издается с 1879Купить журнал

Линия Сталина и линия Черчилля на линии Одера

О чем может рассказать стенограмма Потсдамской конференции, открывшейся 17 июля 1945 года

В 1945 году главы держав-победительниц на мирной конференции в Потсдаме согласовали послевоенные границы Европы. Что нового можем мы узнать о событии, вдоль и поперек изученном историками? Но перечитывая дискуссии, которые велись во дворце Цецилиенхоф под Берлином через десять недель после конца войны (и за считаные дни до того, как над Хиросимой взорвется атомная бомба), я вдруг понял, что никогда не обращал внимания на самое, может быть, главное. Во всяком случае для литератора. На эмоции.

О чем спорят в Потсдаме? О том, например, сколько немецких земель в Силезии надо отнять у Германии и передать Польше. Польша, естественно, просит побольше.

А как реагируют победители?

"ЭТО ПРЕДЛОЖЕНИЕ СОВЕРШЕННО НЕПРИЕМЛЕМО…"

Сталин: Давайте уважим просьбу польского правительства.

Черчилль: Это предложение совершенно неприемлемо для британского правительства. Вчера я указал целый ряд причин, почему это предложение неприемлемо. Это не пойдет на благо Польше - иметь такую территорию. Это поведет к подрыву экономического положения Германии и возложит чрезвычайное бремя на оккупирующие державы в отношении снабжения западной части Германии продовольствием и топливом. У нас имеются, кроме того, некоторые сомнения морального порядка относительно желательности такого большого перемещения населения. Мы в принципе согласны на перемещение, но в той же пропорции, в которой будет перемещено население с востока от линии Керзона. Когда же речь идет о перемещении восьми или девяти миллионов людей, то мы считаем это неправильным. Сведения по этому вопросу очень разноречивы. По нашим данным, там имеется 8 или 9 миллионов людей; по советским данным, все эти люди оттуда ушли. Нам кажется, что, пока эти сведения не проверены, мы можем придерживаться своих цифр. Пока мы не имели возможности проверить, что там происходит в действительности. Я мог бы привести и другие причины, но не хочу утруждать конференцию.

Сталин: Я не берусь возражать против причин, приведенных г-ном Черчиллем, но ряд причин считаю наиболее важными. О топливе. Говорят, что в Германии не остается топлива. Но у нее остается рейнская территория, там есть топливо. Никаких особых трудностей для Германии не будет, если от нее отойдет силезский уголь; основная топливная база Германии расположена на западе.

Второй вопрос - насчет перемещения населения. Ни восьми, ни шести, ни трех, ни двух миллионов населения в этих районах нет. Там люди либо были взяты в армию и затем погибли или попали в плен, либо ушли из этих районов. Очень мало немцев осталось на этой территории. Но это можно проверить.

Сталин явно на стороне поляков, хочет выторговать для них сколько сможет: и земли, и репарации...

Черчилль: Я имел несколько бесед с генералиссимусом со времени Тегеранской конференции, и в общих чертах, мне кажется, мы согласились, что новая Польша должна передвинуть свои границы на запад до реки Одер. Но этот вопрос не такой простой. Различие во взглядах между генералиссимусом и мною заключается в том, что британское правительство, хотя оно и допускает, что Польша должна увеличить свою территорию, не хочет идти так далеко, как это делает Советское правительство.

Когда я говорю о линии по реке Одер, то я имею в виду линию, о которой мы говорили два года тому назад в Тегеране, причем речь не шла о точном определении границы. Сейчас мы готовы предложить на рассмотрение конференции временную линию границы Польши. Если отложить этот вопрос до сентября и поручить Совету министров обсудить его с поляками, то это будет означать, что вопрос не будет решен раньше зимы.

Я не смотрю на этот вопрос как на безнадежный в смысле его решения здесь. Я уверен, что мы могли бы найти компромиссное решение.

Мы могли бы отдать полякам все, что решим им дать, а остальную часть территории оставить под администрацией Советского правительства. По-моему, бессмысленно оставлять этот вопрос без решения до сентября. Если мы не решим этот вопрос, то это будет означать неудачу нашей конференции.

Я повторяю еще раз: когда мы употребляли выражение "линия Одера", то имели в виду лишь приблизительную линию…"

И АМЕРИКАНЦЫ ТОЖЕ УПЕРЛИСЬ

Сталин явно на стороне поляков, он трезво понимает соотношение сил, хочет выторговать для поляков сколько сможет: и земли, и репарации…

В итоге уголь для Польши и для Германии нашли, поделили, распределили. И чего теперь, казалось бы, вспоминать об эмоциях, переполнявших переговорщиков?

Но вспоминать приходится - именно потому, что сегодня эмоции опять переполняют души, итоги тогдашней войны выворачиваются заново, и Советский Союз выставляется агрессором. Да, землю поляки тогда получили. И репарации тоже. А вот медалей от поляков наши воины не дождались, хотя освобождали поляки свою родину, идя за спинами наших войск.

Сталин еще много чего хотел в Потсдаме. Например - выторговать у турок проливы: свободное плавание в обе стороны. Но американцы, у которых только атомная бомба была на уме, тоже уперлись…

P.S.

Перелистываю последнюю страницу стенограммы Потсдамской конференции. От яростных диалогов искры летят - имеющий уши да услышит. Хотя давний спор Сталина с Черчиллем, конечно, ни в чем сегодня не убедит горячих польских - да только ли польских - политиков…