Поделиться
И точно, начал свет глупеть,
Сказать вы можете, вздохнувши,
Как посравнить да посмотреть
Век нынешний и век минувший.
У меня есть возможность "посравнить да посмотреть". В минувшем веке - в его самые горькие для меня годы, я был председателем Конституционного суда. И в нынешнем веке занимаю ту же должность.
Находясь в этой должности много лет, я стал с годами придавать все большее значение тому, что в просторечии именуется приметами, а в высоколобой науке эмпирическими закономерностями.
Одна из таких примет или закономерностей состоит в том, что теоретические споры по поводу Конституции Российской Федерации достигают высокого накала в непосредственной близости к чему-то очень далекому от теории. Например, к стрельбе из танков по дому Верховного Совета.
Если меня попросят обосновать подобную, как сказали бы математики, корреляцию, то я разведу руками. И спрошу в ответ, может ли обосновать неспециалист (а порою и специалист), почему перед ухудшением погоды у ревматиков кости побаливают, почему перед дождем птицы низко летают и так далее. Наверное, специалисты все это могут обосновать. Убежден, что при этом обоснования, которые дают специалисты, принадлежащие к разным школам, будут существенно отличаться. Но опытный человек, не тяготеющий к теоретическим обоснованиям, просто скажет: "Не иначе как к дождю". И предпримет необходимые действия, вытекающие из его, основанного на опыте, незамысловатого прогноза.
Когда в апреле 2014 года, после исторического присоединения Крыма к России, начались неслучайные и очень настойчивые обсуждения несовершенств нашей нынешней Конституции, я почему-то вспомнил давние обсуждения, которые примерно в тех же кругах велись с явной ориентацией на будущую сугубо неконституционную деятельность.
Говоря о том, что в минувшем и нынешнем веке сходным образом велись толковища по поводу несовершенства нашей Конституции, я просто должен разъяснить, в чем, с моей точки зрения, состоит сходство. Или, точнее, сходства.
Потому что, помимо первого сходства, каковым, с моей точки зрения, является устойчивое нежелание людей, воспевающих высшую конституционную законность, соблюдать какую-либо законность вообще, буде она для них по тем или иным причинам невыгодна, - есть и второе сходство.
Оно состоит в упорном пропихивании идеи так называемой чистой доски (по-латински - tabula rasa).
Впервые об этой чистой доске заговорил Аристотель в своем сочинении "О душе". В нем он сравнил человеческий ум с покрытой воском дощечкой для письма.
Смысл этого сравнения коварен и очевиден одновременно. Аристотель вступает в тонкий и неявный спор с Платоном, считавшим, как известно, что познание есть вспоминание. Так вот, в чем-то заимствуя у Платона представления о табула раса, а в чем-то с Платоном жестко, хотя и неявно полемизируя, Аристотель утверждает, что врожденных идей нет. И что человек тем самым представляет собой чистый лист (или чистую дощечку), на которой нечто может быть написано. А раз может быть написано, то может быть и стерто, переписано и так далее.
Наш величайший поэт Александр Сергеевич Пушкин был не просто гением, но и эрудитом. И высоко вероятно, что нижеследующие его строки написаны в неявной дискуссии с Аристотелем и его последователями:
Мечты кипят; в уме,
подавленном тоской,
Теснится тяжких
дум избыток.
Воспоминание безмолвно
предо мной
Свой длинный развивает
свиток.
И с отвращением читая
жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю.
И горько жалуюсь, и горько
слезы лью,
Но строк печальных
не смываю.
Можно, конечно, сказать о том, что Пушкин не хочет смыть этих самых печальных строк. То есть он может их смыть, но отказывается от этой возможности. На самом деле это, конечно, не так. И Пушкин потому и не смывает строк, что смыть их в принципе невозможно. Впрочем, если кто-то не согласен с такой трактовкой, приведу строки другого, не столь крупного, как Пушкин, но тоже очень мудрого и эрудированного мыслителя.
Полемизируя с Н.К. Михайловским, наш выдающийся философ Н.А. Бердяев пишет: "Ни простой смертный, ни ученый не может быть нравственной табула раса… Под индифферентизмом всегда скрываются чувства, симпатии, стремления".
Полемика по поводу возможности и невозможности этого самого табула раса пронизывает всю мировую историю. Причем не только западную. Великий исламский мудрец Абу Али Ибн Сина (он же Авиценна) настойчиво развивал идею Аристотеля о чистой доске. При этом опасаясь, как и Аристотель, атаковать, что называется, в лоб, величайшего авторитета древности Платона.
Впервые на такую атаку решился английский философ Джон Локк, которому очень нужно было оказать интеллектуальное противодействие идеям Рене Декарта, обвиняемого Локком в приверженности концепции врожденных идей. Отвечая на эти обвинения, Декарт говорил следующее: "Я никогда не писал и не утверждал, что ум нуждается во врожденных идеях как в чем-то, отличном от его способности мышления. Но когда я обращал внимание на некоторые познания, существующие во мне, которые не происходят ни от внешних чувств, ни от решения моей воли, но от одной способности мышления, мне присущей, то эти идеи и познания я различал от других, пришлых или выдуманных. И называл их врожденными. Идеи врождены нам вместе с нашей способностью мышления".
Локку очень важно было извести на корню все, связанное даже с этой врожденностью. Что он и попытался сделать в своем трактате "Опыт о человеческом разуме".
К сожалению, до сих пор недостаточно исследованы все нити, которые тянутся от этого самого локковского табула раса к современному либерализму. Как экономическому, так и политическому. Как правовому, так и культурному.
К сожалению, не исследованы также в должной мере все аргументы, опровергающие построения Локка и других сенсуалистов. Даже те, которые принадлежат таким величайшим мыслителям, как Готфрид Лейбниц. Приведу лишь одно из возражений Лейбница: "Tabula rasa, о которой так много говорят, есть ни что иное, как изобретение фантазии. Нужно противопоставить тому положению, что в разуме нет ничего, чего бы не было в чувствах (nihil est in intellectu, quod non fuerit in sensu), другое положение: "в разуме нет ничего, чего не было бы в чувствах, кроме самого разума" (nihil est in intellectu, quod non fuerit in sensu, excipe nisi ipse intellectus).
И наконец, к сожалению, до сих пор не исследованы все государственные, правовые, политические возможности, вытекающие из этой оговорки Лейбница и других противников сенсуализма. Между тем, подробное исследование таких возможностей показало бы, что вполне возможна и даже необходима политическая, экономическая, культурная и иная западная альтернатива тому, что именуется либеральным западничеством.
Между тем, оговорка Лейбница и произрастающий из нее подход ко всему на свете, безусловно, являются сугубо западными, вполне неретроградными (или, иначе говоря, прогрессивными в полном значении этого слова). При этом они порождают отнюдь не ту политику, которую называют западной, ставя знак тождества между западным подходом и тем подходом, который исповедуют сенсуалисты. И который сейчас доминирует, гордо именуя себя политическим, культурным и иным либерализмом.
Я не берусь здесь обсуждать реальное соотношение этого гордого имени и того, что за ним сегодня скрывается. Я не берусь также обсуждать здесь всю философскую полемику сенсуалистов (Аристотеля, Авиценны, Альберта Великого, Локка и так далее) с их последовательными и яростными противниками.
Может быть, когда-нибудь, в ином, более академическом жанре я дерзну на нечто подобное. Но сейчас меня более всего интересует некая примета - юридическая, политическая и так далее. И потому я позволю себе подвести черту под общими рассуждениями о табула раса, она же пустая комната (empty cabinet), чистый лист белой бумаги (white paper) и так далее. И перейду к тому, что мне ближе - к концепции табула раса в международном праве.
Эта концепция предполагает, что вновь образовавшееся государство не обременено никакими обязательствами своего предшественника перед другими государствами. Правоведы понимают, что данная общая концепция нашла свое частное и наиболее актуальное отражение в Венской конвенции о правопреемстве государств в отношении договоров 1978 года применительно к новым государствам, возникшим в результате достижения независимости.
Итак, вначале общая философская концепция табула раса. Затем воплощение этой концепции в еще достаточно общую международно-правовую концепцию табула раса. А затем еще большая конкретизация - например, Венская концепция о правопреемстве государств в отношении государственной собственности, государственных архивов и государственных долгов.
Не буду здесь разбирать, насколько тесно все это связано с тем или иным подходом к вопросу о присоединении Крыма к России. Скажу лишь, что даже концепция табула раса вовсе не предполагает, что заключенные с чистого листа договоренности между новыми государствами (к примеру, пресловутые Беловежские соглашения) могут исполняться частично. Что эти самые чистые листы можно постоянно стирать, дробить и так далее.
Между тем, внимательное прочтение Беловежских соглашений неопровержимо показывает, что они далеко не так бессодержательны с юридической точки зрения, как это хотелось бы очень и очень многим.
Например, в статье 2 Беловежских соглашений сказано, что "Высокие Договаривающиеся Стороны гарантируют своим гражданам, независимо от их национальности или иных различий, равные права и свободы".
Возникает естественный вопрос: можно ли нарушать эту договоренность и свято соблюдать все остальное? Является ли такой подход юридически не только безупречным, но и сколько-нибудь корректным?
Можно ли нарушать, например, статью 6, в которой стороны обязуются сохранять и поддерживать под объединенным командованием общее военно-стратегическое пространство - и при этом требовать неукоснительного соблюдения других статей?
Можно ли так поступать, нарушая статью 7, в которой говорится о том, что общие координирующие институты должны осуществлять и координацию внешнеполитической деятельности, и сотрудничество в области построения рынка, и сотрудничество в области таможенной политики?
Мне возразят: "Помилуйте, в Беловежье просто каким-то образом добивали старое государство, именуемое СССР, и с чистого листа создавали новые государства".
Но существует ли этот чистый лист вообще? И возможен ли он в особенности в том случае, если кто-то как-то оформляет нечто, призванное регулировать жизнь огромного количества живых людей? Кто имеет право передавать этих людей из одного государства в другое, не испросив их согласия? Не означает ли это возвращения к самым грубым формам феодализма, когда помещики проигрывали в карты деревни вместе с крепостными или же отдельных крепостных, разрушая семьи?
Возможно ли выполнение формальных процедур и соблюдение юридических норм, то есть того, что для юристов свято со времен великого Рима, без сохранения верности духу права?
Возможен ли вообще разрыв между правовым духом и тем, что в отсутствие этого духа становится мертвой и двусмысленной казуистикой?
Ведь такой разрыв - хотим мы этого или не хотим - будучи крайне опасен сам по себе, порождает и нечто более опасное. А именно, разрыв формы и содержания. Разве не во имя обеспечения этого разрыва Джон Локк так яростно атаковал Рене Декарта? И разве не тревога по поводу возможности такого разрыва продиктовала Готфриду Лейбницу развернутые рассуждения по поводу недопустимости локковского подхода по принципу табула раса?
Ведь когда мы отрываем форму от содержания, то рано или поздно эта форма начинает не просто проявлять безразличие к содержанию. Она начинает это самое содержание самым свирепым образом пожирать. И тогда крах цивилизации права, о котором я говорил в своей одноименной статье, приобретает особо коварный характер. На руинах права начинаются разговоры о конституционности, обеспечении юридических гарантий разного рода прав и свобод.
И у меня возникает вопрос - вопиюще антиправовые действия, осуществляемые Западом все последние 23 года, не являются ли они в каком-то смысле именно пожиранием всяческого правового содержания? Причем таким пожиранием, которое осуществляется с помощью лукавой адресации к правовой форме?
В 1993 году в угоду наивульгарнейшим клановым интересам был растоптан дух права. Но те, кто его растаптывал, цинично рассуждали по поводу правовых форм. И утверждали, что это растаптывание осуществляется во имя того, чтобы утвердить, причем по принципу табула раса, новую правовую форму, она же Конституция.
Уничтожив дух права, циники прикрылись фиговым листком Конституции. И прикрывшись им, начали осуществлять далеко не правовую затею под названием "форсированная приватизация". Эта затея опять-таки осуществлялась по принципу табула раса, в основе которого полное презрение ко всему, что происходило в предшествующий период. А это презрение, в свою очередь, возможно только в условиях предельной демонизации предшествующего периода. Потому что стереть нечто и начать все с нового листа можно, только надрывно проклиная все, что предшествовало этому новому листу.
Но рано или поздно новый лист становится старым. Предшествующий период начинает очень тонко, неявно и почти загадочно сращиваться с тем, что было написано по принципу его отрицания, по принципу восхваления табула раса.
И тогда снова надо стереть уже тот новый лист, на котором нечто написано. И создать совсем новый лист. Для чего? Для того, чтобы в очередной раз обосновать принципом нового листа те или иные достаточно непрозрачные интересы, входящие в явное противоречие с интересами народа, принесенного в жертву непрозрачной корысти. Причем такой корысти, которая пытается прикрыть свое вульгарное содержание разного рода юридическими виньетками.
Почему в 2014 году начат - причем сразу на многих интеллектуальных площадках - разговор о новой Конституции, которая должна быть не чета ужасной Конституции 1993 года?
И кто на самом деле начинает этот разговор?
Я не собираюсь полемизировать с конкретными мудрецами, обеспечивающими эту затею. Я обращаюсь к тем, кто стоит за спиной этих мудрецов. А точнее, к тем, кто на самом деле организует эту затею. Меня не интересует не только полемика с юродствующими юристами, находящимися в очевидном услужении у известного международного вора. Меня не интересует и сам этот вор. Потому что беседовать с ворами и их прислужниками - не следует. Но не вор и не его прислужники хотят поиграть в принцип табула раса, навязывая России сегодня, после крымской победы, дискуссию о новой конституции.
Не вор и не его прислужники пытаются под сурдинку этого разговора реализовать свою концепцию расчленения России, отделения от нее Северного Кавказа. И все это в угоду табула раса.
Не вор и не его прислужники навязывают многонациональной России неприемлемые для нее принципы, которые могут обернуться только междоусобицей. Причем не только между отторгаемым Северным Кавказом и всей остальной Россией. Но и между всеми национально-территориальными образованиями. Как теми, которые находятся внутри Северного Кавказа, так и теми, которые находятся за его пределами.
Не вор и не его прислужники навязывают реальной России с ее реальными традициями парламентскую республику, твердо зная, что устойчивой эта республика может быть на основе совсем иных, столетиями формируемых, человеческих содержаний, и восклицая с предельной циничностью: "Да наплевать нам на эти содержания! Мы будем руководствоваться принципом табула раса!"
Не вор и не его прислужники цинично утверждают, что подлинным содержанием государственности является идея справедливости. Наверное, именно эта идея руководила Западом, когда он бомбил Ирак, Югославию, Ливию и очень хотел распространить ковровые бомбардировки далее по всему свету.
Наверное, именно эта идея руководила Западом при поощрении украинских нацистских бесчинств, которые мы все лицезрели и лицезрим. Но которые, конечно же, все приличные люди должны называть пропагандистскими выдумками.
Показная забота о наполнении нашей государственности идеей справедливости сочетается с холодным циничным умолчанием по поводу того, что эта идея была растоптана врагами современной России. Что эту идею - как и идею человечности вообще - все более грубо попирает современный Запад. Который только с очень большой натяжкой можно назвать Западом "табула раса". То есть Западом Аристотеля, Альберта Великого, Локка и пр. На самом деле нынешний Запад недостоин даже этих наименований. Он опустился теперь до грубейшего воровства, до исполнения государством роли рэкетира, действующего по наущению тех или иных международных воров.
Обвиняя российское государство в клановости, международные воры и их интеллектуальная обслуга замалчивают все, что связано с иной клановостью. Они не хотят обсуждать, какие именно клановые интересы породили бомбардировки Югославии и действия в Косово.
Специалисты с отвращением констатируют, что там обеспечивались даже не только геополитические, но и гораздо более приземленные интересы. Но об этом обслуга международных воров никогда говорить не будет. Не будет она говорить и о том, чем на самом деле были порождены бомбардировки Ирака. И у каких именно американских кланов какой конкретный счет был к лидеру Ирака Саддаму Хусейну. Никогда никто из таких морализирующих циников, находящихся на услужении у международных грабителей, не скажет о том, какие именно западные политические кланы сталкиваются при дележе непрозрачных рынков оружия на Ближнем Востоке и в Африке. И к каким катастрофам это приводит.
Никогда они не будут обсуждать западной клановой природы чудовищного роста наркоторговли в Афганистане. Они будут обсуждать только российские кланы, российское отсутствие идеи справедливости. И во имя преодоления этой клановости и насаждения идеи справедливости они затеют сразу на многих интеллектуальных площадках России разговор о новой Конституции, которая по мановению ока, то есть по все тому же принципу табула раса, лишит нас клановости, восстановит у нас идею справедливости. Да и вообще вернет нам идеальное. При этом возвращать это идеальное необходимо только нам. А почему бы не попытаться вернуть его Западу? И навязывать парламентскую республику надо только нам. А почему бы не навязать ее, например, США?
И отделять территории - во имя каких-то новых конституционных принципов - надо только от России, потому что тут, видите ли, клановость, тут недостаток справедливости и так далее…
А почему бы не осуществить то же самое - во имя избытия клановости - на территории других государств? Кстати, никакая казуистика не может убедить граждан современной России, увы, еще не окончательно потерявших ту доверчивость, которая во многом породила распад СССР, что насаждение у нас парламентской республики или отделение части нашей территории избавит нас от клановости и подарит нам справедливость с чистого листа, так сказать, на блюдечке с голубой каемочкой.
Характерно, что разговоры о нашей новой Конституции явным образом зачинаются в Киеве. А почему бы в Киеве не поговорить о новой украинской конституции? Ах да, я забыл, у новой украинской государственности все в порядке с идеей справедливости (бандеровской), с идеей национального равноправия (все мы слышали, как на площадях орали "москаляку на гиляку", "москалей на ножи"), с идеей культурной респектабельности (все мы видели площади, заполненные скачущими людьми, кричавшими "кто не скачет, тот москаль").
Впрочем, прагматическая непристойность, выпирающая из-под теоретических конституционных одежд, настолько груба, что обсуждать ее в деталях слишком скучно и утомительно. Столько же скучно и утомительно для специалиста разбирать конкретные конституционные мошенничества, осуществляемые политиканствующими дилетантами, вожделеющими разделения нынешнего российского государства, его расчленения на части, его децентрализации. То есть всего того, что позволяет в очередной раз ограбить народ. Причем наигрубейшим и в каком-то смысле окончательным образом. То есть опять-таки по принципу табула раса.
Гораздо интереснее обсудить само это табула раса - в том числе и в его правовом аспекте. А обсуждать его можно сегодня, только по принципу восхождения от юриспруденции к философии и даже к наукам о духе. С тем, чтобы после такого восхождения начать глубокое переосмысление собственно юридической проблематики. Вот почему я заговорил и о Платоне, и о Декарте, и о Лейбнице. Противопоставив их Аристотелю, Альберту Великому, Локку и другим.
Рано или поздно нам придется восстанавливать право. Причем именно на общечеловеческом уровне. Мир обязательно устанет от грубой силы, от полного отсутствия духа права во всем том, что сейчас творится с благословения Запада и под его эгидой. Мир не будет долго терпеть псевдоправовой лепет по поводу законности произошедшего на Украине, исторгаемый международными псевдожрецами права, потерявшими всякий стыд.
И вот когда мы вернемся к построению права как одной из основ подлинно человеческого бытия, мы обязательно должны будем задаться вопросом, а не находится ли в основе основ нынешнего бесправия принцип табула раса, не лежит ли в его основе какая-то ужасная теоретическая ошибка, породившая перерождение современной западной цивилизации? Или, по крайней мере, поспособствовавшая этому перерождению? Может быть, Лейбниц был глубочайшим образом прав, сказав, что существует она, эта врожденная идея, отрицающая применение табула раса ко всем сферам нашей жизни - к антропологии, культуре, государственности, юриспруденции? И - политике.
Nihil est in intellectu, quod non fuerit in sensu, excipe nisi ipse intellectus… В разуме нет ничего, чего не было бы в чувствах, кроме самого разума…
Но разум-то еще есть? Или на его месте кто-то тоже вознамерился соорудить все ту же табула раса?
Уповая на то, что после исчерпания всего порожденного табула раса Запад найдет в себе силы для анализа ошибок и обращения к нелокковской философской традиции, мы сегодня с прискорбием будем исходить только из одной нормы. Из нормы деликатной и минималистской защиты наших государственных интересов, нашего суверенитета и нашего исторического бытия. И если это именуется "реал политик", то выразив сожаление по поводу растаптывания Западом всего иного содержания, отдадим дань этому. Причем, повторяю, минималистски и с предельной корректностью.
А поскольку такой подход, безусловно, требует сохранения Конституции и укрепления всего, что связывает конституционную форму с нашим историческим содержанием, то никакие махинации международных воров и их приспешников не собьют с панталыка народ, который однажды поверил Западу и проповедникам западной идеальности - и напоролся на грубейшую, воровскую отповедь:
"Раз вы позволили нам, вторгаясь к вам под разными масками, осуществить грабеж, так и пеняйте на себя!"
Эта отповедь услышана еще в минувшем столетии. И память о ней определит содержание российской жизни как минимум на протяжении всего XXI века. Сильная централизованная государственность, верность национальному духу и исторической традиции, бережное перекидывание мостов из прошлого в будущее, полное отрицание принципа табула раса - вот тот дух, на основе которого будет осуществляться в истерзанной России все ее историческое, политическое и правовое бытие. В том числе и бытие узко конституционное. Мы об этом позаботимся, поверьте. И следующему поколению эту свою заботу передадим.
Я начал с бессмертного произведения Грибоедова. Им и закончу.
"Из огня тот выйдет
невредим,
Кто с вами день провесть
сумеет,
Подышит воздухом одним,
И в нем рассудок уцелеет".
Мы с вами подышали одним воздухом не один день, а более двадцати лет. И рассудок у нас уцелел. Что является дополнительным аргументом в пользу правоты построений Готфрида Лейбница. Правоты всех, для кого справедливость и благо являются не расхожими картами в мошеннической псевдоконституционной игре, а высшим принципом человеческого бытия.
*Tabula rasa - в переводе с латыни "чистая доска".