Поделиться
Илья, как писалось либретто? У вас было два соавтора…
Илья Авербух: Да, либретто писали Алексей Шнейдерман, Екатерина Цанава и я. Вы очень точно задали первый вопрос, потому что написание либретто и создание музыки было самым сложным в этом спектакле. У либретто было несколько задач. Одна - техническая, и я очень доволен ее решением, потому что в итоге все получилось. Это - проблема, связанная с тем, что у меня в труппе действительно очень большой состав и много чемпионов.
Каждому надо было найти роль?
Илья Авербух: Да, и то, что им было бы интересно. При этом, сделать так, чтобы все не сводилось только к трем главным персонажам. Понятно, что есть Кармен, Тореодор, Хосе, но все остальное также должно жить. И мы очень долго искали, находили каждому его место, чтобы вся история была сбалансирована. Не сразу пришли к "Кармен". До этого мы пытались написать свои сценарии. Но каждый раз, когда писали историю, на бумагу ложилась завязка: допустим, есть три товарища, три судьбы - Костомаров, Маринин и Ягудин, но... не получалось развития. Я все время хотел ввести несколько главных историй - искал в этом направлении. И в итоге нашли Кармен.
При этом мне хотелось, чтобы в спектакле появилась судьба некоего человека, которая уравновешивала бы трагедию жизни Кармен. Этого естественно, нет в классическом оригинале. И поэтому вторую линию - и это наша импровизация - ведет Мария Петрова. Ее героиня - подруга Кармен с детства, и у нее все хорошо: она - дочь статусных родителей - влюбилась в циркача, вышла замуж, и в конце спектакля они - уже сами родители - выходят на лед со своей дочерью. И все это чистая линия любви, красивой свадьбы, счастливой семейной жизни...Мне очень хотелось, чтобы было противопоставление. Более того, у нас сразу все начиналось от финала, потому что я пересмотрел множество постановок "Кармен" в различных вариантах, включая нетрадиционные, где Кармен - это в дословном переводе - человек на заправке...
Недавно поставили "Кармен" в Большом театре. Смотрели?
Илья Авербух: Нет, этого спектакля я еще не видел. Но смотрел в Мадриде, в Испании, в других местах. И из того, что я видел, как правило, 90 процентов "Кармен" заканчивается убийством. Она погибла, и - занавес! Невозможно так закончить шоу! Мне нужен был финал, который ведет историю дальше.
Зачем вам нужно было продолжение?
Илья Авербух: Я не хочу заканчивать!
Режиссер Даррен Аронофски, который ставил фильм "Черный Лебедь" говорил, что пересмотрел много раз балет "Лебединое озеро", даже в Санкт-Петербурге, и - "представьте себе этот ужас: у них счастливый конец "Лебединого озера"!" Вы не боитесь, что кто-то так же скажет про вашу постановку: "Это ужас: в России счастливый конец "Кармен"!"?
Илья Авербух: Мне все равно. В этом и есть стремление - ты, как художник, можешь делать что-то, что потом обсуждают другие. Могут и критиковать. Я обязательно слушаю все, что говорят о спектакле, но стереотипы меня не пугают. Но в данной ситуации у нашей Кармен все равно не счастливый конец - она тоже погибла. И в этом плане - все по классическому стандарту. Единственное, что я добавил - Рок Судьбы, который всегда висел над ней в виде Тореодора.
Как этот образ возник у вас в голове?
Илья Авербух: Он появился мифически. Когда Кармен в конце спектакля стоит в нерешительности, и Хосе, уже униженный, через которого все перешагнули, ей снова протягивает руку, а с другой стороны - Дьявол, Рок, - она выбирает его. Хотя на самом деле Кармен уже все про него поняла. Такое женское решение: буду с ним, потому что вот так! Потому что в этой тяге женщины к чему-то темному и таинственному есть определенный выбор.
Если подходить философски, то я говорю о бесконечности истории. Все равно будут появляться новые девочки, которые будут идти за мифическим цветком, и повторять путь Кармен.
Вы считаете, что это женская сущность - выбирать плохое?
Илья Авербух: Всегда есть вопрос, есть выбор: две пути, две дороги. Я в спектакле отдал новое будущее маленькой девочки в руки той семьи, у которой все хорошо. Но при этом она - подруга Кармен. И в этом есть освобождение от мрака и страдания. Все на самом деле убивали Кармен по-разному: миллион вариантов убийств, оплакиваний, ощущений. А я над этим смеюсь - вот эта многозначительная пауза, и - все! Вы говорите, странно, что у русских хороший финал? А мне как раз хотелось уйти от чрезмерного драматизма и надумываний. Мюзикл "Кармен" на льду подразумевает особенное восприятие россиян. И мы это использовали в полной мере. А если говорить еще и о спорте - там всегда невероятный градус.
В этом русская и испанская природа схожи.
Илья Авербух: Абсолютно! И мне, вопреки всему, хотелось какой-то легкости. У нас в августе Маргарита Дробязко дублировала Татьяну Навку - также выступала в образе Кармен. И я изменил под нее спектакль. У нас история Кармен рассказана от ее детства, и сделать из нее сразу характерную героиню достаточно сложно. Маргарита Дробязко приходит в спектакле в этому быстрее. А Татьяна Навка - дольше - примерно ко второму отделению.
Илья, у Татьяны Навки и Романа Костомарова был олимпийский номер - "Кармен", который хорошо помнят зрители. Но вы понимали, что в своей постановке даете большую фору и Алексею Ягудину, который в свое время, в 1997 году, на "Кармен" заработал "бронзу" чемпионата мира. Когда Алексей Ягудин выходит на лед - это особенные моменты в шоу. Не хотелось ли вам сделать шоу под названием "Рок" или "Тореадор"?
Илья Авербух: Алексей, бесспорно, мощнейший талант. И он мне импонирует тем, что интересуется жизнью, готов меняться, искать. Он не стоит на месте, он сильно вырос в плане ведущего артиста проекта. Когда Ягудин в мюзикле катается в дуэте с Татьяной Навкой это - кардинально другая история. Попросить одиночника кататься в паре было рискованно. Ягудин идет на это очень смело, выполняя поддержки, играя свою роль, хотя оставаясь при этом одиночником. В том, что Алексей самодостаточен для того, чтобы на него одного сделать спектакль, я абсолютно убежден. У меня есть некая фикс-идея сделать антишоу. Я делал и буду делать такие шоу на эмоциях. И когда сделаю антишоу, приходите погрустить, подумать, пофилософствовать. В нем можно дать время артисту побыть звездой не две-три минуты, а оставить на полчаса со зрителем один на один. И он погрузит всех в состояние, когда в какой-то момент люди испытают экстаз. Алексей на это способен. Так что вы правы: сделать шоу "под Ягудина" - интересная идея. Но в "Кармен" я дал ему возможность быть разным. У него в мюзикле - две роли. И вершина всего - коррида, дуэль Тореадора с барабанщиком. Мы очень долго искали это решение.
Вариант появления быка на льду не рассматривали?
Илья Авербух: Нет. Но есть культовые вещи, которые должны быть. Это как зажжение Олимпийского огня - все знают, что он зажжется, вопрос - как мы его зажжем именно на этой Олимпиаде. Все знают, что убьют Кармен, вопрос - как мы ее убьем, при каких обстоятельствах. В классическом варианте есть коррида. И мне был нужен Тореадор, его характер. Я долго мучился с корридой. Мы писали много музыки, мне все не нравилось. На мысль о барабанщике меня натолкнул фильм "Одержимость". Я пересматривал его несколько раз. А дальше было достаточно смешно: я пригласил одного из ведущих барабанщиков в Москве, мы заперлись с ним в студии, и я, объясняя, что мне нужно, буквально плясал перед ним, а он набивал этот ритм, удары. Эта музыка - импровизационная, она рождена от эмоций. И мне нужна была такая, и Ягудин, конечно, тоже "купается" в этом номере, ему нравится. А когда ему интересно, он неотразим.
Если мы уже заговорили о музыке. Она очень разнородна в вашем мюзикле. Взять к примеру "Болеро" Равеля, или новые песни на русском языке, написанные специально для постановки.
Илья Авербух: Мне невозможно было опереться только на музыку Бизе - мы не должны забывать, для кого делаем этот продукт. У нас действительно есть перепады. А что касается "Болеро" - мне всегда хотелось сделать его, как таковое, и все равно это испанская тема.
В фигурном катании, в спорте, "Болеро" используется нередко...
Илья Авербух: Самое известное "Болеро" исполняли англичане, олимпийские чемпионы Джейн Торвилл и Кристофер Дин. Знаете, тут многое зависит от аудитории. Ее надо все время подгонять. Все-таки люди приходят за шоу. Это не театральная публика в маленьком камерном пространстве. Для меня в данной ситуации музыка - это выражение того действия, которое я хотел. Я хотел просыпающийся город и выбрал "Болеро", в котором миллион постановщиков видели свою эмоцию. В "Болеро" есть секс, есть ритм. Затем, нужно было поменять состояние, выйти из рафинированности, в которой мы пребывали в первой части и окунуться в жесточайший ритм. Допускаю, что музыка в шоу спорная, но все это - обсуждаемо.
А русские песни?
Илья Авербух: С ними сложнее, но их не так много. Я использовал этот материал достаточно бережно. Например, сильный эмоциональный номер, когда героиня Маргариты Дробязко катается с Призраком.
Да, это один из лучших моментов в шоу.
Илья Авербух: На самом деле, я в декорациях игрался: краны ездят, сцены двигаются - мне хотелось все разрушить и построить заново.
У вас не было желания поставить настоящую лошадь на коньки? Ведь про вас говорят, что поставите на коньки, кого угодно.
Илья Авербух: Это конечно шутка. Живая лошадь у нас в итоге появилась на высоте, на другой сцене. Мне нравится, что она - как предвестник маскарада. Первоначально там, где сидели музыканты, мы задумали манеж, и лошадь должна была гарцевать как раз рядом со льдом. Но, когда все выстроилось, то я понял, что ей не место рядом с музыкантами, и она должна "уйти наверх". Мы боролись с лошадью, ей было страшно - высота более 10 метров. Но я играю - у нас же на льду есть и не настоящая лошадь. Это - осознанное решение, я знал, что делаю. Я как раз хотел вытащить эту сцену, потому что, возвращаясь к началу нашего интервью, нужно было найти место всем в спектакле. У меня есть команда, и должны работать все. Поэтому мы нашли истории бродячих актеров, которые просто на площади разыгрывают испанскую историю про Дон Кихота и Дульсинею, высмеивая ее. А как же тут обойтись без лошади?
Вам не хочется сделать ледовый мюзикл про Дон Кихота?
Илья Авербух: Боюсь, что подустал от испанщины, Я сильно погружался в материал, работая над мюзиклом. Мы летали в Испанию, музыку там записывали. Все сыграно живыми инструментами.
Фигуристов испанских не хотели пригласить?
Илья Авербух: Хавьер Фернандес у нас есть. Может быть, и еще пригласим - на тот случай, если будем выступать за рубежом.
То есть шоу "Кармен" меняется? Вы его переделали перед Москвой, измените для зарубежных гастролей...
Илья Авербух: Меняются определенные вещи. Я собираю мнения. Когда пять-шесть человек сходятся в одном, то я понимаю, что, возможно, следует что-то изменить. Тут важен вопрос грани - где самолюбование, "купание в материале", а где - художественно оправдано. Если я понимаю, что есть ошибка, то всегда ее признаю. Например, по сравнению с тем, что было на премьере, шоу уплотнилось практически на восемь минут. Это - достаточно много. Я вырезал все пустоты, и продолжаю его сжимать. То есть я не делаю шоу по принципу "И так сойдет, а теперь - все внимание на кассу!".