя оно уже на самом деле давно само по себе сложилось, - объясняет директор московской гимназии №1503 Стелла Цимбалюк. - В начальной школе чуть не у половины детей органические проблемы с речью, со всеми должен заниматься логопед. Есть еще целый букет других нарушений. По-хорошему, им всем бы надо в коррекционную школу, а не в обычную. Но родители приводят этих ребят к нам, и мы с ними работаем. Сейчас неподалеку от нас закрывают школу для незрячих детей, предлагают их распределить по обычным учебным заведениям. Я там была, там фантастические учителя, они делают невозможное. Но я не представляю, как я буду учить незрячего ребенка у себя. У нас нет ни педагогов, ни оборудования. Ладно, программу придумаем как дать, а кто займется его социальной адаптацией? Кто будет учить жить вслепую?
Фото:Алексей Дуэль/ РГ
Психологи рассказывают, что при работе с детьми-инвалидами самое главное - побороть свой внутренний страх, принять человека, который чем-то отличается от безликой нормы. Один - ездит на коляске, у другого - особенности восприятия мира. На самом деле с каждым из них по отдельности можно спокойно общаться. Надо только создать вокруг себя безбарьерную среду. Но не в смысле убрать пороги, поставить лифты и положить тактильную плитку, а справиться со своими собственными психологическими барьерами из-за которых мы отторгаем всех, кто заметно отличается от нас самих.
- Я в прошлом году взял к себе одного первоклассника с синдромом Дауна, - рассказывает директор Сергей Казарновский директор образовательного центра-школы № 686 "Класс-центр". - Учителей предупредил: заранее никому из родителей других учеников про состояние будущего одноклассника их детей - ни слова! Просто чтобы не испугать раньше времени. У людей разные страхи и комплексы бывают. Когда 1 сентября все увидели нашего особенного первоклассника, поняли, что он - не дикий, не опасный, просто немного другой, все как-то спокойно отнеслись к его появлению в коллективе. Вот уже второй год учится, сыграл в школьном спектакле. Дети к нему очень хорошо относятся. Жалко только, что через год-два нам с ним придется расстаться. Это будет очень болезненно для всех. Но если в начальной школе с такой степенью синдрома Дауна еще можно успевать по обычной программе, то потом ему уже будет тяжело.
Пока дефектологи МПГУ помогают ребятам с интеллектуальными нарушениями гармонично развить свои личности, психологи Московского городского психолого-педагогического университета проводят международную конференцию по созданию социальной среды, открытой для людей с ограниченными возможностями. Оказывается, в Москве есть всего несколько театров, где готовы принять зрителей-колясочников. В остальных не то чтобы кто-то против, но пандусов нет, специальных туалетов нет, да и коляску в зале поставить некуда. Подземные переходы в столице не оборудованы лифтами или подъемниками, по тем пандусам, которые иногда встречаются, не съехать и не подняться без физически сильного помощника нельзя. Машина, оборудованная для маломобильного пассажира, подъехать может не везде и не всегда. Но главная проблема - отношение людей, которые считают себя здоровыми, к тем, кто в чем-то уступает им. Вместо нормального для сильного и доброго человека желания помочь и содействовать, почему-то у нас возникает мелочная и злобная потребность убрать "всех этих" с глаз долой. Чтобы не маячили. Чтобы не напоминали о нашей тленности. И о том, что все мы под одним Богом ходим.
Считается, что инклюзивное обучение повысит терпимость и пониманием в подрастающем поколении. Но профессионалы уверены, - оно окончательно пресечет шансы особенных детей интегрироваться в единое общество. Лишившись специальных поддерживающих и компенсирующих занятий, они не смогут развить все то, на что способны, станут изгоями в глазах ровесников, наживут дополнительные комплексы. Лучше от этого никому не будет.
- Нам очень надо сохранить коррекционные школы в их сегодняшнем виде, - еще раз повторяет Елена Солонина. - Если ребятам с легкой формой отсталости создать условия, которые есть только в специальных школах, к выпуску они будут не хуже большинства сверстников. А если кинуть их в общий большой коллектив, они там просто не смогут учиться. От этого всем будет только хуже. И им самим - прежде всего. Но родители часто думают о своем престиже и удобстве больше, чем о ребенке, а государству выгодней иметь крупные школы с большими классами. Из-за этого те, кому специалисты могли бы помочь, оказываются, по сути, обречены оставаться со своим недугом.