Некоторые критики уже назвали эту картину "личным триумфом" В. Манского. И я уверен, что число восторженных критиков увеличится в процессе проката этой киноленты.
Он сделал своего рода фильм о фильме, смысл которого выходит за рамки повествования о бытовой и социальной жизни граждан "самого счастливого государства на свете". И хотя в титрах указано, что она снята по сценарию, навязанному съемочной группе северокорейской стороной, очевидно, что это не так. Режиссер с помощью монтажа добивается нужного ему эффекта, - когда одна и та же сцена повторяется дважды и во втором дубле выясняется, что образцовая швейная фабрика выполнила план не на 150%, как было в первом, а на целых 200%, то смех в любом зале ему обеспечен. Этот прием помогает ироническому остранению, - пародия на пропагандистский кинематограф создается умело и небесталанно.
Обозреватели проводят мастер-класс на тему "как снять правдивый фильм о Северной Корее". Там рассказывают разные чудеса о том, что режиссер снимал материал с помощью камеры, в которой было две карты: одну он отдавал северокорейским кураторам, вторую хранил для будущего независимого авторского фильма.
Прочитав все это, вспомнил интервью В. Манского Елене Рыковцевой на Радио Свобода. В нем режиссер говорил о своем увлечении кинематографом КНДР, жизнью этой страны, "страны победившего позитива", а в завершении, отвечая на вопрос журналистки, подтвердил, что собирается снимать свой новый фильм вместе с северокорейскими коллегами. "Я буду снимать этот фильм так, как хочет северокорейская сторона, это условие нашего контракта, и оно меня устраивает…" Услышав все это, не поверил своим ушам, и даже позволил себе полюбопытствовать у сотрудников Министерства культуры РФ, насколько заявление В. Манского соответствует действительности. Они сказали мне, что в октябре 2013 года кинокомпания "Вертов. Реальное кино" получила господдержку для производства фильма "В лучах солнца", который был представлен как дружественный проект с северокорейскими кинематографистами. И действительно, еще в мае 2013 года ООО "Вертов. Реальное кино" и "Корейская корпорация по экспорту и импорту фильмов" заключили договор о совместном производстве этой картины. Корейская сторона обеспечивала съемки в КНДР, обусловив при этом согласование не только сценария, но и окончательной версии фильма. Виталий Манский и его съемочная группа работала с северокорейскими товарищами чуть ли не два года. За это время, надеюсь, режиссер сумел не только встретиться с министром культуры и руководителями кинематографии КНДР, но и погрузиться в реальную жизнь этой страны, при всем том, мало известной мировой киноаудитории. Уверен, что он узнал ее, как мало кто из российских деятелей культуры, да и не только культуры.
Перед тем, как написать всю эту историю, я позвонил в Министерство культуры России и постарался понять, какую же картину В. Манского финансировали мои коллеги. И понял, что режиссер, как и положено в таких случаях, сдал им готовый шестидесятиминутный фильм, снятый по согласованному с северокорейцами сценарию. Судя по всему, рассказывающий о жизни семьи Зин Ми так, как и предполагали его корейские партнеры. Он должен был сделать это, хотя бы для того, чтобы кинокомпании "Вертов. Реальное кино" не надо было возвращать казенные деньги. А потом, используя материалы, снятые на второй карте, смонтировал авторскую версию фильма, которая на 26 минут больше той, что была сдана в департамент кинематографии. Я рассказал о ней в начале этих заметок. И именно ее северокорейские дипломаты хотят запретить к показу. У них есть один веский аргумент, который, впрочем, лучше использовать адвокатам, чем атташе и первым секретарям, - нарушено право одного из продюсеров, которым является "Корейская корпорация по экспорту и импорту фильмов". При том, что за время производства этой ленты многое изменилось, - В. Манский получил вид на жительство в Латвии, среди сопродюсеров появились кинокомпании разных стран, - трудно оспорить права кинематографистов КНДР на снятый материал. Эта коллизия лежит в юридической плоскости, пусть ею занимаются профессионалы.
Я же позволил себе позвонить госпоже Тийне Локк, директору фестиваля "Темные ночи" совсем по другой причине. Мне, человеку, большую часть жизни прожившему в СССР, было достаточно легко смоделировать дальнейший, постфестивальный, сценарий развития событий. Просто по аналогии с собственным опытом. Скажем, если на месте В. Манского был бы какой-нибудь американский документалист, а его партнерами руководители московской ЦСДФ или ленинградской Студии кинохроники. Даже в "диетические" годы застоя на всех участников процесса обрушилась бы неминуемая кара. В. Манский лучше меня знает, что ждет героев его картины и его северокорейских партнеров по ее производству.
Достоевский был уверен, что мировая гармония не стоит слезы ребенка. А уж тем более документальный фильм, даже обласканный критикой. Разумеется, В. Манский не Борис Годунов, но, думаю, ему тоже не избежать ночных кошмаров.