- Я с удивлением обнаружил, что нашел в лице Джана поклонника не только Тарковского, но и Левитана, - сказал, представляя его фильм, критик и президент фестиваля Андрей Плахов. Предупредив, что и сам фильм стал для него неожиданным и ярким открытием.
Тема человеческих границ и пределов так ясно обозначенная в программе первого дня полновесных кинопросмотров, набрала высоту художественной безупречности в фильме чешского режиссера Ивана Остроховского "Коза". История про боксера-цыгана, возимого на бои в разные страны для того, чтобы он мог заработать денег на сохранение беременности жены, безжалостной красотой кадров отсылала к фильмам Андрея Звягинцева, уже давно окрещенным у нас "вторым Тарковским", а смыслом происходящего взламывала последнюю границу кино - между героем и зрителем. Невероятно далекий - социально, эмоционально, культурно, и иногда возникало такое ощущение, что и антропологически от сидящих в зале зрителей герой, становился объектом даже не жалости - участья. Это крутое восхождение к сочувствию как к благодати, окончательно настроило нас на волну восприятия девятого фестиваля как удающегося разговора.
Новый день, стартовавший работой Мяояня Чжана "Райский уголок" включил еще одну, и опять абсолютно "тарковскую" тему поиска.
Маленький мальчик из заброшенной китайской деревни, сбегает из дома, где он живет с сестренкой и обкурившимся опиумом дедом, на поиски матери, от которой постоянно приходят письма, остающиеся непрочитанными из-за неграмотности детей. (За весь фильм так и не найдется ни один грамотный персонаж, способный разобрать иероглифы в письме матери).
Найти человека в миллиардном Китае это нечто невозможное. Невозможность найти, впрочем, не отменяет необходимости поиска. Мальчик же, пусть маленький, но мужчина, проходящий в этом с виду бесполезном поиске некий путь инициации.
И ищущий выход из одиночества. Из брошенности. То, что этот выход есть, достоверно, как само одиночество.
Ищет он его не на дне, но в некоем поддонье жизни, подполье ее, попадая то на (в самом деле) подпольную фабрику, то в ватаги карманных воров, то в общество курителей опиума. Где-то там наверху, тянутся впечатляющие весь мир китайские магистрали, а здесь внизу, под заоблачными мостами, подпольные цеха с детским трудом, воры, курители опиума. Здесь, поймав на краже, нашему герою - даже не от большого зла, а по традиции - ломают руку, в порядке жалости разрешив выбрать, какую сломать, правую или левую. Когда он возвращается назад, узнает от соседей, что дед продал его сестренку за опиум. Пока искал мать, себя, выход из одиночества, потерял то лучшее, что имел. Но и это не отменяет поиска.
Фильм черно- белый, действие происходит в зимнем, бесснежном Китае, режиссер мечтал снять снег, но на съемки ему выделили только месяц, а снег так и не пошел. Но зато он просыпался от тумана и снимал невероятно красивые заброшенные китайские деревни, стоящие вдоль Желтой реки и держащие абрис великой культуры. Одной из них была тысяча лет.
Фильм явил и человеческое, и эстетическое мужество автора, сказавшееся и в игнорировании всех идеологических мейнстримов, и в обходе этого рода цензуры. И снова подтвердил удивительный культурный феномен. В России не повторяется, не длится, и даже не мыслится подлежащим такому продлению художественный язык Тарковского. Режиссеры его "духа", его "линии", которую условно можно назвать линией философствующего кино или, по словам Андрея Плахова, кино " с ориентацией на духовные переживания и сложный язык", конечно, остались, и Сокуров - первый из них. А есть еще и Лопушанский, и Звягинцев... Но вот заговорить буквально на его художественном языке пытаются за границей, в самых разных сторонах света, и язык Тарковского становится способом саморефлексии для новых авторов и самопознания для старых культур.
Пример не столь таинственного, скорее внятного и разложенного по рациональным полочкам, но все- таки поиска явлен в фильме немецкого режиссера Эстер Амурами. Ее героиня, родившаяся в Израиле, ищет себя в Германии, совершая в процессе поиска идентичности вираж возвращения на родину, и снова направляясь в Германию. Фильм сделан правильно и ясно, и в многстраничной "книге" фестиваля выглядит веселой, изящной, и по-дизайнерски креативной закладкой между страницами строгого и глубокомысленного текста.