Поделиться
В московской версии спектакля, который обещали сделать другим, по-прежнему царит музыка Александра Маноцкова, три его восхитительных шлягера, пугающих своей фривольной и лунатической эксцентричностью. Одиннадцать бравых парней, элегантная шайка вурдалаков, чья шулерская пластика доведена до балетного совершенства, скользят и парят как вездесущие духи пустыни.
Место их демонических парений - сарай из ДСП, материала, давно заменившего нам дерево. В чистеньком, но бедненьком пространстве, призрачно наклоненном вперед, легко разглядеть те же мотивы, что и в "Подпоручике Киже", быстро снятом с репертуара мхатовском спектакле Кирилла.
Призрачный морок несуществующего пространства, маниловские детки-вурдалаки, которых боится сам Чичиков, мужчины, оборачивающиеся роскошными дамами или страшными старухами - нигде нет устойчивости, все ползет и блефует в шулерском экстазе.
Чичиков, технически блестяще сыгранный Семеном Штейнбергом (с ним в очередь Чичикова играет молодой американец Один Байрон), поначалу с брезгливостью, а потом и некоторым ужасом шарахается от тех, кого так легкомысленно решился обвести вокруг пальца. К финалу его фиктивная свадьба оказывается чем-то вроде встречи с белой невестой-Смертью...
Впрочем, здесь нет смерти, потому что и жизни нет, так же как нет мужчин и женщин, стариков и детей - вурдалачество оказывается не голливудской страшилкой, не утопией толерантности, но реальным статусом русской жизни. Она так давно бежит по замкнутому кругу, что три мерина, воплощавшие некогда тройку-Русь, истлели до кости и теперь развеваются над сценой тремя уродливыми черепами.
Да и само действие почти трехчасового без перерыва спектакля успевает несколько раз пробежать по мертвому кругу и потерять те жизненные силы, которые так бравурно начинали спектакль.
Один Байрон, играющий в этой версии Манилова, мерцает двойной природой - обаятельного и светского, ничего не понимающего в русской жизни ребенка-иностранца и жестокого игрока, с мягкой наивной улыбкой отправляющего на смерть своих крестьян.
Кажется, что ему и в самом деле больше пристало играть Чичикова, который у Серебренникова простодушный иностранец, некий аналог Воланда, холеное дитя западного мира, думающий, что настала пора и на азиатских задворках Европы создать оазис цивилизованного просвещения.
У его коллеги Семена Штейнберга пока выходит лишь сатирический Остап Бендер, который теряет на крутых оборотах всю свою харизму.
Но не только в том дело, что эффектная мужская команда Гоголь-центра (здесь и Олег Гущин - Коробочка, и Никита Кукушкин - Дама, Волчонок) никак не может вывести свою бричку на стремительную дорогу сложных смыслов.
Дело, кажется, и в самой концепции русской истории, чье развитие уподобляется роковому бегу по кругу. Может, пора художникам сменить пластинку и перестать рассказывать эту мрачную, безнадежную историю? Ведь не исключено, что это не страшный рок, а именно искусство давно определяет пути России (кстати, не об этом ли был еще один спектакль Серебренникова "Человек-подушка"?)