Павел Медведев: Кредит можно брать только тогда, когда он рентабелен

Документы будут оформляться по единой форме. Без нее вступающий в силу с 1 октября закон о банкротстве физлиц мог бы не заработать. Как только механизм начнет действовать, у граждан, погрязших в долгах, появится шанс начать новую жизнь. Они смогут либо признать себя банкротом и, частично рассчитавшись, освободиться от обязательств, либо договориться с кредиторами о реструктуризации. И сдвинуть сроки выплат.

Долгов у населения сейчас предостаточно. По последним данным ЦБ, на 1 августа общий кредитный портфель (накопленная задолженность) российских физлиц составлял 10,7 триллиона рублей. С января этот показатель сократился почти на 600 миллиардов рублей. При этом просроченная задолженность за это же время выросла на 168 миллиардов рублей - до 834 миллиардов (7,8 процента от всего объема кредитных денег на руках граждан).

В обращении в суд надо будет заполнить утвержденную минэкономразвития анкету. В ней содержатся паспортные данные, СНИЛС, данные о долгах, в том числе в неденежной форме (например, обязательства выполнить те или иные работы), информация об имуществе в собственности.

Многие заемщики с нетерпением ждут вступления в силу этого закона. Хотя ответить за свою непредусмотрительность им придется по всей строгости. Все "лишнее" имущество продадут с молотка, в банках кредиты давать больше не будут, на руководящие должности на работу не возьмут и на время разбирательства не выпустят за границу.

О том, как изменится рынок кредитования после вступления в силу закона о банкротстве физлиц, что нужно помнить, чтобы не оказаться в долговой яме, и как в кризис обстоят дела с должниками, "Российской газете" рассказал финансовый омбудсмен Павел Медведев.

Павел Алексеевич, в последнее время много говорят о том, что в России ухудшается ситуация с платежеспособностью населения. Насколько вы, как финансовый омбудсмен, это чувствуете?

Павел Медведев: Очень чувствую. Поток обращений граждан нас, что называется, утопил. Я же пока являюсь омбудсменом на общественных началах, поэтому мои возможности технически очень невелики. И мы уже не успеваем обработать заявления, которые к нам поступают. Поток усилился с начала этого года. До того мы напрягались и старались, и успевали.

Сейчас за месяц приходит, по ощущениям, около 1000 обращений. Точно сказать нельзя, так как все их обрабатывать мы не успеваем. В прошлом году примерно в это же время приходило 600-700 обращений. С таким объемом мы еще справлялись.

Получается, помогать удается не всем?

Павел Медведев: Первого октября институту финансового омбудсмена исполнится пять лет. Приведу накопившуюся статистику. В первые два года мы примерно в 50 процентах случаев были успешны, помогали. В третий год мы были успешны лишь в 30 процентах случаев от всех обращений. Их стало значительно больше. В четвертый год мы были успешны в 19 процентах случаев. Сейчас нам толком посчитать некогда. Но очевидно, что будет меньше 19 процентов.

С чем это связано? Только ли с ростом обращений?

Павел Медведев: Сейчас больше всего людей обращаются за реструктуризацией долга. Количество таких заявлений растет, и очень быстро. Раньше было приблизительно так. На первом месте по частоте, как и сейчас, стояло обращение за реструктуризацией. На три обращения о реструктуризации долга приходилась одна просьба по другим вопросам.

В мае этого года ситуация выглядела следующим образом: на тридцать обращений о реструктуризации приходилось два обращения за консультациями и одна жалоба на коллекторов. То есть о реструктуризации долгов люди стали просить намного чаще. Но раньше мы о ней почти всегда могли договориться с кредитором. Потому что люди были должны, за редким исключением, одному банку. С одним банком я почти всегда мог договориться.

Теперь таких случаев, когда человек должен одному банку, практически нет. В среднем человек должен 5-7 банкам. Рекорд, который мы зафиксировали, 46 кредитов в 28 банках.

Тревожная ситуация.

Павел Медведев: Именно так. Причем, если посмотреть на ситуацию с точки зрения макроэкономики, она тоже ничуть не лучше. Я посчитал, сколько денег среднестатистический гражданин получает в банке в виде кредитов и сколько он отдает банку на обслуживание старых кредитов. Так вот, среднестатистический гражданин в середине прошлого года одной рукой брал в банке рубль, а другой отдавал 1,6 рубля.

Я рассчитал, что, судя по тенденции, к концу этого года гражданин будет отдавать уже 2 рубля. И ошибся! Уже сегодня человек берет рубль и отдает практически 2,5 рубля без нескольких копеек. И эта сумма продолжает расти. То есть с точки зрения макроэффектов кредитование является бичом общества. Оно высасывает деньги из граждан, а не дает их им.

То есть выплаты по процентам превышают в 2,5 раза объем выдаваемых кредитов?

Павел Медведев: Это не только проценты, но и тело долга. Хотя, конечно, такой грубый эффект - рубль берешь, а 2,50 отдаешь, в значительной мере объясняется тем, что у нас очень высокие проценты. Но это еще это объясняется таким происходящим сейчас процессом.

Кредитная эйфория прекращается, и объем выдаваемых кредитов сокращается, а не растет. А для того, чтобы такого эффекта не было - рубль берешь, а 2,5 отдаешь, нужно, чтобы пирамида строилась быстро-быстро, то есть вал кредитных денег нарастал бы с темпом выше, чем средневзвешенная ставка по банковскому рынку. Тогда люди больше получают, чем отдают. За счет новых заимствований погашаются старые.

Как только темпы роста выданных кредитов становятся меньше процентной ставки, тут же возникает вот этот эффект. Теоретически банки должны брать деньги у тех, кто держит депозиты, и отдавать тем, кто берет кредиты. А сейчас получается, что не нужны депозиты. Потому что теоретически хватает тех денег, которые они берут в качестве обслуживания долга, и за счет этих денег можно выдавать новые кредиты.

Инфографика РГ/Леонид Кулешов/Александра Воздвиженская

С точки зрения управления банковской сферой, что нужно сделать, чтобы эту ситуацию исправить, чтобы кредиты перестали быть бичом экономики?

Павел Медведев: Нужно дождаться вступления в силу закона о банкротстве физических лиц 1 октября и начать системную реструктуризацию долгов. Еще хорошо бы, наконец, принять закон, который узаконит статус омбудсмена. Сейчас я не могу эффективно заниматься реструктуризацией сложных кредитов, потому что у меня нет административного ресурса.

Когда закон о финансовом уполномоченном будет принят, дело пойдет проще. Я уже договорился с Центральным банком о том, что те кредитные организации, которые будут идти навстречу, получат "пряник". Они смогут не отчислять резервы на реструктурируемые кредиты. А это очень большой плюс для них.

Этот механизм уже есть в законопроекте об омбудсмене, который готовится ко второму чтению?

Павел Медведев: В законопроекте нет. Но там есть окошечко для того, чтобы в него можно было "впустить" эту процедуру. Главным руководящим органом финансового уполномоченного (омбудсмена) будет совет, в котором первая скрипка будет принадлежать Центральному банку. Этот совет получит право создавать некоторые регламенты и согласовывать их с заинтересованными организациями.

То, что такой механизм будет принят, мне обещал первый зампред ЦБ Сергей Швецов. А он не обманет. Во-первых, он вообще никогда не обманывает, я его хорошо знаю. А во-вторых, потому что ЦБ очень заинтересован в том, чтобы этот узел безумной закредитованности населения распутать.

А что слышно о том, когда состоится второе чтение закона о финансовом омбудсмене?

Павел Медведев: Теоретически оно должно было давно состояться. Там всякие мелкие интриги. Но я надеюсь, он будет принят в эту осеннюю сессию Госдумы.

Возвращаясь к закону о банкротстве физлиц. Насколько сильного эффекта можно ожидать и насколько он будет быстрым?

Павел Медведев: Это очень сильно зависит от качества работы судей. Понимаете, что произошло? Этот закон формально другой. В той версии, которая должна была вступить в силу с 1 июля, предполагалось, что дела о банкротстве будут разбирать судьи общей юрисдикции. Теперь ответственным решили сделать арбитражного судью.

Это и хорошо, и плохо одновременно. Конечно, арбитражный судья лучше разбирается в экономических проблемах. А банкротство физического лица - это экономическая проблема. Реструктуризация долга тем более, причем сложная и запутанная. Но арбитражных судей мало. И я боюсь, что до 1 октября их количество резко не возрастет. Но я все-таки продолжаю надеяться, что проблема будет решена.

Павел Алексеевич Медведев, финансовый омбудсмен, доктор экономических наук.

Окончил механико-математический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова по специальности "математик". Занимался научной деятельностью, преподавал в вузах. Избирался депутатом Госдумы. Способствовал становлению российской банковской системы, автор многих законов.

С 1 октября 2010 года Павел Медведев занял пост финансового омбудсмена. Используя свои авторитет и репутацию (Медведев лично знаком с большинством руководителей крупных российских банков, многие банкиры и чиновники были его учениками), он защищает интересы клиентов банков, попавших в безвыходное положение.

Павел Алексеевич, совет людям: как нужно относиться к кредитам, чтобы не рисковать увязнуть в долгах?

Павел Медведев: Надо начинать с того, чтобы думать, зачем человек берет кредит. Его можно брать только тогда, когда он рентабелен. То есть когда, получив кредит, ты что-то такое сделаешь, что поможет тебе этот кредит вернуть.

Вот пример из моей практики. Работал человек программистом - платили мало, да и вообще ему было неинтересно. Ему поступило предложение работать за большие деньги, и, получая удовольствие от того, что делаешь. Но нужно было иметь собственный автомобиль, чтобы ездить между компьютерами. Денег у него не было. Пришел он ко мне советоваться. Мы посчитали: добавка к зарплате покрывала ежемесячные платежи, даже немножко оставалось. Он человек осторожный, семья у него уже была, спрашивает меня: риск подъемный или нет? Мы выяснили, что за фирма его приглашает. Фирма оказалась хорошей. Я ему сказал, что решать не мне, но я бы кредит взял. И он взял. И не прогадал.

Теперь-то он старую машину продал, купил уже за свои деньги, не по кредиту, потому что он на две ступеньки поднялся по иерархии внутри этой фирмы. И теперь даже не надо ездить между компьютерами, потому что его подчиненные ездят. Работа стала еще интересней. Вот это правильный кредит. А когда берется кредит на какую-то финтифлюшку, из которой не выжимаются деньги, это неправильно.

А есть какой-то уровень по отношению к зарплате, больше какого количества денег нельзя брать? Или еще какие-то соотношения?

Павел Медведев: Есть такое грубое правило. Если кредит большой, надо иметь шесть месяцев запаса денег, чтобы ты мог продержаться, если тебя с работы выгонят. Чтобы тебе и на хлеб хватило, и ты мог бы платить. Это не теорема, это такой совет: шесть месяцев иметь запас прочности. Считается, что тогда это более или менее безопасно.