Поделиться
...И там и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
"Кто не за нас - тот против нас.
Нет безразличных: правда с нами".
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
Максимилиан Волошин 1919 г.
Вышел в свет 12-й том собрания сочинений Максимилиана Волошина*. Это собрание - во многом итог подвижнических трудов выдающегося литературоведа-исследователя Владимира Петровича Купченко.
В июне исполнилось 10 лет с тех пор, как умер Владимир Петрович, а подготовленное им собрание Волошина длится все эти годы! Длится благодаря коллеге Владимира Купченко - академику Александру Васильевичу Лаврову, главному научному сотруднику ИРЛИ (Пушкинского Дома).
В 12-й том вошли крымские письма Волошина родным и друзьям за 1918-1924 годы. Полуостров оказался тогда в эпицентре гражданской войны. Волошин был одним из немногих, кто бесстрашно вошел в кипящую лаву происходящего. Он не только открыто выступал против братоубийства, но и спас от гибели десятки людей. Использовал для этого все свое обаяние, природный дар убеждения и редкую даже среди монахов способность глубоко молиться в самой неподходящей, казалось бы, для этого обстановке.
Когда в 1919 году к Одессе подходили банды атамана Григорьева, Алексей Толстой звал Волошина ехать с ним за границу. На что тот ответил: "Когда мать больна, дети ее остаются с нею".
Из писем М. Волошина разным адресатам.
15 июня 1918.
Неужели в Москве еще не понимают, что большевики вовсе не партия, а особое психологическое состояние всей страны, от которого надо лечить именно постоянным общением, а вовсе не равносильной нетерпимостью?
14 июня 1919.
Меня одесские газеты обвиняли в контрреволюции, ждали моего ареста, а все кончилось тем, что я подружился с председателем Чрезвычайки; потом ехал парусником сквозь французский флот; нас обстреливали, мы попали в отряд тарановцев, скакали через степи до Евпатории.
Коктебель совершенно пуст. Из Москвы едет Марина Цветаева, судя по сегодняшнему письму... Все дачи разграблены, кроме нашей.
31 октября 1919.
Благодарю судьбу, которая удостоила меня чести жить в такую эпоху... Ко мне все сменявшиеся режимы относились очень хорошо в лице центральных властей и скверно в лице местных, но они почему-то не решались ничего сделать. Я же, относясь ко всем партиям с глубоким снисхождением, как к отдельным видам коллективного безумия, ни к одной из них не питаю враждебности: человек мне важнее его убеждений. Поэтому единственная форма активной деятельности, которую я себе позволял, - это мешать людям расстреливать друг друга. И пока довольно удачно.
24 апреля 1921.
Пять месяцев мы захлебываемся в крови. Я все время борюсь с террором за жизнь отдельных людей. Несколько десятков удалось вырвать, но это капли в Океане. Но я - один. Все боятся, так как за ходатайства казнят... Мне нет дела до гражданской войны, программы и т.п., но я не хочу, чтобы проливалась бессмысленно кровь.
*Волошин М.А. Собрание сочинений. Т. 12. Письма 1918-1924. М.: Эллис Лак, 2013.