Некогда "кошачья" треска перевалила за 300 рублей за кило. Ледяная вообще становится деликатесом - более 700 рублей. Ассортимент на прилавках скуден, да и непонятно, откуда привезен. Многие покупатели вообще считают, что в магазинах в основном торгуют иностранной продукцией. А наша-то где?
Молчит рыба. А могла бы говорить, назвала как минимум пять причин, которые не дают ей оказаться на нашем столе.
Водитель такси, который вез меня из аэропорта Мурманска в город, в сердцах вспомнил, как ездил лет восемь назад в Москву и "собственными глазами на прилавках видел мурманскую рыбу на 20-30 рублей за килограмм дешевле, чем в самом Мурманске". И "приятно удивился", когда узнал, что сейчас все наоборот: у нас рыба дороже и не на 25-30 рублей, а в разы.
Впрочем, в самом Мурманске (столице рыбной отрасли) с ней тоже напряженка. Администратор отеля Вика на мой вопрос: где в городе можно купить свежей мурманской рыбки, - прямо ответила: "А нигде!" И добавила, что сама удивляется, почему в рыбном городе нет специализированных магазинов. Вся рыба - в сетевых супермаркетах.
Туда я и направился. На прилавке сиротливо жались друг к другу тушки скумбрии, сельди и филе форели. Правда, цены порадовали: килограмм скумбрии - 229 рублей, форели - 255, а сельди - 150. А мороженой рыбы действительно много: тут треска и пикша, мойва, палтус и камбала.
И цены, кстати, не вызывают оторопи, они где-то в полтора-два ниже, чем в средней полосе России.
Почему же рыба последние месяцы только дорожала? С декабря цены в среднем прибавили 18 процентов. Чтобы выяснить, откуда "плавники растут", я встретился с представителями почти всех звеньев "пищевой рыбной цепочки": от контролеров и промысловиков - до переработчиков. Они-то слышат, о чем молчит (кричит!) рыба.
5% на всю Россию
Ассортимент в магазинах не так велик, как хотелось бы, согласился председатель правления Ассоциации прибрежных рыбопромышленников и фермерских хозяйств Мурманска Анатолий Евенко. А иначе и быть не может.
- В прибрежной зоне добывается треска, пикша, камбала, зубатка, но в магазинах ее надо еще найти. 85 процентов "дошедшей до берега" рыбы, выловленной по прибрежной квоте, идет на перерабатывающие предприятия Мурманской области. Иначе они встанут, люди без работы останутся. 10-15 процентов - в торговлю, - подсчитал мой собеседник. - Она вольна делать с ней что захочется - может продать в наш регион, а может - в любой другой в европейской части России.
- Что же делать?
- Аквакультура! Вот альтернатива всему океаническому промыслу. В искусственных условиях можно выращивать семгу, горбушу, лосось, форель. Но вкусовые качества аквакультурной рыбы будут не такими высокими, как дикой, она будет дороже.
- Ну, так выращивайте! Неужели нельзя себестоимость сбить, другие как-то работают. - предлагаю я.
- Технологии, которые мы можем применить, менее совершенные по сравнению с иностранными. А если по импорту закупать - дорого. Да и различные бюрократические препоны могут помешать, - резюмирует Анатолий Евенко.
Да дорог перевоз
Получается, практически весь улов уходит в переработку. Тоже неплохо. Консервы, соленья-копченья от пуза есть будем. "Не будем", - огорчил меня представитель Рыбного союза в Мурманске Владимир Ляпунов.
- В 2013 году разрешили прямо в море морозить и перегружать рыбу, выловленную по прибрежной квоте, - вводит он в курс дела. - Без захода в порт. А основное сырье для переработчиков на берегу - охлажденная рыба. Но сегодня больше 50 процентов улова в море превращается в мороженую рыбу, которую можно хоть на другой край света отправлять, ей ничего не будет.
- Зачем на "другой край"? Везите к нам - в Москву, Воронеж, Калугу... - озвучиваю я желание поесть хорошей рыбки дома.
- Дорого и невыгодно! Когда нет путины, стоимость перевоза килограмма рыбы по железной дороге - 7-8 рублей. Когда идет путина, то цены автоматически увеличиваются до 11-12 рублей. Я все понимаю, бизнес есть бизнес, но это же неправильно!
Я соглашаюсь - неправильно. Эту фразу "Бизнес есть бизнес!" мне часто говорили в Мурманске. Переработчики, например, просят у тех, кто ловит по прибрежной квоте, давать им больше рыбы. Рыбаки не против. Но хотят поставлять улов только по своей цене, не торгуясь: "Бизнес есть бизнес!". Правы, получается, и те, и те. Цехам на берегу нужно загружать производство, а промысловикам - получать больше денег за улов, так как у них свои издержки.
- Все? Тупик? Никто не хотел уступать, - подвожу я черту под разговором. И тут же понимаю, что поторопился.
- Есть выход, - говорит Ляпунов. - Надо объединить промышленную и прибрежную зоны вылова рыбы в одну территорию с общей квотой. И на каждый год определять не только допустимые объемы пойманной рыбы, но и четко прописывать долю, которую рыбаки обязаны сдавать на берег. Пусть это сначала будет 30 процентов, через год - 40, еще через два - 50. Главное - определить правила игры понятные всем. Пока же у рыбаков ни мотивов, ни обязательств поставлять рыбу на прилавки в строго определенных объемах просто нет.
Треска кусается
А нет объемов - нет и хорошей цены. По самой показательной рыбе, треске, динамика удручающая. Посудите сами - цена килограмма этого вида у промысловика на 12 января составляла 157 рублей, а на 22 января - уже 190 рублей. Новый скачок может произойти в любой момент. Почему?
- Сегодня цена трески в море - 2700 долларов за тонну, - говорит Ляпунов. - Да-да! Долларов! Ведь у рыбака есть возможность без всяких формальностей продать рыбу за границу, вот сразу в валюте и считают. В Россию же продавать невыгодно, а если уж и продавать, то по цене, привязанной к иностранной валюте. Она все-таки редко резко падает, в основном растет или на месте топчется.
- А я был уверен, что высокая цена трески в московских магазинах связана с посредниками, - ищу я другие причины.
- Не только с ними, и в основном - не с ними, - не соглашается со мной представитель Рыбного союза. - Основную наценку накручивают торговые сети. Вот смотрите, - продолжает он и начинает рисовать на листке бумаги ценовую пирамиду. - 190 рублей - стоимость килограмма на судне. 5-7 процентов берет посредник, повышая цену до 215 рублей, за эти деньги он обеспечивает доставку, упаковку, хранение. А далее 30 процентов - надбавка торговых сетей по максимуму. И в итоге мы получаем 295 рублей за килограмм. Это минимум.
- Хорошо. Но есть же другие сорта рыбы - не менее вкусные и полезные. Дайте их переработчикам, торговле. Это создаст нужный объем, собьет цены. Зачем же всеми крючками цепляться к треске и пикше? - обозначаю я возможную альтернативу.
- Скорый ты... Чтобы перейти на другие виды рыбы, нужно строить новые цеха по переработке. А это деньги, которые сегодня не каждый будет готов вложить в дело, - останавливает представитель Рыбного союза мой благородный порыв.
И продолжает:
- Против переориентации говорят и цифры по квотам. На 2015 год разрешено к вылову около 400 тысяч тон трески и пикши, около 40 тысяч тонн мойвы, 30-35 тысяч тонн сельди, 50-60 тысяч тонн путассу и 30 тысяч тонн скумбрии. Сравни объемы. И поймешь, почему мы "цепляемся" именно к треске и пикше.
После супчика, в четверг
В Мурманске мне назвали цифру: для полного нашего рыбного счастья поставки надо увеличить на 150 тысяч тонн в год. Это примерно 3 тысячи вагонов.
- Что мешает?
- Нужны современные рыболовецкие суда, - начинает перечислять первый заместитель губернатора Мурманской области Алексей Тюкавин. - Где их взять? Надо разрешить серьезным крупным компаниям строить новые суда за границей, пока отечественные судостроители не могут предложить конкурентоспособные условия. И обнулить таможенную ввозную пошлину на них, освободить от уплаты НДС. В крайнем случае, НДС платить не авансом, а с отсрочкой, давая возможность рыбаку сперва рассчитаться по взятым на постройку судна кредитам. А то сейчас получается, что новое судно еще до того, как оно начало приносить прибыль, сразу облагается налогом почти в 25 процентов его стоимости. Ну и кто будет его в России регистрировать?
- И все равно, чтобы отбить расходы на новые суда, надо резко поднять спрос на рыбу. Помните, в советские времена были в столовых и ресторанах рыбные дни - каждый четверг? - напоминаю я.
- Были и другие практики, - продолжает первый замгубернатора. - Представители армии и других силовых структур имели право в приоритетном порядке закупать рыбу у местных рыбаков. А сегодня закупки идут по конкурсу, и главным становится не качество продукта, а его цена.
В результате порой покупается рыба, мягко говоря, сомнительного качества, искусственно выращенная на плантациях в Юго-Восточной Азии. А гарантированные поставки в случае их возвращения дадут рыбакам возможность планировать и развивать свой бизнес по вылову дешевых сортов настоящей рыбы, объемы допустимого улова которой жестко не ограничиваются.
Это дополнительно позволит насытить рыбой не только наш регион, но и всю страну. И, наконец, стоит задуматься о любительском рыболовстве.
- О! Мы, действительно, забыли рыбаков-любителей! - вспоминает Алексей Тюкавин. - Парадокс - местные жители или приезжающие туристы имеют право ловить, но не имеют права сдавать улов на переработку. А улов бывает очень серьезный. Конечно, все равно сдают, но нелегально. А если разрешить сдачу рыбы на перерабатывающие фабрики, либо спецпункты приема организовать, это принесет деньги в виде налогов, обеспечит дополнительной работой берег, насытит розницу.
Родной берег все дальше
Вся рыба, выловленная в Баренцевом море, обязана проходить растаможку в России. Но продавать ее можно куда угодно, никаких ограничений нет. И продают... в Норвегию.
- А вы как хотели? В Норвегии на берегу работает система аукционов, через которые обеспечивается скупка уловов. Это очень хороший опыт. Но пока на нашей земле он не приживается, - продолжает разговор первый замгубернатора.
- Что мешает? - задаю я свой "любимый" в Мурманске вопрос.
- Каждый соблюдает лишь свои интересы. Те, кто принимает улов на берегу, говорят: давайте мы в договорах зафиксируем объем, который вы должны будете поставлять, а цену станем определять по факту. А рыбакам, наоборот, важнее не объемы, а цена сдаваемого улова. Поэтому дело с мертвой точки и не сдвинулось.
- И еще, - уже после этой беседы рассказал мне замруководителя управления Баренцево-Беломорского территориального управления Росрыболовства Виктор Москалев. - Сегодня российское судно в порту встречает до полутора десятков служб: пограничники, таможенники, контролеры других ведомств. В Норвегии же, единицы. Как вы думаете, где рыбакам выгоднее ставить суда с уловом под разгрузку? Правильно, не у нас, а за границей.
Смолт - мальки лосося и форели. Их закупают за границей на валюту. Так что сейчас - это удовольствие не из дешевых. Тогда как искусственно выращенная рыба действительно могла бы неплохо насытить наши прилавки. Что мешает?
- Это дело не одного дня, - вздыхает руководитель Баренцево-Беломорского территориального управления Росрыболовства Виктор Рожнов. - Корм для аквакультуры, как и смолт - заграничные. Занялись этим видом рыболовного производства мы недавно. Надо подождать как минимум года три, чтобы продукция в заметных объемах пошла на рынок.
- Норвежская аквакультурная рыба все равно вкуснее, - приземлил мечты сотрудник мурманского управления Росрыболовства Александр, который вызвался проводить меня до одного из небольших рыбных магазинчиков. - Корма у нас и у них - одинаковые, условия содержания - тоже. Но при этом та рыба вкуснее. Вот, кстати, вопрос - почему?
Нет ответа...
На каждом этапе от моря до прилавка - у каждого свой бизнес. И никто не хочет уступать. Бывалые рыбаки учили меня, как на прилавке отличить дикую рыбу, которая больше ценится, от искусственно выращенной. У дикой чешуя не гладкая, а шероховатая, и смотрится она сильнее, не такая хилая. Природа... Все органично, все на своем месте. Она перекосов ни в одну сторону не терпит.