Поделиться
...Открыла дверь маленькая хрупкая женщина. Прошла из тесного коридорчика в комнату, слегка ощупывая стену.
- Проблемы со зрением, - сказала, словно извиняясь.
Осторожно села на стул под портретом Алексея Шлыгина, похожего на Сергея Есенина. Кстати, тоже уроженца Рязанской области. Вспомнила, как, бывало, над ней подтрунивали: поэт - Есенин, а поэта Шлыгина никто не знает. И в ответ она цитировала строки из поэмы мужа о его знаменитом земляке:
"Нет никакого приворота,
Нет колдовского ничего,
Поэт выходит из народа
И возвращается в него".
Причина согласия прояснилась сразу. Попросила: "Вы не пишите обо мне, напишите об Алексее Ивановиче, хочу, чтобы о нем не забывали".
Из шефов - в жены
Алексею удалось закончить только один курс столичного политехникума. А дальше были больничные палаты и дом инвалидов в Ростове-на-Дону. Наступал недуг, из-за которого старший брат уже был практически обездвижен. Но он не сдавался: много читал, рисовал, сочинял стихи и публиковался в местной газете.
Однажды по поручению комсомольской организации гидрометобсерватории к нему пришли шефы - три девушки, в том числе и Галя.
- Помощь ему нужна были только в книгах, благодаря которым надеялся победить болезнь, - рассказывает она. - По его заданию в областной библиотеке порой проводила целый день. Если не было, заказывала по межбиблиотечному абонементу и месяц ждала. Навещала его только по субботам-воскресеньям. А на неделе приходила домой поздно - звонила ему из комитета комсомола, даже песни по телефону пела. Мне было с ним очень интересно.
Как-то слегка прикоснулась к его плечу и испугалась - чуть не упал. Оказалось, что и с палочкой он стоит неустойчиво. Но это не стало препятствием. Тайно расписались. Выдала коллега Рая. Рассказала галиному брату, что та пришла на работу в розовом шерстяном платье, а после обеда отпросилась.
- Мама сказала: "Галинка, вам два месяца дадут, еще не поздно", - вспоминает Галина Ивановна. - Говорю: "Поздно, поздно!" Она заплакала. А мы решили, что пока будем жить, как жили, найдем обмен и уедем.
У Алексея в Ростове была комната - выменял ее на место в инвалидном доме, куда в то время была большая очередь. Поменяли эту жилплощадь на квартиру в далеком Балхаше.
Счастливы вместе
Вместе они учились. Он, сдав экзамены экстерном за одиннадцатилетку, на факультете рисунка и живописи Заочного народного университета искусств. Она, выпускница Ростовского гидрометеорологического техникума, поступила в Одесский гидрометеорологический институт.
Алексей Шлыгин сразу влился в литературную жизнь города, стал активным членом литгруппы "Прибой", его стихи публиковали местные издания. Кружковцы часто собирались у него дома. В однокомнатной квартире было тесно, выхлопотали Шлыгиным двухкомнатную. В одной комнате стояла кроватка их дочери Снежаны, в другой заседали члены литобъединения.
В Балхаше Алексей Иванович сменил палку на коляску. Когда посадили в нее, обрадовался - какая-никакая, а перемена. А потом наступил момент, когда захотел подняться и рухнул. И тогда понял, что болезнь не отступит.
- Страшной трагедии не было ни для него, ни для меня, - уверяет Галина Шлыгина и, подумав, добавляет: - Может, с его стороны и была. Но я уже свыклась со своим положением. На этой коляске он приехал и во Владимир. Много раз приглашали в собес за новой, но ни к одной не мог приловчиться.
Гостеприимный Владимир
В пыльном степном Балхаше у Алексея Ивановича стало ухудшаться здоровье. Врачи посоветовали ему климат Центральной России. Друзья разослали запросы в 10 областей - ответили только из Владимира. Письмо пришло от секретаря горкома партии Николая Ивановича Сумкина, позднее возглавившего областное управление культуры. На разведку поехала жена.
Свою первую встречу с незнакомым городом в 1973 году Галина Ивановна помнит в мельчайших подробностях. Как по маршруту, подробно расписанному мужем, доехала на такси до гостиницы "Заря", как встретилась с высокопоставленным протеже, как получила ключи от новой квартиры и начала ее обживать, купив две лампочки и два стула.
Во Владимире взлет его таланта начался с публикации в молодежке семи стихотворений. Здесь в 1979 году Алексея Ивановича приняли в Союз писателей. Среди давших рекомендации была знаменитая Агния Барто. В 1980 году, выступая на пятом съезде российских писателей и говоря о своей литературной смене, Агния Львовна призналась, что не может с уверенностью назвать кого-то из молодых поэтов, кроме Алексея Шлыгина. После визита с его стихами владимирской журналистки Эллы Рогожанской Барто сама приехала во Владимир к Шлыгиным вместе с редактором книжного издательства "Малыш".
И началась серьезная работа, испытание которой было выдержано с честью. Книги детского поэта Алексея Шлыгина расходились миллионными тиражами по всей стране. Почтальоны местного отделения, несмотря на немалое расстояние, сами приносили к нему домой посылки и бандероли. Как-то даже доставили деревянный ящик с дырочками. Из далекого аула читатели прислали любимому поэту спелые гранаты с запиской: "Кушайте на здоровье!"
А недавно счастливое прошлое снова напомнило о себе. Галина Ивановна продавала в городском парке "Дружба" детские книжки Алексея Ивановича. Рядом остановилась женщина с коляской, взяла в руки одну - "Птица над морем" - и сказала: "Эту книжку мне покупали, когда я была маленькой". Удивилась: "Зачем же вам еще одна?" Покупательница ответила: "А та истрепана".
Главная книга
На родине мужа Галина Ивановна побывала уже после его кончины. С собой везла очень ценный груз - шесть трехтомников детских стихов Алексея Шлыгина "Разноцветный шар земной". Два подарила детской библиотеке в Рязани, два - в Константиново, отсюда пешком дошла до родного села Алексея Ивановича, Кузьминского, где стоял дом его родителей, сельских учителей Шлыгиных, и вручила подарок двум одноклассницам мужа, с которыми он вел переписку.
От его стихов, как от музыки, и отдыхаешь, и очищаешься, и наполняешься радостью жизни.
Когда поэта спросили, почему он изменил взрослым стихам и перешел на детские, он объяснил такую "специализицию" недостатком жизненного материала: "Опыта здоровой взрослой жизни у меня очень мало. Опыта же детства вполне достаточно".
Над этим изданием Шлыгин работал до последних дней.
- Я сидела у кровати на стуле и раскладывала стихи по трем папкам: дошкольный, младший школьный, средний школьный возраст, - вспоминает она. - Алексей Иванович говорил: вынь это, его нужно еще доработать, это переложи сюда. Я вынимала и откладывала. Он сам печатал на машинке одним пальцем, поддерживая одной рукой другую. Работали только кисти. Сам написал заявку в департамент культуры, когда еще мог сидеть. Оттуда звонят: "Вы представляете, во что это выльется? Составьте смету".
Письменный стол поэта был заполнен папками. И тогда он предложил жене: "Давай переложим их под кровать, а новые стихи будем складывать в стол". И пошутил: "Раньше писал в стол, а теперь в стол и под кровать". Но благодаря Галине Ивановне этого все-таки не случилось.
- Из-за трехтомника я чуть не перессорилась со всеми родственниками, - признается Галина Ивановна. - Брат говорил: зачем ты это делаешь, никто читать не будет. А я должна была это сделать! И они поняли. Брат из Ростова прислал 43 тысячи, сестра - поменьше, пригодились и 45 тысяч премии "Филантроп", которой Алешу наградили посмертно...
На последнем вечере памяти поэта его стихи из трехтомника читала наизусть внучка Катя. А вообще внуков у Алексея Ивановича трое. Всех он успел застать и даже посвятил этому ироничное стихотворение "Дед поневоле".
Врачи прочили ему короткую жизнь. А он прожил до 66-ти и многое успел. Без сомнения, семейное счастье и творческое долголетие - большая заслуга Галины Ивановны. Не будь ее рядом, неизвестно, как бы сложилась судьба крупнейшего детского поэта России последних десятилетий. Да и Алексей Иванович в автобиографическом очерке "Немного о себе" откровенно написал: "Эта маленькая, хрупкая девушка оказалась мужественным человеком, опорой в жизни".