Догматик, лишенный государственного чутья
Из всех отцов-основателей конституционно-демократической (кадетской) партии Павел Николаевич Милюков в наибольшей степени имел право на этот титул и был наиболее последовательным партийным деятелем. В 1904 г. он добился продолжения оппозиционной деятельности, когда слишком многие считали, что во время начавшейся Русско-японской войны она невозможна. А это уже сыграло огромную роль в подготовке первой русской революции. В сентябре 1904 г. в Париже Милюков участвовал в совещании оппозиционных сил (социалистов и радикальных либералов), где наметили принципы совместной борьбы против власти. В октябре 1905 г. Павел Николаевич стал руководителем учредительного съезда кадетов. На переговорах с графом С.Ю. Витте после выхода Манифеста 17 октября Милюков отказал премьеру в создании коалиционного кабинета и потребовал подготовки законодательства о Думе, перед которой правительство должно было сложить свою власть.
Милюков так и не попал в I Государственную Думу (его избирательный ценз не был признан), но именно он написал проект знаменитого "Выборгского манифеста", призвавшего страну к "мирному сопротивлению" после роспуска парламента. Подписавшие воззвание депутаты (кадеты и трудовики) были по суду лишены избирательного права, а инициатор документа спокойно баллотировался на следующих выборах и стал депутатом Думы II, III и IV созывов.
Фракция Милюкова оказалась самой организованной. Однако компетентность кадетского лидера вызывала сомнения. Премьер и министр финансов В.Н. Коковцов отмечал, что Милюков не мог не критиковать его в Думе при обсуждении бюджетных смет как лидер оппозиции, однако слабо разбирался в вопросе. Милюкову не помогала даже профессорская добросовестность. По словам Коковцова, отвечать Милюкову было легко - "настолько трафаретны были все его мысли и настолько академичны были все его сетования"1.
Кадеты могли эффективнее наступать на власть через думскую трибуну, чем через законопроекты. В результате фракция приобрела самостоятельный вес даже по отношению к партийному ЦК. Партийные догмы, по свидетельствам знавших его людей, были для Милюкова важнее нужд государства2. "Человек кабинетный, теоретик, лишенный вообще государственного и национального чутья", как характеризовал Милюкова князь Павел Долгоруков, знакомый с ним с детства3. При этом Милюков обладал отличным тактическим чутьем, столь необходимым для стремительной парламентской борьбы. Эта способность наделяла его в глазах партийцев почти непререкаемым авторитетом, "споры сразу прерывались при появлении Милюкова, с ним никто не решался вступать в прения"4. Около половины членов ЦК обычно выступали сторонниками предложений Павла Николаевича.
С 1906 г. Милюков стал неофициальным руководителем главной кадетской газеты "Речь". Формального партийного статуса газета не имела, поскольку партия не была легализована. Весной 1907 г. председатель Совета министров П.А. Столыпин предложил Милюкову легализацию в обмен на осуждение кадетами политического терроризма, но, по совету И.И. Петрункевича, Павел Николаевич сделку отверг. Отношения с социалистами были важнее отношений с государством. Член ЦК А.С. Изгоев (публицист конкурировавшего с "Речью" журнала "Русская мысль") признавал, что милюковская газета "является самостоятельным органом печати, а не официозом партии". В то же время он отмечал, что "она является тем единственным, что еще остается от партии к.-д."5.
Выше поднять оппозиционное знамя
После третьеиюньского переворота 1907 г. наступила полоса столыпинского "успокоения". Кадетская партия вышла из революции и без нее, подобно и всем остальным радикальным партиям, чувствовала себя неважно. В.А. Маклаков вспоминал, что партия изначально создавалась для борьбы "против самодержавия" и "революционной идеологии не исключала"6. Сам Милюков по результатам 1905 г. пояснил, что фетиша из революции не делает7. Кадеты не прочь были поучаствовать в мирном политическом преобразовании страны, но доверять власти и вступать с ней в соглашения было не в их правилах. На ноябрьской конференции 1909 г. Милюков прогнозировал грядущую революцию.
Приближение думских выборов 1912 г. поставило перед кадетами вопрос о блокировании с иными оппозиционными силами. Значительная часть ЦК склонялась к соглашению с новой партией прогрессистов, за которой стояли московские торгово-промышленники. Однако Милюков и его сторонники выступили против. По результатам думских выборов кадеты на несколько мест увеличили численность фракции. Успеха достигли и прогрессисты, претендовавшие на вытеснение кадетов. Конституционные демократы должны были выше поднять оппозиционное знамя, чтобы сохранить приоритет.
Милюков предложил внести в новую Думу законопроект о всеобщем избирательном праве, который по тем временам не имел никаких шансов, но показал бы принципиальность кадетов. Несмотря на сопротивление части фракции, настроенной на деловую работу, Милюков получил поддержку ЦК. Засилье демагогически настроенного Милюкова в кадетском руководстве вызывало протест сторонников проведения "деловой" программы, которые безуспешно пытались добиться хотя бы созыва партийного съезда (съезды не собирались ни много ни мало с 1907 по 1916 гг.).
Будни фракционной борьбы
Кризис партии продолжал нарастать. В составе партии в марте 1914 г. насчитали только 730 человек8. Пленарное заседание кадетского ЦК 5 октября высказалось за соглашение с октябристами и прогрессистами с целью проведения земской и городской реформ. Милюков категорически возражал, но оказался в меньшинстве9. Прогрессистское "Утро России" открыто призвало кадетов к смене лидера: вместо Милюкова предлагалось поставить В.А. Маклакова10. На мартовской конференции 1914 г. Павел Николаевич попытался перехватить инициативу и предложил тактику "изоляции правительства". Предложение было встречено скептически, но, поскольку альтернативы не было, конференция его поддержала11. Договориться с другими либеральными фракциями не удалось - Милюков сохранил свои внутрипартийные позиции.
Начало войны потребовало новой тактики. Милюков проповедовал национальное единство; речи о единении с правительством не было. 19 августа ЦК по предложению своего лидера решил обратиться к членам партии с призывом принять непосредственное участие в работе созданных в начале войны общественных организаций, поскольку впоследствии они должны были получить политический вес12. При этом Павел Николаевич относился к ним настороженно: и руководитель Земского союза кн. Г.Е. Львов, и лидеры Союза городов М.В. Челноков и Н.М. Кишкин доверия ему не внушали13.
Рост значения общественных организаций, которые партия фактически не контролировала, а также введение военной цензуры, затруднявшей деятельность кадетской прессы, отодвигали конституционных демократов на политическую обочину. Кадетский центр во главе с Милюковым был заинтересован в скорейшем начале думской сессии. Однако с началом летнего политического кризиса 1915 г., когда возникла реальная возможность реализовать важнейший партийный лозунг "ответственного министерства", Павел Николаевич неожиданно от него отказался. На конференции 6-8 июня Милюковым был озвучен новый лозунг - "министерство доверия". Теперь партийный лидер был намерен добиваться создания такого правительства, которое было бы ответственно перед общественным мнением, а не перед Думой. "Не требуя "ответственного" или "коалиционного" министерства, мы тем самым не ставим формальных требований, не навязываем определенных людей, но, с другой стороны, мы не принимаем никаких обязательств", - настаивал Милюков. Ф.Ф. Кокошкин отмечал, что в случае создания правооктябристского кабинета "этот опыт надолго скомпрометировал бы и лозунг, и самый принцип ответственности министров"14. Новый лозунг был проведен коллективным усилием ЦК. После конференции ЦК покинули П.Б. Струве и лидер левых кадетов Н.В. Некрасов15, что лишь усилило позиции Милюкова.
К началу сессии у кадетов не было ни одного серьезно подготовленного законопроекта16, но их задачей было не законодательство, а овладение трибуной. Кадеты присоединились к резолюции националистов-прогрессистов и октябристских фракций о необходимости единения страны17, что сразу принесло свои плоды. В августе в парламенте был создан Прогрессивный блок, а центральным пунктом программы стало "министерство доверия". Милюков лично составил декларацию блока, в которой потребовал "решительное изменение... приемов управления, основывающихся на недоверии к общественной самодеятельности", что означало "проведение начал законности в управлении", устранение двоевластия военной и гражданской властей, смену состава местной администрации и "сохранение внутреннего мира между национальностями и классами". Выдвигались требования политической и религиозной амнистии, отмены национальных и религиозных ограничений, прекращения преследований за партийную принадлежность для рабочих, свободы профсоюзов и печати. Значительными были и положительные предложения - проведение законодательства, имеющего "тесное отношение" к обороне, снабжению армии, обеспечению раненых и беженцев; уравнение в правах крестьян, реформа городского самоуправления и земства, введение земства на окраинах, введение мирового суда, законы о земских и городских съездах и союзах, кооперативах и ряд других18. Милюков настоял на опубликовании программы. "Документ направлен к массе, а не к правительству", - заявлял он на совещании фракций19.\
Демагогия как оружие
27 августа 1915 г. состоялась встреча представителей блока с министрами. Милюков сразу заявил, что выполнение требований находится в прямой зависимости от состава правительства. Депутаты перешли к неприкрытому шантажу правительства - потребовали громких отставок, смены правительства и устранения из управления двоевластия военной и гражданской властей. Обсуждение конкретных вопросов, несмотря на желание министров, было невозможно: это было чревато вскрытием внутренних противоречий среди фракций20. Думцы в итоге констатировали невозможность сговора с правительством, хотя блок так и не смог определить собственных кандидатов на министерские посты21, но кадетам, основной силе блока, вполне достаточно было желания думского большинства идти у них на поводу.
Прогрессивный блок превращался в таран, с помощью которого можно было выбить из власти значительные политические уступки. Не зря, говоря о парламентском большинстве, осведомленный современник признавал, что "дирижерская палочка у П.Н. Милюкова"22. 6 сентября на частном совещании общественных деятелей Милюков так объяснил принципы новой тактики: "Участие в блоке для умеренных элементов явится политическим воспитанием... в дальнейшем они пойдут на более решительные изменения"23. События августа 1915 г. развивались по сценарию Милюкова - "августовская партия" оказалась наиболее удачно сыгранной за всю политическую карьеру этого гения тактики. Возглавив Прогрессивный блок, кадеты вновь захватили давно упущенную инициативу в оппозиционном движении. Обращаясь с декларацией напрямую к стране (даже не к верховной власти), они тем самым срывали всякие переговоры, которые не смогли бы провести удачно, и завоевывали прочный авторитет в глазах патриотически настроенной общественности. Не способные к организации власти кадеты сделали все, чтобы не допустить до нее своих конкурентов, в первую очередь сорвать октябристский вариант ограниченной политической реформы. Сработала старая тактика: отказываясь от переговоров со скомпрометированным правительством, кадеты оказывались "чисты" перед неизбежной, как им представлялось, революцией.
В начале 1916 г. власть пошла на уступки думскому большинству, согласившись на возобновление длительной сессии. На предварительном совещании блока Милюков определил его курс: "Не договор, а параллелизм, - но без всяких обязательств". По его словам, "сговор" с правительством был "невозможен"24. Теперь пришлось отстаивать необходимость союза с думским большинством перед соратниками по партии. В феврале прошел малочисленный VI кадетский съезд. В своем докладе Павел Николаевич отметил, что основной причиной, по которой следовало сохранять блок, было лидерство в нем их партии. Целью думской сессии называлось проведение законодательной программы думского большинства. Однако Милюков скрыл от съезда уже достигнутые на переговорах с правым крылом блока соглашения о снятии с повестки национального вопроса25. При переизбрании ЦК он был существенно расширен, в основном за счет представленных самим ЦК кандидатов26, а Милюкова избрали председателем27.
Творцы Февраля
Победа на съезде не означала усиления влияния кадетского руководства в стране. 12 марта на заседании московского отделения ЦК от Милюкова потребовали обострить отношения с правительством28. Произошел конфликт, в результате которого фракция и ЦК перестали координировать свою деятельность. С лета 1916 г. и вплоть до Февральской революции ЦК находился в параличе, все решалось в Думе. Не лучшим оказалось состояние Прогрессивного блока - фракциям редко удавалось договориться, но безответственно критиковать власть в воюющей стране это никак не мешало.
На партийной конференции 22-24 октября 1916 г. левые кадеты раскритиковали Милюкова за невнимание к внедумским формам борьбы с властью29. Однако у самого Павла Николаевича уже имелся план перевода оппозиционной деятельности в новую фазу. В июле-сентябре он выезжал в Европу с целью сбора сведений о попытках русского правительства пойти на сепаратный мир с Германией. Собранные материалы якобы свидетельствовали о шагах премьера Б.В. Штюрмера в этом направлении. На самом деле ничего подобного не было, но Павел Николаевич, по собственным словам, "решил идти дальше" и выдвинуть обвинение непосредственно против верховной власти. Милюков вспоминал: "Я сознавал тот риск, которому подвергался, но считал необходимым с ним не считаться, ибо... наступил "решительный час"30. "Я, кажется, думал в тот момент, - признавался он впоследствии в частном письме, - что раз революция неизбежна... то надо пытаться взять ее в свои руки"31.
Знаменитая речь 1 ноября 1916 г. "Глупость или измена?" резко укрепила положение Милюкова в партии, кадетов - в Прогрессивном блоке, а Думы - в стране. Но какой ценой? Все слова были сказаны, и должна была заговорить улица. На заседании московского городского комитета в январе 1917 г. левый кадет М.Л. Мандельштам предложил Милюкову провозгласить Думу Учредительным собранием. Павел Николаевич ответил: "Мы это сделаем, если у Таврического дворца мы будем иметь несколько полков"32. Через месяц поднявшие военный мятеж полки вверили себя Думе.
В результате Февральской революции кадетская партийная программа была реализована почти полностью. Однако уже в мае партия отказала Милюкову в своей поддержке - он вынужден был уйти с поста министра иностранных дел. По мере раскручивания маховика революции гений тактики должен был уступить дорогу гениям более радикального склада. Уже в эмиграции, касаясь партийных принципов, Милюков напишет: "Наш компас всегда указывает в одну сторону"33. Павел Николаевич не грешил против истины. Однако это не помешало кадетскому партийному кораблю, управляемому опытным кормчим и ловившему в паруса ветер революции, тем же ветром быть выброшенным на рифы. Вместе со всей страной.
1. Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания (1903-1919 гг.). В 2 кн. М., 1992. Кн. 1. С. 255, 257.
2. Тыркова А.В. То, чего больше не будет. М., 1998. С. 509.
3. Долгоруков П.Д., кн. Великая разруха. Мадрид, 1964. С. 19.
4. Гессен И.В. В двух веках. Жизненный отчет // Архив русской революции. Т. 22. М., 1993. С. 328.
5. Протоколы ЦК и заграничных групп конституционно-демократической партии. В 6 т. Т. 2. М., 1997. С. 400, 403.
6. Маклаков В.А. Маклаков В.А. Власть и общественность на закате старой России (воспоминания современника). Париж, 1936. С. 483.
7. Милюков П.Н. Год борьбы. Публицистическая хроника. 1905-1906. СПб., 1907. С. 165, 168.
8. Съезды и конференции конституционно-демократической партии. В 3 т. Т. 2. М., 2000. С. 535.
9. ГА РФ. Ф. 102. Оп. 243. 1913. Д. 27. т. 1. Л. 60-61.
10. Ничего // Утро России. 1 октября 1913 г.
11. Протоколы ЦК. Т. 2. С. 290, 293-294; Съезды и конференции. Т. 2. С. 509, 513, 523, 532-533.
12. Протоколы ЦК. Т. 2. С. 368-370.
13. Там же. С. 374; Тыркова А.В. Указ. соч. С. 461; ГА РФ. Ф. 63. Оп. 46. 1915. Д. 79. Л. 150-151об.
14. Съезды и конференции. Т. 3. Кн. 1. М., 2000. С. 115-125, 167-170.
15. Протоколы ЦК. Т. 3. М., 1998. С. 99, 118-119.
16. Подробнее см.: Гайда Ф.А. Либеральная оппозиция на путях к власти (1914 - весна 1917 г.). М., 2003. С. 100-101.
17. Государственная дума. Созыв IV. Сессия IV. Стенографические отчеты. Ч. I. Пг., 1915. Стб. 194-195.
18. Гайда Ф.А. Указ. соч. С. 120-123.
19. Красный архив. 1932. N 1-2 (50-51). С. 133-135.
20. Там же. С. 145-149.
21. Гайда Ф.А. Указ. соч. С. 126-127.
22. Протоколы ЦК. Т. 3. С. 162.
23. ГА РФ. Ф. 102. Оп. 245. 1915. Д. 27. ч. 46. Л. 39.
24. Красный архив. 1932. N 3 (52). С. 184-187, 189.
25. Там же. С. 259-260.
26. Съезды и конференции. Т. 3. Кн. 1. С. 304, 324.
27. Протоколы ЦК. Т. 3. С. 208.
28. Там же. С. 237-238.
29. Буржуазия накануне Февральской революции. Сб. док. и мат. М.-Л., 1927. С. 145-147.
30. Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1991. С. 439-441, 445.
31. ГА РФ. Ф. 5856. Оп. 1. Д. 184. Л. 6.
32. Съезды и конференции. Т. 3. Кн. 1. С. 465.
33. Милюков П.Н. Старый подлог // Последние новости. 8 октября 1921 г.