Поделиться
Чистое сердце
Ты в тень мою приходишь светом,
В сад пеньем птиц приходишь ты.
Чем заслужил я в мире этом
Такое море доброты?..
Морис Карем,
Перевод Валентина Берестова
Сто лет назад в бельгийском городке Вавре, что в провинции Брабант на реке Диль, жил мальчик по имени Морис. Он был сыном маляра. Ему было 15, когда он влюбился в девочку Берту. Они жили в одном дворе.
На дворе стояло лето 1914 года. Бельгия оказалась в центре войны. Но Морис не обратил на войну внимания, как и на немцев, оккупировавших его родину. Перед глазами была Берта и тетрадка, куда он записывал стихи, посвященные Берте. Тетрадка быстро худела, потому что Морис сразу вручал готовые стихи Берте. Когда собралась полная коробка стихов, Берта подарила поэту первый поцелуй и вышитый от руки платочек.
Через полвека слава Карема облетела весь мир. Как водится, у него спрашивали его одно и то же: "Как вы стали поэтом?" Карем в сотый раз терпеливо рассказывал про девочку Берту и ее чудесный платочек. "Я искал средство, - пытался объяснить он, - способное доказать ей силу моей любви. Я был удивлен той легкости, с которой у меня из-под пера выходили рифмы... Вскоре я почувствовал необычное удовольствие от стихосложения и уже не мог остановиться..."
Сегодня Морис Карем так же близок и понятен маленьким русским читателям, как, к примеру, датчанин Андерсен, англичанин Милн или шведка Линдгрен. Правда, у Карема нет такой популярности, как у этих великих сказочников, но ведь лирические поэты всегда немного в тени.
Одним из первых в СССР Каремом заинтересовался поэт и археолог Валентин Берестов. Он узнал о нем в 1956 году, переводил его просто так, для себя. А тем временем Михаил Кудимов перевел стихотворение Карема про хромого короля, Александр Дулов положил их на музыку, и скоро весь СССР распевал:
Железный шлем, деревянный костыль,
Король с войны возвращался домой.
Солдаты пели, глотая пыль,
И пел с ними вместе король хромой...
А пели солдаты и с ними король что-то вроде: "Терьям-терьярем тамтарарам..." Дети стали звать эту песню "Терьям", а вслед за ними и взрослые. Так и писали на радио: "Передайте, пожалуйста, "Терьям" в исполнении Эдуарда Хиля..."
Бой барабанный, знамен карнавал -
Король с войны возвратился домой.
Войну проиграл, полноги потерял,
Но рад был до слез, что остался живой...
Отзвуки этой неожиданной славы наверняка долетали и до пригорода Брюсселя Андерлехта, где жил Морис Карем. В местной школе Карем учительствовал четверть века. В Андерлехте на авеню Нелли Мельба он построил себе дом. Сейчас в la Maison blanche располагается музей поэта.
В СССР Морис Карем был, кажется, лишь однажды - в 1968 году его пригласили на Пушкинский праздник в Михайловское. Он умер в 1978-м, незадолго до того, как его стихи обрели у нас долгую жизнь не только в песенках, но и в книгах. Вслед за Берестовым бельгийца стал переводить Михаил Яснов. Именно эти детские поэты открыли русскому читателю стихи Карема, главное в которых - детская мудрость и мудрая детскость.
В перестроечные годы в поэзии для детей рождалось много веселого, авангардного, затейливого, но детскость куда-то улетучивалась. Таяли нежность, тонкость чувств, бережное вглядывание в окружающий мир. Переводы Карема, сделанные Берестовым и Ясновым, вернули нам уютное чувство дома. Тихая любовь проливается на сердце строчками бельгийского поэта. Так тихо льется чай из маминого чайника с нарисованными на теплом боку васильками.
Карем смотрел на мир с теплой Божьей ладони, не считая ее слишком узкой площадкой для своего творчества. Любовь была для него единственно возможным способом отношения к жизни. Как и все гении, Морис Карем кажется очень простым. Ну что там - всего только: обычные слова, застенчивая улыбка, приветливый взгляд, чистое сердце...
Михаил Яснов, вспоминая то счастливое время, когда он переводил Карема, сказал мне: "Я надеюсь его еще попереводить - непереведенных на русский стихов еще много, и все они живые и светятся".
В этом году исполнилось 115 лет со дня рождения Мориса Карема.
Карем в переводах Михаила Яснова:
***
Зачем стремятся дух и плоть
К высотам горним?
Я думал, что живет Господь
В земле, под корнем,
Когда в густой траве, ничком,
До ночи лежа,
Я любовался светлячком...
Тобою, Боже!
Доброта
Яблока не хватит,
Чтоб украсить стол.
Яблони не хватит,
Чтобы сад расцвел.
А вот человека
Хватит, чтоб с другим
Честно поделиться
Яблоком одним.
Дымок
Пригрелся в очаге дымок -
Поднялся к небу, как цветок,
Но бриз, над крышей пролетая,
Осыпал каждый лепесток
Перед вратами рая.
Странные цветы
Бывают странные цветы -
Так неприметны, так чисты,
Что их увидит только тот,
Кто, как дитя, в луга придет,
Придет, как маленький, опять
Им удивиться, их сорвать,
Собрать в невиданный букет,
Чтобы нести в ладонях свет,
Подобно ангелу, когда
В его руке горит звезда.
Карем в переводах Валентина Берестова:
На траве
На меня ползет козявка,
Будто я какая травка,
И садится мотылек,
Будто я какой цветок.
И кузнечики по майке
Скачут, будто по лужайке.
И шмели ко мне летят,
Будто мед найти хотят.
***
О краткой жизни сожалею.
Неужто время истекло?
Пусть волосы мои белее,
Чем снег... Но в доме так тепло.
Смеется нож с масленкой рядом.
Спит хлеб, как остров золотой.
Глядит цветок беспечным взглядом
На стол мой, солнцем залитой.
Я не ушел еще отсюда,
И жажда счастья велика.
А чтоб напиться (вот ведь чудо!),
Довольно одного глотка.